Хотя на Летних островах и почитают десятки богов, великих и малых, наибольшего поклонения удостоились бог и богиня любви, красоты и плодовитости. Союз мужчины и женщины священен для этих божеств, и, соединяясь друг с другом, островитяне верят, что тем самым выражают почтение сотворившим их богам. Каждому летнийцу, будь он мужчиной или женщиной, богатым или бедным, высокого рода или низкого, надлежит пребывать какое-то время в одном из усеивающих острова храмов любви, предлагая свое тело каждому, кто его пожелает.
Большинство предается этому служению богам не более года, но те, кого считают наиболее красивыми, искусными и страстными, остаются надолго. В Браавосе их бы назвали куртизанками, в Королевской Гавани они вряд ли бы удостоились лучшего именования, чем блудницы, а на Омбору, Джале и Уалано эти жрецы и жрицы окружены уважением. Ведь в тех краях одаривание плотским удовольствием – искусство, столь же почитаемое, как музыка, скульптура или танец.
В наши дни летнийцев легко можно встретить в Староместе или Королевской Гавани, а лебединые корабли под вздымающимися облаками парусов бороздят все моря на свете. Их капитаны – отважные мореходы, и не страшатся, в отличие от прочих, уходить от надежных берегов прямо в океанские просторы. По некоторым признакам мы можем подозревать, что исследователи Коджа уже смогли нанести на карты западные побережья Соториоса вплоть до самого дальнего юга; что ими уже обнаружены диковинные земли и удивительные народы полуденных земель, а может, даже по ту сторону бесконечных вод Закатного моря... Однако правда о том известна лишь правителям островов да капитанам, что им служат.
Наат
В Летнем море, к северо-западу от Соториоса, расположился загадочный остров Наат, известный древним как остров Бабочек. Аборигены острова – пригожий и добродушный народ с округлыми плоскими лицами, смуглой кожей и большими ласковыми глазами янтарного цвета, которые часто искрятся золотыми точками. Моряки зовут наатийцев «мирным народом», поскольку те не станут сражаться и ради защиты собственного дома или жизни. Островитяне не убивают – даже хищных зверей, употребляют в пищу фрукты вместо мяса и предпочитают музыку войне.
Божество наатийцев зовется Повелителем Гармонии, его зачастую изображают смеющимся великаном, нагим и бородатым, всегда в окружении сонма изящных крылатых дев, и крылья те – как у мотыльков. Над островом порхает добрая сотня разновидностей помянутых насекомых; они почитаются островитянами за посланниц Повелителя, должных оберегать его народ. Вполне возможно, в этих легендах и таится некая правда, ибо, хотя покорность наатийцев и делает их остров желанной добычей для завоевателей, иноземцы не живут долго на его земле.
Гискарцы еще во времена Древней империи трижды захватывали остров; валирийцы воздвигли здесь крепость (ее стены из литого драконьего камня стоят и ныне); волантийские искатели наживы как-то раз основали целый торговый город – с деревянным частоколом и бараками для рабов. Ну, а пираты с Василисковых островов высаживались на берегах Наата и вовсе бессчетное число раз. Однако никто из этих пришельцев не просто не выжил, но и, как утверждают наатийцы, не смог протянуть долее года. В воздухе прекрасного острова таятся некие дурные испарения, и каждый, кто задержится здесь слишком долго, становится их жертвой. Первым знаком болезни становится лихорадка, за ней следуют болезненные судороги, из-за которых жертва выглядит словно бы охваченной дикой и неудержимой пляской. На последней стадии зараженный потеет кровью, и его плоть начинает сползать с костей.
Сами же наатийцы, по-видимому, такому недугу не подвержены.
Архимейстер Эброуз, изучивший все известные случаи этой хвори, считает, что ее распространяют почитаемые Мирным народом бабочки, отчего болезнь часто и зовется мотыльковой лихорадкой. Некоторые полагают, что переносчиком недуга служит только один конкретный вид бабочек (крупные черно-белые насекомые с крыльями величиной с человеческую ладонь, как полагает Эброуз), но пока это остается лишь догадкой.
Являются ли бабочки Наата истинными посланцами Повелителя Гармонии, или они лишь обыкновенные насекомые, подобные их сородичам из Семи Королевств – похоже, наатийцы не так уж неправы, почитая их как своих охранителей.
Как ни печально об этом говорить, но пираты, рыщущие по морям вокруг Наата, давно усвоили, что шансы пасть жертвой мотыльковой лихорадки тем ниже, чем меньше времени они проводят на берегу, и совсем малые, если высаживаться ночью, поскольку бабочки – дневные создания, любящие утреннюю росу и полуденное солнце. В силу этого работорговцы с Василисковых островов зачастую атакуют Наат под покровом темноты, захватывая в рабство целые селения. Мирный народ всегда называют прибыльным товаром, поскольку они столь же сообразительны, сколь и мягки нравом, привлекательны внешностью и быстро обучаются покорности. Сообщают, что один из перинных домов Лиса славен наатийскими девицами, чьи прозрачные шелковые облачения украшены ярко расписанными крыльями бабочек.
Начиная с Кровавого века эти набеги стали так часты, что Мирный народ, в большинстве своем, покинул побережье, удалившись вглубь острова, в холмы и леса, где работорговцам не так просто их отыскать. Из-за этого дивные товары ручной работы, мерцающие шелка и изысканные пряные вина острова Бабочек ныне все реже и реже можно увидеть на рынках Семи Королевств и Девяти городов.
Василисковы острова
Трудно найти менее похожее на Наат место, чем длинная цепь клочков суши к востоку от него, именуемых Василисковыми островами. Названные в честь свирепых зверей, некогда их наводнявших, они долгие столетия остаются гнойной язвой Летнего моря – гнездом пиратов, работорговцев, наемников и убийц. Эти чудовищные отбросы человеческого общества стекаются сюда со всех уголков земли, ибо только здесь такие люди могут надеяться отыскать себе подобных.
Жизнь на Василисковых островах грязна, жестока и, как правило, коротка. Жаркие, влажные, кишащие слепнями, песчаными блохами и пиявками – эти острова всегда считались местом, исключительно нездоровым как для человека, так и для животных. Развалины, найденные на острове Слез, острове Жаб и Топоре, указывают на некую древнюю цивилизацию, однако нам мало что ведомо о тех людях Рассветной эпохи, ныне исчезнувших. Если кто из них и смог дожить до появления на островах первых пиратов, то все они были преданы мечу и исчезли, не оставив и следа... кроме как, возможно, на острове Жаб, что мы обсудим чуть позже.
Руины еще одного города сохранились на южном побережье острова Слез, крупнейшего в архипелаге. Сам остров – это нагромождение фигурных скал, обточенных ветром, и иззубренных кремневых утесов, среди которых прячутся ущелья и черные топи. А упомянутый город был основан Древней империей Гиса, и в течение примерно двух столетий (либо четырех – это является предметом споров) был известен под названием Горгай, пока в ходе Третьей гискарской войны его не захватили валирийские повелители драконов и не переименовали в Гогоссос.
Но город оставался скверным местом – как бы его ни называли. Властители драконов высылали на остров Слез самых отпетых преступников, обреченных закончить свои дни в непосильном труде. В подземельях Гогоссоса палачи изобретали новые виды истязаний, а в «темницах плоти» применялась магия на крови, причем самого отвратительного свойства – животных заставляли покрывать рабынь, чтобы от них появлялись на свет уродливые нечеловеческие отпрыски.
