Четыре трагедии 120 года от З.Э. послужили причиной тому, что он запомнился как Год Красной весны (не путать с Красной весной 236 года), поскольку именно тогда был заложен краеугольный камень Танца Драконов. Первой из бед стала гибель Лейны Веларион, сестры Лейнора. Некогда предлагаемая в невесты Визерису, она стала женой Деймону в 115 году от З.Э. – после того, как его первая супруга принца, леди Рея, погибла на охоте в Долине. (Деймон тем временем пресытился Ступенями и сложил с себя корону; после него еще пятеро человек носили титул короля Узкого моря, пока это наемничье «королевство» не исчезло навсегда.)
До своего замужества с Деймоном Лейна была почти десятилетие помолвлена с сыном бывшего Морского владыки Браавоса, но юноша промотал состояние отца, утратил влияние и стал не более чем приживалом в Высоком Приливе и обузой для лорда Корлиса. Деймон, прибыв на Дрифтмарк после смерти супруги и увидев Лейну (про которую говорили, что та необыкновенно мила), будучи наедине с Морским Змеем, заговорил о женитьбе – никакого удивления это не вызывает. И немногое время спустя принц раздразнил браавосского жениха столь безжалостно, что молодой человек вызвал его на поединок.
Таким был конец расточительного отпрыска Морского владыки.
Лейна подарила Деймону двух дочерей-близнецов, Бейлу и Рейну. Хотя сначала Визерис и был возмущен этим браком, свершившимся без его согласия, он все же разрешил Деймону представить дочерей ко двору в 117 году от З.Э., вопреки возражениям своего Малого совета. Король по-прежнему любил брата и, быть может, надеялся, что отцовство смирит его нрав. В 120 году Лейна, ожидая ребенка, вновь слегла в постель и позже родила сына, о котором Деймон всегда мечтал. Но дитя, вышедшее из ее чрева, оказалось искривленным уродцем. В недолгий срок после рождения мальчик скончался, вскоре угасла и Лейна.
Ее родители, лорд Корлис и принцесса Рейнис, в том же году получили и более тяжкий повод для стенаний. Они еще скорбели по дочери, когда Неведомый забрал их сына. Все до единого сходятся во мнении, что Лейнор был убит, когда посещал ярмарку в Спайстауне. Юстас обвиняет сира Кварла Корри, друга и компаньона Лейнора (и любовника, как иным хотелось бы заявить). Септон уверяет, что между ними возникла ссора, поскольку Лейнор собирался бросить Корри ради нового любимца. Обнажились клинки, и Лейнор был сражен. Сир Кварл скрылся, и больше его никогда не видели. Грибок, однако, предлагает нам более мрачную байку: якобы принц Деймон заплатил Корри за убийство Лейнора, желая освободить Рейниру для себя.
Третьим несчастьем стала отвратительная склока между сыновьями Алисенты и Рейниры. Разразилась она в тот день, когда Эймонд Таргариен, еще не имевший дракона, дерзнул завладеть Вхагар (та ранее принадлежала покойной Лейне). Тычки и отпихивания сменились кулаками, едва Эймонд в насмешку стал дразнить сыновей Рейниры Стронгами – но тут юный принц Люцерис выхватил нож и вонзил лезвие в глаз Эймонду. Впоследствии Эймонд стал известен под прозвищем Одноглазый, а Вхагар с той поры принадлежала ему. (Годы спустя он нашел возможность отомстить за потерю глаза, хотя из-за того королевство истекло кровью.)
В конце концов, Визерис попытался примирить стороны, и ради этого объявил, что всякий усомнившийся в отцовстве детей Рейниры, будь то мужчина или женщина, лишится языка. Затем он повелел Алисенте вместе с ее сыновьями вернуться в Королевскую Гавань, Рейнире же со своими – остаться на Драконьем Камне, чтобы те не смогли возобновить ссору. На остров также было велено отправиться сиру Эррику Каргиллу как личному защитнику Рейниры. Он занял место сира Харвина Стронга, которого отослали в Харренхолл.
Последней же бедой стал пожар в Харренхолле, унесший жизни лорда Лионеля и сира Харвина, его сына и наследника. Кто-то может счесть эту трагедию наименьшей, но так скажут лишь невежды. Визерис, ныне уже старый и утомленный, все меньше интересовавшийся делами управления, остался без десницы; Рейнира же лишилась и супруга, и, если верить слухам, любовника. Одни источники видят здесь только несчастный случай и ничего более, но другие предполагают злой умысел. Иные верят, что Ларис Косолапый – один из дознавателей короля и младший сын лорда Лионеля – мог подстроить пожар, чтобы завладеть Харренхоллом. Есть даже истории, намекающие, будто за случившимся стоял сам принц Деймон.
Король, вместо выбора нового человека на высокую должность, по настоянию Алисенты вызвал из Староместа сира Отто Хайтауэра и вновь назвал его десницей. А принцесса, вместо оплакивания покойного супруга, наконец вышла замуж за своего дядю, и уже в последние дни 120 года от З.Э. одарила Деймона первым сыном. Мальчика назвали Эйгоном, в честь Завоевателя. (По слухам, королева Алисента, узнав об этом, пришла в ярость, поскольку и ее старший сын носил имя первого короля всего Вестероса. Оба мальчика стали известны как Эйгон Старший и Эйгон Младший.) В 122 году от З.Э. у Рейниры и Деймона родился второй сын, Визерис. Он оказался не столь крепок здоровьем, как Эйгон Младший или его единоутробные братья Веларионы, зато рос не по годам смышленым. Тем не менее, драконье яйцо, помещенное в его колыбель, не проклюнулось, и нашлись те, кто счел это дурным знаком.
Так и обстояли дела вплоть до судьбоносного дня кончины Визериса в 129 году от З.Э. Его сын, Эйгон Старший, был женат на своей сестре Хелейне, и та родила близнецов Джейхейриса и Джейхейру (последняя была странным ребенком, росла медленно, никогда не плакала и не смеялась, как присуще всем детям), а в 127 году – еще одного сына, названного Мейлором. На Дрифтмарке разболелся и слег в постель Морской Змей. Визерис I, будучи уже на склоне лет, но все еще сохраняющий крепкое здоровье, в 128
году от З.Э. после заседания суда поранился о Железный трон. В рану проникла опасная зараза, и в итоге мейстеру Орвилю
(сменившему мейстера Меллоса годом ранее) пришлось отсечь королю два пальца. Но и этого было недостаточно. Закончился 128 год, и наступил 129, а его милости становилось только хуже.
На третий день третьей луны 129 года от З.Э. король со своего ложа забавлял Джейхейриса и Джейхейру рассказом о том, как их прапрадед и его королева бились за Стеной с великанами, мамонтами и одичалыми. Завершив повествование, его милость утомился и отослал внуков прочь, затем погрузился в сон и уже никогда не проснулся. Визерис I правил в течение двадцати шести лет, ставших эпохой наивысшего расцвета в истории Семи Королевств, однако она же таила в себе семена и сокрушительного падения дома Таргариенов, и гибели последних драконов.
Эйгон II
Никогда не случалось более лютой, более кровопролитной войны, чем Танец Драконов, как певцы и Манкан сочли нужным прозвать сквернейшую из войн – между братом и сестрой. Вопреки тому, что Визерис I неизменно предпочитал Рейниру, королева Алисента и Малый совет убедили принца Эйгона надеть отцовскую корону даже прежде, чем остыло тело его милости. Рейнира, принцесса Драконьего Камня, узнав о случившемся, пришла в неистовство. Тогда она находилась на Драконьем Камне в ожидании того дня, когда сможет подарить принцу Деймону третьего ребенка.
ИЗ ЗАПИСЕЙ АРХИМЕЙСТЕРА ГИЛЬДЕЙНА
На Драконьем Камне криков радости не звучало. Напротив, по чертогам и лестницам башни Морского Дракона эхом отдавались вопли. Они исходили из покоев королевы, где Рейнира Таргариен тужилась и содрогалась в родовых муках уже третий день. Дитя ожидалось не ранее следующей луны, но вести из Королевской Гавани привели принцессу в черную ярость. Сей гнев, вероятно, и вызвал роды, будто бы дитя внутри нее также было разъярено и стремилось выбраться наружу. Все время, пока длились роды, принцесса выкрикивала проклятья, призывая гнев богов на единокровных братьев и их мать-королеву; она расписывала, каким пыткам подвергнет их, прежде чем дозволит умереть. По словам Грибка, она проклинала также и ребенка внутри себя:
