Глава 9. Охотники и подсадные утки
Зима — не лучшее время в прекрасной Венеции. Сырой промозглый ветер, частые дожди и холод — обычное явление для этих мест. Прохожих на улицах мало, все стараются поскорее спрятаться от холодного дождя и всепроникающей сырости. Вот и сегодня разверзлись хляби небесные. Небо сплошь затянуто тучами, и косые струи дождя хлещут по оконному стеклу, навевая грустные мысли…
Дож Венецианской Республики Доменико Второй Контарини молча смотрел в окно своего рабочего кабинета во Дворце Дожей и думал, как справиться с неожиданно возникшей проблемой. Пожилой человек, много повидавший на своем веку, тем не менее не утратил деловую хватку и ясность мысли. Что бесило многих его недоброжелателей, шипевших по углам, что пора бы старику на покой. Шутка ли — восемьдесят девять лет! Четырнадцать лет у власти! Пора бы уже… Но Доменико только посмеивался и говорил, что сам Господь дает ему силы вести Республику к процветанию. Так оно и было до недавнего времени. И тут очередная война между Австрией и Османской империей. Всем, и ему в том числе, казалось, что Венеция, вмешавшись в очередную австро-турецкую заварушку, может неплохо на этом заработать. Причем не только в буквальном смысле — продавая различные товары австриякам, но и прирастить свои владения, заставив турецкого султана ими поделиться. В частности, надо было окончательно решить вопрос с Пелопоннесом и всеми островами в Эгейском море. Сначала все шло хорошо. Австрияки громили турок на суше везде, где только встречали. Но и на море добились поразительных успехов, чего никто не ожидал. Коммодор Вильгельм Майер, о котором никто раньше не слышал, и который фактически занимался пиратством совсем недавно, оказался гениальным флотоводцем, наголову разбив турецкий флот в Хиосском проливе возле Чесмы. Причем значительно уступая в численности туркам. Когда эта новость дошла до Венеции, Контарини сначала даже не поверил. Да и многие не поверили. Уж слишком фантастично все выглядело. Однако, последующие сведения все подтвердили, что заставило дожа Венецианской Республики призадуматься. Как же так получилось, что они проглядели то, что было буквально под носом?
О начавшейся возне в Триесте и попытках Австрии создать свой флот в Венеции знали. Но никто не воспринимал это всерьез. Тем более, шпионы доносили, что все это было делом рук частных лиц, решивших немного пограбить турок. Это, в общем-то, и было причиной, почему действиям авантюриста Майера не придали особого значения. Хочет грабить турок? Да на здоровье! Как говорится, это дело, угодное Господу. Вот если бы он начал грабить всех подряд, в том числе и корабли европейских стран, тут бы ему быстро подрезали крылья. Но Майер, получивший к тому времени прозвище Черная борода, вел себя правильно, европейцев не трогал, а до турок никому не было дела. Канторини хоть и следил за действиями удачливого корсара, но воспринимал его именно как грабителя с большой морской дороги, не больше. Так оно фактически и было. До того момента, когда пять кораблей Черной бороды — четыре фрегата и бригантина, хорошо потрепали значительно превосходящую их в силе турецкую эскадру Кемаля-паши в Тунисском заливе. Это уже мало походило на действия обычного пирата. Раньше Черная борода предпочитал не связываться с османским военным флотом и сразу же отступал, не ввязываясь в бой. Правда, у него был козырь, — более современная артиллерия (что выяснилось далеко не сразу), но сам факт боя с регулярным военным флотом, превосходящим его по численности, никак не укладывался в пиратскую тактику. Зачем это было нужно Майеру? И как гром среди ясного неба — последовавшее вскоре за этим полное уничтожение турецкого флота в Хиосском проливе у Чесмы. Теперь даже самым упертым скептикам стало ясно, что пиратство было всего лишь прикрытием. Первыми пробными шагами молодого австрийского флота, во главе которого встал никому ранее не известный наемник Вильгельм Майер. Все попытки выяснить хоть что-то о более раннем периоде его жизни успеха не имели. Выяснили только, что он приехал из Гамбурга. Больше никакой информации узнать не удалось. Те шпионы, которых удалось внедрить на корабли Майера, пересказывали слухи, один нелепее другого. Очень может быть, придуманные самим Майером. Как бы то ни было, новость оказалась довольно неприятной. Австрия, которую раньше никто не воспринимал, как конкурента на море, громко заявила о себе и дала понять, что на этом не остановится. Сведения из Триеста шли неутешительные — австрийский флот растет, причем ставка делается не на численность, а на качественное превосходство кораблей и их вооружения. Хоть ему пока что и далеко до мощного флота Венецианской Республики, но тенденция очень нехорошая… А тут новая напасть — турки появились. Причем не где-нибудь, а в Адриатике, которую Венеция не без оснований считала до сих пор своим внутренним озером, где ей никто не может угрожать. Правда, пока что появились одни лишь быстроходные и слабо вооруженные шебеки, избегающие боя с венецианским флотом, и занимающиеся охотой на «купцов» возле Анконы — у берегов Папской области, но сам по себе факт очень неприятный. Когда пришло первое сообщение об этих мелких и наглых хищниках, Канторини особо не удивился. Глупо было бы ожидать, чтобы турки вообще никак не отреагировали на вступление Венеции в войну на стороне Австрии. Но вот именно таким образом… Раньше они опасались действовать в одиночку в этих водах. Причем удивительно было не только само появление возле Анконы. Турки не утруждали себя абордажем, а просто топили «купцов» без затей, даже не сделав попытки пограбить. И вот это насторожило Канторини больше всего. Уж очень это не походило на обычное поведение приверженцев пророка Мухаммеда, привыкших грабить всех подряд. Дав задание разобраться, кто же это начал безобразничать в их владениях, дож был уверен, что вскоре все закончится. Наглую мелочь либо потопят, либо вынудят убраться восвояси. Но… Эта наглая мелочь просто сменила район своих действий — ушла на самый север Адриатики, и стала охотиться на корабли, курсирующие между Венецией и Триестом. Это уже перешло все границы, и Канторини отдал приказ уничтожить наглецов любой ценой, не считаясь ни с какими расходами. Венеции публично нанесли пощечину, и оставлять такое без последствий дож Венецианской Республики не собирался. Но… Опять ничего. Наглецы как сквозь землю провалились. То ли поняли, что заигрались, и теперь за них возьмутся всерьез, то ли их истинной целью было совсем другое, а нападениями на венецианских «купцов» они просто маскировали свои настоящие дела. Как бы то ни было, но нападения прекратились, что дало возможность командующему флотом Венецианской Республики капитан-генералу Франческо Морозини доложить о выполнении приказа. И сейчас он тихо сидел за столом, пока глава Республики, дож Доменико Второй Канторини, выслушав его доклад встал и подошел к окну, думая о чем-то своем. В кабинете стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в камине.
Пауза затянулась. Канторини стоял, глядя на дождь за окном, и думал. Слишком много непонятного было в этой истории. Такой простой с виду. Но если добавить сюда кое-что, о чем командующий флотом не знает, то простота становится кажущейся… Наконец, дож вернулся за стол и нарушил молчание.
— Значит говорите, синьор Морозини, что нашему флоту удалось взять ситуацию под контроль? Во всяком случае, на участке между Венецией и Триестом?
