Франклин посмотрел на Вольтера, пытаясь сообразить, как в таких случаях подобает отвечать дипломату. Он откашлялся и изобразил на лице улыбку:
– Мистер Прайбер, я отчасти согласен с вами: алчность и счастье редко живут под одной крышей, и скорее всего не мы владеем богатством, а оно заставляет нас ему служить. Ваша идея о равенстве звучит привлекательно, я считаю, что источником многих бед являются погрязшая в пороках правящая аристократия и незаслуженные привилегии.
Прайбер возбужденно закивал.
– А что же будет с промышленностью, ростом благосостояния, тяжелым трудом, если в новом обществе не будет происходить никаких изменений к лучшему? Не получится ли так, что лентяй будет жить за счет труженика? А что касается идеи общности всех женщин, я скажу так: на моем веку мне не раз приходилось делить женщину с другими мужчинами, и каждый раз ничего хорошего из этого не выходило.
– Мой личный опыт свидетельствует о том же, – поддакнул Вольтер. – И вот что я еще заметил: коль вы премьер-министр империи, то, похоже, равенство распространяется только на правящий класс. Или вы планируете узаконить выборы?
Прайбер нахмурился:
– Наблюдая за дикой природой, мы замечаем, что в каждом стаде вожаками являются самые сильные животные. Этим же законом должно руководствоваться и человеческое общество. Те из людей, кто более всего годится на роль лидера, должны естественным образом выдвинуться вперед и получить всеобщее признание.
– А разве они примут на себя дополнительную ответственность, зная, что это ничего не прибавит к их благосостоянию, что они останутся в равном положении с самым последним свинопасом? – удивился Вольтер.
– Конечно.
– Думаю, это чрезмерно оптимистический взгляд на мир.
– Вы так думаете? – холодно спросил Прайбер. – А вы, мистер Франклин?
– А чего вы от меня ждете, сэр? Поддержки? Ваша система и без моей поддержки либо будет работать, либо нет.
– Я знаю, мистер Франклин, вы ищете способ объединить страну, все народы этого континента сплотить в одно целое. И как вы намерены достичь своей цели? Одну стрелу переломить легко, но колчан стрел – невозможно.
– Вы хотите, чтобы колонии приняли вашу утопическую идею?
– Конечно. Я понимаю, мое желание не может осуществиться полностью. Однако, я уверен, со временем мой народ, процветая, увлечет своим примером всех остальных. И в этом я хочу заручиться вашей поддержкой, сэр.
– Я не могу ничего гарантировать.
– Если вы сейчас поддержите мою идею, это обеспечит ей дальнейшее развитие.
– Лучшей поддержкой вашей идеи будет присоединение к нам в борьбе за всеобщую независимость, – сказал Франклин. – Вы же не тешите себя иллюзиями, что если претендент утвердится в колониях, то он позволит вашим философским идеям воплотиться в жизнь?
– Нет, конечно. Но я считаю, что моему народу значительно выгоднее наблюдать со стороны, как сцепятся в драке два пса и будут грызть друг друга, пока один не издохнет, а второй от изнеможения и ран будет ни на что не годен. И моему немногочисленному народу останется только отбросить его пинком подальше.
– Не думаю, что вы выиграете, заняв позицию стороннего наблюдателя.
– Выиграю не я, это будет общая победа.
– Сэр, вы же видели сегодня летательный аппарат, вы же понимаете, что сцепятся не дворовые псы, а мастифф с терьером.
Прайбер упрямо стоял на своем:
– Так вы отказываете мне в поддержке?
– Я не могу вас поддержать. Я нахожу вашу идею далекой от практического применения, а общество, которое вы хотите построить, отчасти выйдет таким же отвратительным, как и ныне существующее.
Прайбер откинулся назад, глаза засверкали.
– В таком случае, сэр, я должен советовать моему императору отказать вам в поддержке. Если мне приходится выбирать между двумя демонами, я отказываюсь от выбора.
С этими словами он встал, коротко поклонился и вышел.
– Ну, – сухо произнес Франклин, когда Прайбер ушел, – мы лишились тех, на кого полностью рассчитывали. Как поведут себя остальные? Сдается мне, что моя карьера дипломата завершилась, не успев начаться.
7
Странное происшествие в Сибири
Лес напоминал кладбище.
Ветки не должны быть зелеными, когда на земле лежит снег. От этого они кажутся мертвыми, но сохранившими живой цвет, подобно цветам на надгробиях. И стояла поразительная тишина! Живой зеленый лес должен звенеть голосами птиц, шелестеть ветвями, по которым скачут проворные белки, шуршать травой, где россыпью разбегаются напуганные зайцы.
Даже после нескольких лет, проведенных в северных широтах, Адриана, войдя в лес, густо пахнущий смолой, ощутила страх, совсем не похожий на восторженное изумление, которое она испытывала, маленькой девочкой гуляя в лесу у поместья Моншеврой.
Сейчас Адриана готова была поверить в реальность всех тех фантастических существ, которыми русские населяли свои леса. Но из этого не следовало, что malakim облюбовали именно русский лес и навеки поселились здесь. Они не делали различия между странами. Климат и вид деревьев, по мнению Адрианы, не влияли на их выбор.
– Леса под Санкт-Петербургом ничем не отличаются от этого, – сказала идущая рядом Эмили, словно прочитав ее мысли.
Несмотря на пугающую мертвенность и тишину леса, Адриана чувствовала себя в безопасности. На заливном лугу в пределах видимости стояли два их корабля, еще два, как стражи висели над ними в воздухе. Во все направления разъехались охотники и военный дозор, и, кроме того, у нее были свои личные защитники – джинны, – хотя она и не очень-то им доверяла.
И конечно же, Креси, вооруженная мушкетом, пистолетом и шпагой.
– А почему леса должны отличаться друг от друга? – удивилась Елизавета. – Лес, он и есть лес.
– Прошу прощения, цесаревна, – заговорил Линней, – но позволю себе с вами не согласиться. Леса Таити, Гвинеи или Перу совсем не похожи на этот.
– На него и французские не похожи, – подхватила Адриана. – Там много различных видов деревьев, а здесь всего один.
– Ну, не один, конечно, – примирительно произнес Линней. – Я обратил внимание, что здесь деревья слегка отличаются от своих европейских собратьев того же вида.
– Это, должно быть, какое-то незначительное отличие, – фыркнула Елизавета, – поскольку я его не вижу. Меня другое интересует. Мы ведь такой большой путь проделали, не так ли? Почти как до Таити?
– Путь мы проделали большой, согласен, но и до Таити еще очень далеко, – ответил Линней.
– Я только сейчас поняла, какие странные и необыкновенные деревья росли в ботаническом саду моего отца. Раньше я на них смотрела как на самые обыкновенные растения, и думала, что леса по всей земле одинаковые, такие как у нас. И вот вы утверждаете, что чем дальше от Санкт-Петербурга, тем сильнее деревья отличаются от тех, что я привыкла видеть. И конечно же, сейчас нас от столицы отделяет значительно большее расстояние, чем от нее до Франции, и мадемуазель, наш преподаватель, утверждает, что там деревья другие, это значит… – Она замолчала, по всей видимости не уверенная в том выводе, который хотела сделать.
