Однако, пока «Шахин» еще только собирается на охоту. И очень хорошо, что ее недооценивают, принимая за обычных контрабандистов. Коих здесь тоже хватает. Но контрабандистов опасаться нечего. Они, можно сказать, почти свои люди. Их интересуют только деньги, которые они согласны получать от обеих враждующих сторон. Там, где раздается звон золота, о конфессиональной принадлежности вспоминать не принято. Это было давним правилом в среде здешних контрабандистов, которое неукоснительно соблюдалось.
Как бы то ни было, но своей цели Иван добился. Придал ночному инциденту характер международного скандала, после чего венецианцам придется либо сидеть тихо и не высовываться, либо убираться из Дубровника. Ибо таких скандальных и наглых соседей тринидадцы не потерпят. Им самим Дубровник нужен, а в перспективе не только Дубровник. Но пока в их интересах сохранить статус-кво. Именно поэтому эскадра адмирала Филатова наводит порядок в западной части Средиземного моря возле берегов Алжира и Марокко, и не лезет в Адриатику. А сюда послали лишь небольшой отряд для «демонстрации флага». Правда, эта «демонстрация» может в любой момент закончиться вмешательством в очередную балканскую войну, если в далеком Форте Росс решат, что «папуасы совсем заигрались». Есть у тринидадцев такое выражение. Им не нужны ни сильная Венеция, ни сильная Австрия, ни сильная Турция, поэтому ушлые тринидадцы приложат все силы, но не допустят, чтобы кто-то из этой троицы усилился настолько, что смог подмять под себя остальных. Как сказал генерал Туманов при их встрече в Алжире, политика «Разделяй и властвуй» в действии. Умные люди такое придумали, надо отдать им должное!
Вернувшись на борт «Шахин», Иван собирался сразу же переодеться «гяуром» и отправиться на берег, чтобы прояснить обстановку. Да и деньги нужно было поменять на местную монету. Но неожиданно появился Мирослав Драгош собственной персоной. Доставив на двух больших лодках заказанную провизию и воду, он уединился в каюте с Иваном для серьезного разговора, пока его люди и команда «Шахин» перегружали запасы. То, что на берегу не все спокойно, Иван понял с первых слов, едва они обменялись приветствиями.
— Ох и навели вы шороху! Многим в городе это не понравилось. Поэтому лучше вашим людям не сходить на берег. Как погрузите провизию и воду, сразу же уходите. Думаю, венецианцы уже послали гонца, который предупредит крейсирующую в море венецианскую эскадру о слишком наглом османском кораблике. Здесь-то вас никто не тронет, но в море будут ждать.
— Благодарю Вас, Мирослав. Но мы не можем уйти прямо сейчас. Мне нужны еще и местные деньги.
— Я привез вам австрийские кройцеры и венецианские цехины. Не благодарите — это подарок от наших общих друзей. Соваться в Венецию и Триест с османскими деньгами для вас очень опасно — только внимание привлечете. А кройцеры и цехины здесь найдутся у каждого…
Щекотливый вопрос на удивление быстро разрешился, и Иван понял, что занял серьезное место в планах тринидадцев. После того, как выяснил сумму «подарка». Назвать это деньгами «на карманные расходы» язык не поворачивался. Ну что же, раз дают, то надо брать! Грех отказываться! Закончив финансово-продовольственные дела, распрощался с Мирославом и дал приказ немедленно сниматься с якоря. Дразнить своим присутствием венецианцев и дальше все же не стоило. Неизвестно, что они теперь придумают. Тем более, надо было проверить последнюю информацию о резко возросших перевозках между Анконой и Венецией. Если римский понтифик решил нажиться на этой войне, то пощипать его за это сам бог велел. Как говорят друзья тринидадцы, ничего личного, только бизнес!
Когда «Шахин» выбрала якорь и поставила паруса, направившись к выходу с рейда, два венецианских фрегата поспешили сделать то же самое. Но быстроходная шебека, взяв круто к ветру, без труда оставила их за кормой. Впереди лежала Адриатика, которую Венеция давно (и небезосновательно) считала своей вотчиной. Но теперь здесь появились новые игроки, с которыми хочешь, не хочешь, а придется считаться.
Оторвавшись от преследователей, Иван изменил курс и направился к Анконе в надежде перехватить кого-нибудь из купцов, но так, чтобы это стало известно как можно большему кругу людей. Из информации, полученной от тринидадцев, он быстро усвоил основные правила ведения войны на морских коммуникациях рейдером-одиночкой. Его задача не утопить максимальное количество кораблей противника, а постараться сделать так, чтобы эти корабли боялись нос в море высунуть без серьезной охраны. А это неизбежное снижение грузоперевозок, связанное с необходимостью формирования конвоев. И в конечном итоге — серьезные проблемы для воюющей армии, испытывающей недостаток снабжения. Именно таким рейдером-одиночкой и предстояло стать «Шахин». Говорить всерьез о бое с военными кораблями многочисленного венецианского, и малочисленного, но качественно превосходящего венецианцев австрийского флота, было бессмысленно. Но это и не требовалось. У шебеки было лишь одно преимущество — скорость. И Иван решил использовать его в полной мере.
Глава 4. Непуганая дичь
Адриатика не такая уж и большая, поэтому на следующее утро «Шахин» уже подходила к Анконе. Самому крупному порту Папской области. Купцы здесь сейчас непуганые, поэтому добыча в первые дни обещала быть богатой. Иван, хорошенько подумав ночью, рассудил, что на первых порах можно придерживаться привычной всем пиратской тактики. То есть, заняться обычным грабежом на большой морской дороге. И подозрений меньше, да и хабар тоже лишним не будет. Уж по крайней мере, свежая провизия и вода, да и какая-то наличность, у купцов всегда найдутся. Поэтому, едва рассвело, и вдали показались паруса, «Шахин» сразу же пошла на сближение, подняв предварительно венецианский флаг. Вскоре стало ясно, что приближающийся галиот также идет под венецианским флагом. Иван приказал канонирам и абордажникам спрятаться за фальшбортом, стараясь всеми силами изображать такого же беспечного «купца». Который находится у себя дома, и бояться ему здесь просто некого. Может быть, поэтому венецианцы все и проспали. Причем в буквальном смысле. Когда «Шахин» поравнялась с противником, и оказалась у него на траверзе всего в паре кабельтовых, венецианский флаг на ее гафеле скользнул вниз, и на его место тут же взлетел турецкий, а залп книппелями превратил паруса и такелаж венецианца в груду лохмотьев. Легкая шебека тут же развернулась и бросилась на абордаж. Нападение было настолько неожиданным, что экипаж галиота «Сан Августин» не смог оказать никакого сопротивления. На палубе находились лишь вахтенные, некоторые из которых были ранены обломками рангоута, а остальной экипаж мирно пребывал в объятиях Морфея, и только-только начал осознавать происходящее. Но отряд вооруженных до зубов янычар на палубе тут же охладил пыл наиболее горячих итальянских парней. Согнав на палубу бака немногочисленную команду галиота, командующий абордажниками Давут поинтересовался, — кто капитан? Причем говорил, намеренно коверкая итальянский язык. Так, чтобы его могли понять, но ни в коем случае не заподозрили, что итальянским он владеет достаточно хорошо. Сам же Иван решил не афишировать свою персону, и остался на палубе «Шахин», наблюдая со стороны. Причем по его приказу лица всей команды «Шахин» были закрыты платками. Пленных он собирался сразу же отпустить, поэтому лучше обезопасить себя от возможной случайной встречи на территории противника. В том, что в конечном счете их снова заставят наведаться в тыл противника, как в Алжире и Тунисе, Иван не сомневался. Поэтому лучше принять меры предосторожности заранее.
