Я чувствую беспомощность и разочарование. Так хотелось, чтобы наше совместное времяпрепровождение стало приятным и особенным. Я заранее забронировала стол в хорошем заведении, рассчитывая, что мы вместе поужинаем и попробуем узнать друг друга лучше. Грела мысль, что в свои двадцать четыре зарабатываю достаточно, чтобы заплатить и за себя, и за маму. А в итоге она заказывает самый дешёвый чай.
Следом вспоминается, как в нашу последнюю встречу с Даном я тоже заказала лишь кофе, тогда как он планировал поужинать. Похоже, меня настигла расплата.
— Мне кажется, мы тебе хорошую сумку выбрали, мам, — киваю я на бумажный пакет, стоящий на соседнем стуле. — Хорошо, что ремешок такой широкий. У тебя всегда столько вещей с собой — плечо тянуть сильно не будет.
— Да я уже что-то сомневаться насчёт неё начинаю, — вздыхает мама. — Чёрт дёрнул согласиться. Модель уж слишком молодёжная. На работе засмеют.
Почему-то эти слова тоже ранят, хотя сумку посоветовала маме даже не я, а продавец-консультант. Правда, я одобрила выбор. Но это потому, что сумка действительно мне понравилась, да и в мамин классический стиль вполне вписывается.
— Почему засмеют, мам? Очень стильная.
— Ладно, дома ещё раз посмотрю, — отмахивается она небрежно.
Повисает пауза. Я лихорадочно думаю, чем её заполнить, и параллельно прислушиваюсь к себе. Что чувствую? Ещё одно разочарование — вот что. Хотелось, чтобы мама радовалась покупке, а не сомневалась в ней. Казалось, я всё для этого сделала: вызвала для нас такси, привезла её в крупный торговый центр и попросила девушку-консультанта помочь с выбором. Не могу понять, что делаю не так и почему каждая ступень намеченного плана с треском проваливается.
Такой исход можно было предположить до событий, произошедших после моего бегства с «Итогов года», но точно не сейчас. Я предполагала, что после маминых слёз и нашего мини-бунта всё обязано измениться, но по факту этого не происходит. Мама ведёт себя так же, как и всегда.
— Я была здесь однажды, и мне очень понравилась кухня, — говорю, задавшись целью во что бы то ни стало спасти этот вечер. — Здесь, в какое время ни зайди, свободных столов застать практически невозможно.
Я была здесь с Даном, конечно, — с кем же ещё. Это он рассказал про полную посадку. Что за напасть? В сутках нет даже часа, чтобы я о нём не вспоминала, и это без преувеличения. Сегодня Дан мне даже приснился.
— Людей с деньгами полно, вот они и ходят по ресторанам. — Голос мамы становится доверительно-просящим: — Ты уж, Тань, деньги не транжирь. На квартиру ведь копишь.
Я киваю.
— Коплю. Но иногда ведь порадовать себя можно. Жизнь нельзя откладывать на потом. Если теряешь возможность ей наслаждаться, сложно заново научить себя этому ощущению.
Произнеся это, не могу не усмехнуться. Я даже говорю его словами. Похожую мысль озвучил Дан во время одной нашей прогулки. Сказал, что раз в полгода обязательно делает перерыв в работе, чтобы не забыть, для чего он, собственно, ей занимается. Если жизнь превращается в повторяющуюся рутину, ты теряешь возможность ей радоваться — кажется, как-то так.
Мама оставляет мою мысль без комментария и, завидев официанта с подносом, отодвигается от стола вместе со стулом.
Пока парень расставляет наш заказ, я отвлекаюсь на звук зазвонившего телефона. Имя на экране вызывает невольное напряжение. Катя пилатес.
— Алло, — как можно приветливее говорю я.
— Привет, Танюш! Чем занята?
— С мамой встретилась. Ужинаем.
— А-а-а, ясно. Завтра на тренировку идём?
— Завтра у меня не получится. Иду на бизнес-семинар.
— А мне почему не сказала? — обиженно тянут в динамике. — Я тоже хочу. А что за бизнес-семинар?
Старательно пытаюсь обуздать растущий дискомфорт, напоминая себе, что нет ничего ужасного в желании Кати составить мне компанию. Ей одиноко после расставания с парнем, и именно поэтому она активно пытается включиться в социальную жизнь. Выбрав проводником меня. На этой неделе не было ни дня, чтобы Катя не справилась о моих планах и не напросилась в компанию.
— Это семинар по тайм-менеджменту.
— Круто! Узнаешь, есть ещё места?
Перевожу взгляд на маму, которая, сидя под прямым углом, гипнотизирует чашку с чаем, и ощущаю себя так, будто оказалась запертой в тесной коробке. В зале ресторана исправно работают кондиционеры, но мне вдруг перестаёт хватать воздуха.
— Кать, я сейчас с мамой сижу. Давай позже перезвоню?
— А… — немного растерянно говорит она, будто мои предыдущие слова об ужине с мамой миновали её слух. — Да, конечно. Созвонимся позже.
Я кладу трубку и, подтянув к себе чашку с кофе, жадно прикладываюсь к ней губами. Как вышло, что едва начавшаяся дружба перешла в обременительную поруку?
— Не нужно было из-за меня прерываться, — подаёт голос мама. — Мы с тобой в любой момент можем наговориться.
От этих слов я испытываю желание зажмуриться. Хотела провести с мамой особенный день, а в итоге он обернулся полным провалом. Ей не понравилась сумка, она отказалась поужинать и готова пожертвовать наше совместное время той, с кем я даже не хочу разговаривать.
Лишь по дороге домой понимаю, в чём заключается причина такого поведения. Всё очень просто. Мама себя не любит. Если бы любила, то не позволила бы продавцу уговорить себя на покупку сумки, которая ей не нравится, и будучи голодной, не отказалась бы от ужина, которым я так сильно хотела её угостить. Поставить комфорт незнакомого тебе человека выше собственного — это точно не от любви к себе.
Снова ощущаю беспомощность. Так хочется поделиться с мамой тем, к чему я пришла путём собственных проб и ошибок, учиться шагать вперёд вместе… Но как это сделать — не знаю. После кофейного бунта прошла неделя, и всё снова стало как раньше.
Самое ужасное, что после сегодняшней встречи я не испытываю желания вскоре её повторить. Тяжело воодушевлённо планировать что-то, а в ответ получить лишь немое сопротивление. Вот что я за человек такой? Люблю маму и хочу, чтобы она была счастливой. Но получается, стараться ради этого я не слишком готова?
Так ко мне вновь приходит излюбленное чувство вины. Кажется, что я, как дочь, должна сделать всёвозможное, чтобы помочь маме увидеть мир другими глазами и заново распробовать тот самый вкус наслаждения жизнью. Вытаскивать в свет, советовать нужную литературу, может быть, вместе посетить семинар личностного роста. В голове вновь завывает любимая мантра: я должна, должна, должна.
Избавление приходит оттуда, откуда я совсем не ждала: от Кати, которая на следующий день звонит с просьбой организовать для нас встречу с Артёмом и Пашей. На вопрос, почему она не хочет позвонить Артёму и решить всё самостоятельно, Катя отвечает, что она стесняется и что у меня получится лучше.
