Кречет и Пит с замиранием следили за подопечными. Погода стремительно ухудшалась. По земле струилась вязкая, медленно наступающая тьма, захватывая все больше жизненного пространства. Наступала она с севера, откуда плыл для удара мощный грозовой фронт, готовый выплеснуть сосредоточенную ярость на грешную землю. Упали первые капли холодного кислотного дождя. Кречет с Питюшиным спустились вниз, натянув прорезиненные капюшоны на голову. Находиться вверху стало невыносимо из-за ветра. Командир уже отдавал новые указания своим ребятам, что бежали к ограде с файерами в руках. А химик стоял в стороне, и переживал за Комара. Если с ним что-то случится, Кречет не простит…
Спустя пять минут, после того, как они спустились с башни модуля, к ним присоединился немец, что заговорил сбивчиво по-немецки, мешая речь с русским. Он выбежал из лаборатории с планшетом, и быстро залопотал на непонятном языке, призывая всех зайти в помещение.
Но никто так и не покинул пятачок возле модуля. Перепуганный Анджей скрылся внутри, оставив храбрых русских одних. В другом положении Вова и ушел бы, но Он не хотел пропустить развязку этого драматического момента, который возник по его причине. Кречет же вновь засуетился. По его приказу бойцы зажгли сигнальные огни красного цвета, чтобы Комар и его спутник не промахнулись. Байк приближался, рокот мотора даже через порывы ветра отчетливо слышали все присутствующие.
Черноту неба прорезала громадная молния, а за ней полыхнула мощнейшая вспышка, что дугой озарила весь Рыжий лес, и по завершению — воздух сотряс чудовищной силы гром, разорвавший тишину. У Пита душа ушла в пятки и чуть не подкосились ноги, настолько он почувствовал себя ничтожным человечишкой. Даже невозмутимый Кречет вздрогнул, и неудивительно, он все-таки обычный смертный. Сразу после грома разразился сильнейший ливень.
— Уходи в лабу! — приказал Вове Кречет, пытаясь перекричать шум дождя и завывания ветра.
— Нет! — заартачился Володя, отчего сам малость прифигел. — Уйдем все вместе! — прокричал в лицо мокрый Питюшин и демонстративно пошел к парням, что мокли за оградой с зажженными огнями. Он подошел к одному из них:
— Сигналку давай мне, быстро! — потребовал он.
Снайпер Малыш повиновался без слов. В руках у Питюшина оказался продолговатый карандаш с запалом. Мокрыми руками он выудил зажигалку из кармана комбинезона, и не сразу поджег фитиль. Руки обожгло, Питюшин сжал зубы, стерпел, а файер поднял высоко над головой и стал им размахивать.
— Сюдаааааа! — заорал он, чертя невидимые пассы над головой. — Комааааар!
Водянистые капли слепили глаза, долбили в голову хлёсткими очередями, боковой ветер норовил выдернуть из рук горячий факел оранжево-красного огня, но Пит продолжал размахивать руками и орать в темноту. Файер догорал, когда Владимир услышал потухающий рокот «Хонды». Химик швырнул прочь пустой картон — и едва не угодил под колёса байка. По чистой случайности он шагнул в сторону и не угодил под колёса мотоцикла.
У Комара хватило квалификации, чтобы нажать на тормоза. Но «эндуро» от мокрой травы и тяжелой ноши занесло. Гонщик взмахнул в последний раз руками и прыгнул в сторону, чтобы избежать столкновения с рифленой стеной модуля. Следом за ним сиганул в сторону незнакомец.
А к ним уже бежали бойцы Кречета и Питюшин.
Глава 7. Грешник
Глава 7. Грешник
В зале стояла тишина. Все слушали песню, благо голос у Грешника был приятный и гитара что надо. А играть он умел почти всё — от Битлов до Мурки. Талант, так сказать. Сталкер опустошил бутылку наполовину, после чего лихо ударил по струнам снова. Бессонница, сук!
Допеть куплет он не смог.
— Складно поёшь, — прозвучало у него над ухом. — Недурно.
Грешник еле сдержал себя, чтобы не вре́зать пивной бутылкой тихо подкравшемуся типу. Говоривший оказался сорокалетним, с гладко выбритым черепом, крепким мужиком, одетым в «ратник» цифровой расцветки. Разгруз, бронежилет, всё чин чином, ничего лишнего. Правда, в облике незнакомца просматривалась некая расхлябанность, несвойственная военным.
— А я мог тебе башку проломить. Рефлексы, знаешь, — процедил Грешник, глядя зло в лицо наглеца.
— Я присяду, приятель, — проговорил псевдовоенный, и, не дождавшись утвердительного ответа, плюхнулся на стул рядом с наёмником. — У меня к тебе разговор есть.
— Ты мне не приятель, дружище, — парировал лейтенант, допивая пиво. — Понимаешь, я не привык базарить с чужаками вроде тебя. Я тебя не знаю. А ты мне не нравишься, так что вали с глаз.
— Гордый Грешник, не признающий авторитетов, так-так-так.
Тип в военных шмотках держался спокойно и деловито несмотря на внешний вид. Грешнику показалось, что он специально его дразнит, вынуждая проявить агрессию. Провокатор, блин!
И это его несказанно злило. Грешник отличался крутым нравом и взрывным характером, но на сегодня ему хватило впечатлений. Ещё только половина пятого утра!
— Чего ты хочешь? Выкладывай, пока тут зубы свои не оставил, мэн!
— Спокойно. Я ведь с визитом вежливости пришёл, Грешник! По делу.
— Какие дела в пять утра? — воскликнул тихо непонимающий наёмник.
— Именно. Ты же хочешь свалить из Зоны, так? — шёпотом промолвил чужак. — А кто не хочет. Последняя работа, тридцать миллионов, да? — человек напротив гадко засмеялся, отчего Грешнику стало неуютно. На миг показалось, что бродяга залез к нему в мозги и выудил оттуда пару мыслей, пришедшие в голову. Откуда он узнал?
— Я тоже хочу уйти на покой, — продолжил странный дядя. — Наскучила мне Зона, ЧАЭС, распри. Душа старого Сильвера требует уединения. Поэтому я здесь.
Грешник не поверил своим ушам. Сильвер? Кто не знает баек об удачливом сталкере, который прекрасно ориентировался на местности, умел находить нычки и закладные одиночек, его могли встретить где угодно. Говорили знатоки, будто те, кто однажды видел или заговаривал с этим сталкером, обязательно находили редкий артефакт или тайник. И вот он в бар явился, лично! Грешник представлял его этаким стариком с бородой, одним глазом и хромоногим. А бритый пижон в военном камуфляже выглядел гораздо моложе образа.
— Ты Сильвер? — тихо переспросил лейтенант собеседника.
— Тс-с, не пали контору, я здесь инкогнито, — Сильвер картинно приставил палец ко рту и повертел головой по сторонам, не смотрит ли кто. Но никто не обращал на них никакого внимания, будто он и не присутствовали в помещении. Даже Повар куда-то пропал, покинув рабочее место. — Не говори никому, что со мной разговаривал. Тайны любят тишину.
— Валяй, я поверил тебе. Зачем тебе я? — поинтересовался наёмник, разглядывая с интересом живую легенду.
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, й-о-хо-хо, и бутылка рома! — пропел картавым голосом Сильвер, покачиваясь на стуле. — Только рома у нас нет, а вот хабар мертвеца — вполне. Правда, вы слепы, и не знаете, в чём вся соль. Сила — в единстве, а порознь — вы слабы и беспомощны.
