«Ты хотел правды, Айсберг! Выкуси!»
«Ничтожество».
«Слабак, слабак, слабак».
Даже у бывшего уголовника стойкости оказалось больше, чем у скитающегося по буеракам неприкаянного беглеца. Возможно, стоило прислушаться к Петрухе, и разойтись. И тогда все уцелели бы. Но полкило тротила на поясе говорили другое. Нельзя далеко уходить в ближайшее время.
— Ладно! — сказал после недолгого раздумия Айсберг. — Мы уйдём отсюда. Я помогу тебе. Но только когда сдохнет фейерверк у меня на поясе.
— Я твой должник, бро! — проговорил тихо Рудой. За последние десять минут он значительно сдал. — Все считали тебя гнилой мразью и конченым, а оно вон как происходит…
Раненый собирался сказать ещё что-то, но его перебили далёкие хлопки.
Хлоп-хлоп. Хлоп-хлоп.
Обычно так звучала война на расстоянии. Быстрая атака, огонь на подавление, с бесшумного оружия — и точка захвачена практически без потерь. Военный спецназ и диверсанты по всему миру привыкли работать беззвучно. Но тихие выстрелы с интервалом в одну-две секунды говорили другое.
Вооружённые убийцы не брали пленных. Восемь одиночных «пафов» из пистолетов донеслось до ушей тихим шёпотом. Сомнений быть не могло: штурмовики методично, под корень, за пятнадцать минут вырезали «кротов» и охрану. И если на вертухаев Айсберг плевать хотел, то худосочные бедняги с бледными лицами вызывали у него омерзительную жалость.
Он презирал «кротов» за их ковыряние в земле, что часами возились в скользкой глине, выискивая в жиже куски блестящего янтаря. Обветренные лица, спутанные сальные волосы, грязь под чёрными, обломанными ногтями, иссечённые от мокроты и реагентов кожа на пальцах, — они напоминали сталкеру рабов нового времени, что добровольно променяли относительный комфорт на скотские условия. С упоением эти двужильные работяги ныряли в глубокие норы, залитые грунтовыми водами, вынимали из ям тысячи кубометров жирной земли, терпели холод и ледяной ветер, рискуя свалиться с высокой температурой и воспалением. Глупцы гибли в рукотворных могилах, когда непредвиденный плывун обрушивался от ударов лопат, захлёбывались в коварных топких ямах, калечились и теряли пальцы от ударных помп. И всё же это был оправданный риск. Каждый из рабов пришёл сюда с надеждой на лучшую жизнь, оставив в городах и сёлах своих матерей, жён и детей.
Увы! Вместо денег и лучшей доли, копатели получили пули.
Пленные на коленях. Раненые. Грязь и кровь.
В расход.
Здесь, в леске, молчаливого Айса захлестнула горячая волна ненависти. Плотина из цинизма и инстинкта самосохранения не выдержала напора новых потрясений, выпустила наружу злобного берсерка с кровавыми зайчиками в зрачках. Недавние сомнения, что выжигали черепную коробку, схлопнулись и завяли. В голове осталась единственная мысль.
Найти и уничтожить.
— Айс!
— Что?
Рудой встал на обе ноги, поднял оброненное оружие, сделал нетвёрдый шаг. Сталкеру не понравился взгляд раненого охранника. В нём он увидел слабоумие и решительность человека, который и так потерял достаточно.
— Эти подонки должны сдохнуть.
Айс больше не думал о нашинкованном взрывчаткой жилете, внутри которого отсчитывал секунды таймер. Адреналиновый выброс гнал его по натоптанным следам вооружённого отряда, покинувшего эти места не так давно. Сломанная веточка, вывороченный дёрн от каблука военных ботинок, влажные пятна с запахом мочи, брошенные окурки — каратели практически не таились, уверенные в собственной неуязвимости. Зря. Они будто забыли, что находятся в Зоне Отчуждения, где на каждого хищника найдётся другой хищник, покрупнее и позубастее.
Напряжённый Айсберг шагал вперёд, мимо деревьев и залитых водой глубоких ям, оставшихся ещё после времён ВОВ. Сзади тяжело дышал его недавний конвоир. Охранник из ВДВ приуныл, судя по красному, запыханному лицу. Он прилично отстал, а кровоточащая нога смотрелась жутковато. Следопыт часто останавливался, припоминая, как вёл по болотам Грешника. Теперь за ним прихрамывал десантник. История закольцевалась. Чёртова Зона иронизировала в привычном стиле.
Дойдя до окраины леска, Айсберг остановился. Следы вели дальше, выходи́ли на открытый пустырь с редкими кустарниками, за которым виднелась излучина реки. Привал противника был совсем рядом.
— Дальше я пойду один!
Сталкер снял с плеча АКМ, укоротил ремень и завёл его за приклад, чтобы тот не болтался и не бряцал пряжкой. Затем снял с него дульный тормоз-компенсатор и по резьбе споро навинтил массивный глушитель, выданный ему Сержем. Оружие разом потяжелело на килограмм. Айс передвинул рычажок предохранителя на автоматический огонь и глянул на притихшего охранника.
— Если не вернусь через тридцать минут, уходи.
Десантура понимающе откозырял.
— Полчаса. Потом всё! — сказал хмурый Айсберг, поёжившись от налетевшего на него ветра. — А теперь объясни, есть ли возможность снять этот долбанный пояс?
— Никак. Заряд работает по таймеру, а он настроен на три часа. Либо ждёшь, когда закончится время, либо нужно отключить пультом.
— Плевать. Пойду так.
Сталкер приложил палец ко лбу, отдавая честь соратнику, и двинул по перелеску, забирая вправо. Он намеревался обойти возможное место высадки десанта по дуге.
Припять встретила его шелестящим прибоем. К само́й реке походить Айс не стал, а ограничился прибрежными зарослями. Густой ивняк, осока, чертополох голыми сторчами желтели на фоне спокойной глади. Почва под ногами разъезжалась, обхватывала щиколотку курчавыми космами болотной травы, намереваясь остановить наглеца, посмевшего нарушить вязкую тишину поймы. Периодически он замирал на месте, приседал, вытягивал шею осмотреться, нет ли поблизости аномальных явлений и людей и аккуратно шёл дальше. Путник ни на минуту не забывал, что находится в крайне неприятном месте, где фантастическое соседствует с реальностью.
Зубы Айса застучали от страха, когда он по колено провалился в невидимую яму. Левая нога вместо твердыни встретила вязкий субстрат, а по лицу хлестнул стебель высохшего рогоза. При помощи автомата он вызволил конечность из грязи. Похоже, мысль держаться ближе к речке провалилась. Слишком топко и шумно. Сталкер решил забрать вправо. В десяти метрах он приметил невысокий холмик, вокруг которого росли три молодые сосенки. Твёрдая земля. Заодно с этой точки открывался вид на пологий пляж, куда могла причалить лодка.
Последние метры к соснам он преодолел почти бегом. Хороший рывок — и грудь Айсберга уткнулась в песок. Осталось лишь заползти повыше вплотную к деревцам, что украшали песчаный бархан на вершине, и придумать новый план. Подобрав под себя ноги, он толкнул тело прямо в объятия кривой сосенки…и дрожащего марева, что расположилось аккурат между трёх стволов.
Слишком поздно Айс увидел границу едва заметного подрагивания. Ослепительная вспышка белого цвета резанула по глазам, ударила по глазницам чудовищной острой болью. Следопыт схватился за голову, зажмурился, плюхаясь лицом в песок, и натужно захрипел, не в силах справиться с растущим напряжением на сетчатку. Его рот набился песком, просочился в нос.
