Дурная слава Гогоссоса пережила даже Рок Валирии, а в течение Кровавого века этот мрачный город обрел такое богатство и могущество, что кое-кто даже называл Гогоссос десятым из Вольных городов. Но благополучие зиждилось на рабстве и колдовстве. Здешние рынки рабов могли сравниться в известности с торжищами гискарских городов залива Работорговцев. Однако через семьдесят семь лет после Рока Валирии их смрад дошел до самих богов, и в рабских бараках Гогоссоса зародился свирепейший мор – по острову Слез, а затем и по остальным Василисковым островам пронеслась Красная Смерть. Девятеро из каждых десяти жителей умерли в муках, истекая кровью из всех отверстий тела, в то время как их кожа сходила лоскутами, словно пергамент.
Доброе столетие после этого моряки избегали Василисковых островов. Лишь после того, как там стали селиться пираты, на острова вернулся и прочий люд. Первым на архипелаге поднял свой стяг Ксандарро Ксор из Кварта. Камни, найденные на острове Топор, он использовал для возведения у своей якорной стоянки угрюмой черной крепости. Затем пришло Братство Костей, оно поселилось в западной части архипелага, на острове Мух. С опорой на новые поселения Ксандарро и Братству стала прекрасно удаваться охота на торговцев, огибавших дымные обломки Валирийского полуострова. За какие-то полвека практически на каждом из Василисковых островов было свито по пиратскому гнезду.
Братство Костей в наши дни уже всеми позабыто, а о Ксандарро Ксоре напоминают разве что заброшенные укрепления на Топоре, но Василисковы острова по-прежнему остаются излюбленным прибежищем для морских хищников. Практически каждое поколение становится свидетелем тому, как флоты направляются к архипелагу, чтобы наконец очистить его от этой напасти. Особенно упорствуют на данном поприще волантийцы, нередко выступая в союзе с кем-либо из прочих Вольных городов. Некоторые из таких кампаний заканчиваются впустую – пираты, заблаговременно предупрежденные, успевают скрыться. Сотнями повешенных разбойников и десятками кораблей – захваченных, пущенных ко дну или преданных огню – знаменуются другие походы, ведомые более умелыми командирами. А один завершился так и вовсе бесславно: лиснийский капитан Саатос Саан, командовавший посланным для разрушения пиратских укреплений флотом, сам решил заняться грабежами и, объявив себя королем Василисковых островов, правил там в течение тридцати лет.
Но чем бы ни заканчивались все эти попытки, какое-то время спустя пираты снова возобновляют свои бесчинства. Их городки растут как грибы, но лишь затем, чтобы год или два спустя стать брошенными, оставленными гнить и погружаться в склизкую грязь, из которой они и поднялись. Разбойная Гавань, наиболее известный среди них и воспеваемый во множестве песен и сказок, не отмечен ни на одной карте... по той весомой причине, что на самых разных островах имелось не менее дюжины поселений с таким названием. Стоило одному из них оказаться разрушенным, как тут же возникало следующее, чтобы вскоре тоже стать покинутым. То же самое можно сказать и о Хлеве, Шлюхиной Дыре, Кровянке и прочих гнездилищах пиратов, из которых одно сквернее и позорнее другого.
Достойны отдельного упоминания особенности, которыми обладают некоторые из Василисковых островов.
К северу от острова Слез расположился другой большой остров – Коготь, пронизанный множеством пещер наподобие пчелиных сот. Пещеры, в большинстве своем, укреплены и обитаемы, так как пиратам Коготь служит рынком рабов – здесь удерживают захваченных пленников до тех пор, пока они не будут проданы или, что реже, выкуплены. На этом же острове, названном так по своим очертаниям, устроен и Меновый берег, где пираты ведут торговлю между собой.
На острове Жаб находится древний идол – маслянистый черный камень, грубо обтесанный в некое подобие гигантской жабы зловещего облика, почти сорока футов высотой. Обитателей этого острова зачастую считают потомками тех, кто вырезал этот Жаб-Камень, указывая на неприятные рыбоподобные черты их лиц и то, что у многих из них имеются перепонки между пальцами. Если это правда, то они являются единственными выжившими потомками забытого народа.
Многие из пиратов придерживаются мерзкого обычая увешивать корпуса и мачты своих кораблей отрубленными головами, желая тем самым устрашить противников. Эти головы болтаются на канатах, пока с них полностью не сойдет плоть – после чего их заменяют новыми. Однако оголившиеся кости пираты обычно не выбрасывают в море, а отвозят на маленький остров Черепов, оставляя как подношение некоему темному божеству. И по берегам этого открытого всем ветрам необитаемого островка разбросаны внушительные груды пожелтевших черепов.
Подытоживая, можно сказать, что Василисковых островов лучше всего избегать, ибо никогда ничего хорошего не ожидало тех, кто туда отправлялся.
Соториос
О существовании обширных и диких земель на юге стало известно с тех пор, как первые корабли начали выходить в океан, ибо только Летнее море отделяет Соториос от древних цивилизаций и великих городов Эссоса и Вестероса. Еще в дни Древней империи гискарцы начали осваивать его северные берега. Они воздвигли укрепленный город Заметтар в устье реки Замойос, а на мысе Виверны выстроили Горош – мрачную каторжную колонию. Жаждавшие обогащения удальцы из Кварта искали золото, драгоценные камни и слоновую кость по всему восточному берегу Соториоса, а летнийцы занимались тем же самым на западе. Республика Валирия трижды основывала колонии на мысе Василиска. Первую из них разрушили пегие люди, вторую уничтожила чума, а третью забросили после того, как повелители драконов захватили Заметтар во время Четвертой гискарской войны.
И все же мы не можем утверждать, что хорошо знакомы с Соториосом. Его внутренние области все еще остаются для нас тайной, укрытой непроходимыми джунглями, где древние города, наводненные призраками, лежат в руинах по берегам широких сонных рек. Стоит кораблю проплыть на юг от мыса Василиска всего несколько дней, и уже само очертание побережья становится толком неизвестным (может статься, летнийцы и нанесли его на карты, но они ревностно берегут свои открытия и не склонны ими делиться).
Основанные в этих землях колонии хирели и умирали. Дольше жизни одного поколения простоял лишь Заметтар, однако теперь и этот некогда огромный город – не более чем медленно поглощаемые джунглями жутковатые руины. Соториос веками посещали работорговцы, купцы и охотники за сокровищами, но только самые отважные из них рисковали покидать прибрежные гарнизоны и поселения, стремясь узнать тайны обширных земель в глубине материка. Те, кто осмеливался на это чаще других, бесследно исчезали в зелени джунглей.
Нам не ведома даже истинная величина Соториоса. Когда-то квартийцы изображали его на картах островом, размером вдвое превышающим Большой Морак. Однако их торговые корабли, продвигаясь все дальше и дальше на юг вдоль восточного побережья, так и не достигли его конечных пределов. Гискарцы, основавшие Заметтар и Горош, полагали, что эта земля так же велика, как и Вестерос. Джейнара Белейрис на своем драконе Терраксе, разыскивая легендарные кипящие моря и дымящиеся реки, смогла пролететь на юг дальше, чем кому-либо из людей когда-либо удавалось, но обнаружила лишь бесконечные джунгли, горы и пустыни. Вернувшись три года спустя в Валирию, она заявила, что Соториос – «земля, у которой нет края», и он так же велик, как Эссос.
