Савина Алина Анатольевна… Дочь? — Это — моя дочь, если ты до сих пор не понял, — комментирует Савин, — единственная. Потому сразу предупреждаю — чтоб ни один волос… Вообще ни один! Надо ее аккуратно изъять из той… компании, в которой она сейчас, и привезти в Москву. Сделать это скрытно, не пользоваться поездами, самолетами и прочим. Чтоб она нигде не светанулась, усек?
Молчу. Изучаю фото пухлогубой инста-красотки, офигеваю. Ну пипец теперь…
— На все тебе неделя. Максимум — полторы. Туда можешь лететь. Оттуда — только своим ходом.
— Автостопом, что ли?
— Как захочешь. Твое дело — какие средства использовать для выполнения задания.
— Кстати, о средствах…
— Да, отпускные тебе на карту упадут. Но! Карты тоже не светить. Нигде. Пользоваться наличными.
Подробная информация в документах.
— Так это мой отпуск, что ли? — А ты как думал? Вопросы есть? Нет? Свободен.
Немо разеваю рот, даже не придумав, как среагировать на такой цинизм.
Потом складываю листки в рулон и выхожу из кабинета проклятого начальства.
И долго, на длинном выдохе, матерюсь. Затем набираю воздуха в грудь, и опять матерюсь.
Немного отпускает.
Разворачиваю листки, опять разглядываю рожицу Савиной Алины.
Ну привет, мое отпускное приключение.
Отпад. Просто отпад…
Глава 8
Разминка закончена, вполне можно было бы силовые. Но осторожничаю, боюсь разбудить ходячую бомбу.
Кидаю косой взгляд, залипаю на выставленной из-под покрывала заднице, обтянутой черными трусами.
Зачетная задница, да. Сразу видно, девочка собой занимается. Никогда еще таких гладких не видел, ухоженных. Наверно, кожа ее наощупь — чистый шелк… Волосы — так точно. Блестящие, темные, как шоколад расплавленный. Кажется, даже намотать на кулак не получится, настолько гладкие. Выскользнут…
Образ темных волос в моей пятерне будоражит нижнюю чакру, не дает покоя.
Да чтоб тебя, принцеска ты проклятая!
Злобно выдыхаю, поправляю свободные штаны, от одного прикосновения простреливает по всему телу так, что даже больно.
Злость накатывает еще сильнее от этого, потому решаю повторить плавное Приветствие солнцу номер два. Раз двадцать, пожалуй, хватит для успокоения всех неспокойных чакр в моем бунтующем организме.
Отвлекаюсь, пытаясь переключиться со злости и возбуждения на безразличие.
Пытаюсь вспомнить себя таким, каким был до того, как первый раз увидел ее.
Хорошее было времечко, эх!
Беззаботное такое…
На фестиваль этнической музыки я попал вместе с идущими туда паломниками(Участниками? Слушателями? Просто ненормальными?). Не важно, короче говоря.
Главное, что это было очень легко сделать.
Оказалось достаточным найти в городке, находящемся неподалеку, толпу самых разноцветных бродяг и к ней присоединиться.
Я быстро со всеми перезнакомился, порадовался, что отрастил волосы и проколол ухо, как знал прямо! Не то, чтоб готовился, но предполагал, что пригодится.
В целом, в свободной футболке вырвиглазного цвета и драных джинсах, я смотрелся самым приличным из всей толпы.
Учитывая, что рядом со мной шел парень, у которого все штаны были увешаны брелоками с плюшевыми медвежатами, причем, когда я говорю, что все, это значит — буквально все, от пояса до самого низа штанин, а с другой стороны — девочка с радужными дредами, заколотыми наверх, как у африканок, то мой видос был на редкость скучным.
Но, зато не выделялся.
Поболтав с попутчиками, выяснил, что фест этот проводится регулярно, каждый год, и все на одном и том же месте.
На большущей поляне, плоской, как стол, в окружении небольшого количества лиричных березок и безбрежных башкирских степей.
Раз в год, летом, сюда наезжают дикие толпы всякой нищей и не нищей рвани, которые три дня буйствуют возле небольшого озера. Ставят там свои палатки или просто кидают спальники, варят в котелках жратву, пьют, чего-то интересное курят и без конца звенят и гремят своими музыкальными приблудами. Там же, на криво сколоченной сцене, выступают наиболее удачливые из оборванцев, а пару раз даже из-за рубежа кто-то приезжал.
В этом году, вроде как, планировалось присутствие каких-то звезд из Германии, и потому народу валило на фестиваль больше в разы.
Как в таком море самых разнообразных придурков найти одну-единственную инстаграммную няшу, вообще непонятно.
Хороший мне отпуск генерал организовал.
И программа развлекательная интересная, да.
Тогда я думал. Что вполне уже осознаю, как попал.
Оказалось, что это были вообще цветочки. Радовало одно, няшу генеральскую я нашел сразу. Ну а чего бы ее было не найти, если она прям на сцене стояла?
И пела, красиво так, что-то невразумительно-томительное.
В пестрой юбке, распущенных волосах и куче всяких разноцветных браслетов, перезвякивающихся на тонких запястьях, она смотрелась лесной девой, или, как там у классика? Луговой? Да, Луговой Девой.
Помнится, я так и замер возле сцены, рассматривая поющее чудо. И видя только ее одну.
Вокруг нее плясали какие-то немыслимые утырки, странные и явно не от мира сего, трясли патлами и бубнами, лупили не в такт в барабаны… А она пела, красиво, томно так, что кожа мурашками покрывалась. И волосы на ней дыбом вставали.
— Это кто? — неожиданно хриплым голосом спросил я у пританцовывающего рядом парня, с красными от чрезмерной любви к жизни глазами.
— Это — Алиенна, она — крутая! — тут же ответил он. И заухал, словно сова, что характерно, неплохо попадая в ритм музыки, доносящейся со сцены.
— Она часто тут бывает? Ну, мало ли, может, каждый год ездит, а папаша мне и забыл о такой мелочи сообщить…
И, что характерно, в инсте у красотки вообще ни полслова про такое увлечение. Там все как обычно: цацки, задница, розы, волосы и прочий бред.
К такой кардинальной смене образа с инста-чики на вольную Луговую Деву жизнь меня не готовила.
— Не, первый раз! Отвал, да? — Ага… И долго она еще выступать будет? — Да, говорят, все три дня!
То есть, программа уже есть выступлений…
И как мне ее теперь отсюда незаметно утаскивать, скажите на милость?
Пока я пялился на певицу, вокруг творились всякие непонятные вещи. Кто-то куда-то ходил, кто-то что-то напевал, кто-то танцевал, кто-то, судя по активным телодвижениям, планировал заняться любовью прямо на глазах у не особо впечатленных этим событием соседей…
