– Я не обещаю, – ответила Креси.
– Хорошо, тогда сегодня ночью мы должны сделать вот что…
Для тайных ночных прогулок Версаль являл собой самое неподходящее место. Здесь ночью было светло, как днем. Дворец освещали фонари и светильники самых причудливых форм и видов. Нимфы струили свет из широко открытых глаз и чувственных полуоткрытых ртов. То тут, то там сияли эмблемы солнца. Серафимы, развернув крылья, рассеивали ночной мрак мерцающим светом похожим на бледный свет луны. Золоченый архангел Михаил охранял лестницу, в руке он держал пламенеющий огнем меч. Без туфель, в одних чулках Адриана неслышно проскользнула мимо архангела и побежала вниз по лестнице. Вспышкой в голове мелькнула мысль: «Как сделан этот светильник? Почему меч излучает такой неровный, дрожащий свет?»
Сзади послышался шелест юбок и легкий стук каблучков по мраморному полу: ее догнала Креси.
– Ну что? – шепотом спросила Адриана. Они находились в той части дворца, где жили министры преклонного возраста. Одни спали, другие развлекались в салонах Парижа или тешили своим присутствием какую-нибудь сиятельную особу.
– Час или чуть дольше он будет занят важным делом, – ответила Креси, имея в виду стража, которого поставили у дверей Адрианы вместо отсутствующего Николаса. – Она улыбнулась. – Одна молоденькая кухарка согласилась оказать мне услугу. На ее счет не беспокойтесь. Она выразила искреннее желание. Уверяю, эта девушка страдать не будет.
– Очень хорошо. Но лаборатория тоже охраняется.
– А я на что? – притворно удивилась Креси. Адриана промолчала, а Креси поцеловала ее в щеку и пошла вперед.
Адриана стояла на верху лестницы и ждала. Наконец в коридоре она услышала шепот и шорох, производимый неловкими движениями. Она подобрала юбку и побежала по коридору.
Креси вела гвардейца под руку, юноша игриво целовал ее в шею. Они исчезли, свернув за угол коридора.
«Как все просто!» – подумала Адриана.
За то время, что она будет претворять в жизнь свой план, она должна научиться вот так же легко управлять людьми.
По его завершении она, несомненно, станет искусной соблазнительницей, но только болтаться при этом будет на виселице.
У Адрианы со времен работы с Фацио сохранился ключ от лаборатории, и она осторожно открыла им дверь. Войдя внутрь, снова заперла дверь на ключ.
Адриана быстро нашла нужные бумаги и переписала новые части формулы. Ей больше не требовались развернутые расчеты. Напротив, только взглянув на конечные результаты расчетов Фацио, она поняла, что могла бы сделать это лучше. Теперь она знала, что скрывается за каждой цифрой и каждой буквой, ей недоставало лишь отдельных деталей.
И она их нашла. Кроме того, она нашла листы бумаги со странными рисунками, составленными из точек. Казалось, будто кто-то оставил отпечатки грязных пальцев. Приглядевшись, она догадалась, что это следы огня.
Адриана скопировала все данные о комете – массу, размеры, составляющие элементы и алхимический символ железа, указывающий на огромную долю металла. Стало ясно, на Лондон должен обрушиться ком железа диаметром в пол-лье. С какой скоростью он будет лететь? И имеет ли это значение?
Внутренний голос подсказал, что имеет, тогда она нашла соответствующие расчеты и скопировала их.
Ей не требовалось уточнять дату гибели Лондона, она ее уже знала.
Оставалось последнее, может быть, самое важное. Она легонько постучала в дверь спальни Фацио.
Если кухарка и Креси могут это, то чем она хуже?! Адриана закрыла глаза, соображая, что сказать Фацио, когда он откроет дверь и остолбенеет, увидев ее.
Но за дверью спальни царила тишина. Она взялась за ручку – дверь оказалась не заперта. Адриана осторожно заглянула внутрь.
Спальню освещала наполовину прикрытая алхимическая лампа, но Фацио в спальне не было. Сердце ее бешено колотилось, но она знала, что ей требуется всего несколько секунд, чтобы совершить задуманное. «Где же его эфирограф», – лихорадочно стучало в голове.
И, будто откликаясь на ее безмолвный призыв, он тут же попался на глаза. Самописец – наверное, один из первых образцов – стоял на этажерке в углу.
Сняв крышку, Адриана обнаружила внутри паутину. Паутина порвалась, когда она покрутила ручку и завела самописец. Теперь, если Фацио захочет им воспользоваться, он поймет, что его опередили.
Она торопливо укладывала бумагу в самописец. Где-то в спальне оглушительно тикали часы. Это тиканье звоном отдавалось у нее в ушах.
Адриана принялась быстро писать. Если двойник этого самописца не заведен, или сменил владельца, или отжил свой срок, то все ее старания напрасны.
Она не успела дописать послание, как услышала, что дверь лаборатории открывается. Адриана застрочила так, что цифры перед глазами запрыгали потревоженными кузнечиками. Она опускала пояснительный текст – знала, если близнец этого самописца находится там, где она думает, владельцу объяснения не понадобятся. А второй самописец, по ее предположению, должен был стоять у самого Ньютона. Поскольку Фацио отвергли, поскольку гордость его уязвлена, он должен был хранить этот самописец как память о некогда дорогой привязанности.
Она уже слышала, как кто-то возится в дверях спальни.
Останавливать процесс и вынимать бумагу было поздно: она дописала последнюю строчку и опустила крышку самописца. И в тот самый момент, когда Фацио ввалился в спальню, она проскользнула в открытую дверь стенного шкафа и спряталась там.
Фацио все же заметил ее. Он удивленно вытаращил глаза и засмеялся.
Фацио был совершенно пьян. Он попытался стянуть панталоны, но не устоял и свалился на пол, забормотал что-то невнятное, с трудом поднялся, шатаясь, подошел к кровати и рухнул на нее прямо в одежде.
Адриана медленно досчитала до ста: тело на кровати не шевелилось, она тихо вышла из своего укрытия и осторожно вынула бумагу из самописца.
Адриана вернулась в лабораторию, подошла к окну, под которым был широкий выступ стены. По выступу она намеревалась дойти до лестницы, спускающейся в парк. А уже оттуда спокойно вернуться во дворец – что такого? Она просто выходила подышать свежим воздухом.
Повинуясь ее усилиям, окно со скрипом открылось, и вдруг… у Адрианы зашевелились волосы на голове: перед ней в стекле отразился красный свет. Она обернулась, и сердце замерло от ужаса.
Из середины комнаты на нее надвигалось облако черного дыма, в центре которого пламенел огромный глаз.
11. Ньютон
– Не ной, Бен, сосредоточься, сейчас мне нужно все твое внимание, – прикрикнул на Бена Маклорен.
– Сосредоточься, легко сказать! Если б я хоть знал, что мы делаем, – ворчал Бен.
– Я объясню тебе, но чуть позже, – сказал Маклорен. – А пока просто делай то, что я тебе говорю. У нас времени совсем не осталось.
