- Пойдёшь ко мне?
Серые глазёнки внимательно осматривают меня, скользят снизу-вверх оценивающим сканером. И лишь потом нерешительно протягивает ручки. Тут же подхватываю Соню, отмечая, что она лёгкая, словно пушинка.
Прижимаю маленькое тельце, даже сквозь одежду чувствую, как скачет тонкой ниточкой сердечко. Такая хрупкая и маленькая. Моя.
Дочка…
Мысленно подтверждаю, захлёбываясь совершенно новыми для меня ощущениями. Это нечто диковинное, иное, пока непонятное, но невероятно приятное. Согревающее и спасительное. Глоток свежего воздуха в маленькой части себя самого. Ничего подобного я не испытывал и сейчас испугавшись сам, боюсь напугать и Соню.
- Это Люся. - Размахивает передо мной страшной куклой с запутавшимися волосами в странной одежде.
- Почему Люся?
- Люся и всё. - Пожимает плечиками, словно я сейчас задал ей самый тупой вопрос, на который способен.
Кабина останавливается на нужном этаже, и я выхожу вслед за Лизой. Наконец-то я в тот самом месте, куда так стремился. Лиза снимает с Сони обувь.
Отмечаю, что её руки трясутся, несколько минут не может справиться с замком на ботиночках. Снимает шапочку, под которой два весёлых тёмных хвостика, собранных разноцветными резинками.
- Идём. - Соня тянет меня за руку.
Подчиняюсь. Если бы сейчас она волокла меня в ад, мне было бы плевать. Куда угодно – за грань, в пекло, на край света.
Большая детская. Обои, на которых изображены феи с крылышками, картинки с принцессами и большой кукольный дом – комната девочки. Посредине пластмассовый розовый столик с низкими стульчиками, на котором хаотично расставлена игрушечная посуда.
- Сядь. - Безропотно повинуясь, усаживаюсь на детский стульчик, опасаясь раздавить его взрослой задницей. Но, игрушка оказывается крепче, чем я предполагал. – Мне. - Соня ставит кружку на блюдце. - Тебе. - Передо мной возникает точно такая же. – Пей чай!
В любой другой ситуации я бы чувствовал себя полным кретином, который, сидя на розовом стульчике, пьёт из игрушечной кружки воображаемую жидкость, но не сейчас. Сейчас я готов скулить от щемящей грудь нежности, когда с упоением смотрю в серые глаза дочери.
Моя дочь…
Повторяю мысленно снова, и снова, и снова…
Неожиданно воспоминания острой иглой врезаются в сознание – именно она так часто снилась мне. Именно Соня скакала, смеялась и кружилась вокруг меня в цветных видениях. Невидимая связь на каком-то глубинном уровне? Или, всё же тонкое осознание, что такое возможно, существует, очень далеко есть маленький человек, который является твоей частью и по его венам красными струйками разносится твоя кровь.
Я позже проанализирую, а сейчас лишь желаю наслаждаться Соней. Она смеётся тонким колокольчиком, по инерции заставляя улыбаться и меня. Живая, звонкая, энергичная – кружится вихрем по комнате, лопочет кучу слов в минуту, показывает игрушки, комментирует каждую, вручая мне. Я лишь спрашиваю имена кукол и название принадлежностей на столике, полностью увлечённый маленьким человеком, на котором сейчас сосредоточена вся вселенная.
Несколько раз оглядываюсь, понимаю, что Лизы нет, а затем слышу звон посуды и звуки воды, понимая, что она предоставила Соню мне, что насмотреться. Проходит час или два, или больше, я потерян во времени, выпал из реальности вместе с дочкой.
Соня просит включить телевизор, где на экране тут же высвечивается мультик про девочку и медведя в лесу. Затихает, полностью поглощённая просмотром, а я, наконец, иду к Лизе, чтобы получить ответы на все свои вопросы.
Лиза на кухне, стоит спиной, что-то режет, с грохотом обрушивая острое лезвие. По-прежнему напряжённая спина, прямая, будто палка. По скованности в плечах понимаю – на грани.
- Лиза…
- Она твоя, Троянов. Если сомневаешься, сделай тест на отцовство. - Слишком быстрый ответ. Ожидала вопрос.
- Только дурак не заметит, как Соня на меня похожа. Копия. Один в один. - Усаживаюсь за стол, по-прежнему задаю вопросы ей в спину. – Лиза, почему ты мне не сказала? Тогда?
- Ты сейчас серьёзно? – почти взвизгивает. – Ты бросался ужасными словами, обвиняя меня в измене. В измене, Троянов! И ты бы поверил, что я беременна от тебя? Скажи честно! В тот самый момент поверил бы? – Поворачивается, впивается взглядом.
- Наверное, нет, - признаю очевидное. Я забыл, что чувствовал тогда, потому что настоящее уже перекрыло прошлое новыми чувствами. – А сейчас, когда встретились снова, почему не сказала о Соне?
- Почти решилась, но затем ты уверенно заявил, что девочек в вашей семье никогда не было. Только мальчики и все, как один Сергеи Сергеевичи. Дебильная традиция…
- Отчасти, ты её продолжила – София Сергеевна.
- Нет, Мартынова София Юрьевна. Я дала фамилию своего отца, а графа с информацией об отце в свидетельстве о рождении с прочерком.
- Это легко можно исправить…
- Нет! – рычит. – Тогда о Соне узнает твой папаша, - выплёвывает каждое слово – резко, зло.
- Он будет рад внучке.
- Ты сам-то в это веришь? – смеётся. Не радость, скорее, издёвка. – Как может быть рад тот, кто так рьяно желал избавиться от неё?
Понял. Я всё понял. Кроме отступных мой отец предложил Лизе избавиться от ребёнка. Самое главное. Вмиг вспыхиваю злостью на своего родителя, который всё решил за меня: с кем спать, на ком жениться, как жить.
- Расскажи.
- Пригласил в свой кабинет, убеждая, что Трояновым не нужен отпрыск от безродной девки. Я всего лишь помеха на твоём пути, временное препятствие от которого необходимо избавиться. Требовал сделать аборт пока не поздно. Предлагал деньги, квартиру, переезд в другой город – всё, что угодно, лишь бы я исчезла из твоей жизни. Я согласилась, молча кивнула и поехала домой. Именно тогда в почтовом ящике нашла конверт с фотографиями. Отправилась к тебе, но ты уже с порога набросился с обвинениями. Все мои аргументы стали бессмысленны. - Пожимает плечами, слышу всхлипы и нервное покашливание.
- Лиза, о каких фото речь? – Я ведь тогда так и не понял, в чём обвинила меня.
Выходит, чтобы через пару минут вернуться с конвертом и бросить передо мной на стол.
