Горло сковывает спазмом. Хотборк смотрит так ласково, будто говорит: " Не бойся сказать мне правду. Не бойся. За правду я тебе ничего не сделаю. За ложь сделаю. И гораздо больше, чем ты можешь представить..."
Но он сделает. Сделает и за правду, поэтому мне придется стоять на своём до конца. По крайней мере я смогу выиграть время и может быть бежать. Только вот куда...Чёрт.
- У нас это так не называлось...- вслух бормочу непослушными губами, стараясь твердо выдерживать препарирующий взгляд чёрных глаз.
- А как называлось? - вкрадчиво спрашивает Хотборк.
Я сглатываю.
- Убогая, ведьма...Много как...Вейлы не было...
Он хмыкает, досадливо трёт переносицу, прикрыв глаза, и наконец отворачивая лицо к огню. Облегченно выдыхаю. Когда ярл не сверлит меня своими душевыворачивающими глазами - врать гораздо легче.
- А почему обвинили в смерти Головы? - интересуется Хотборк.
- Я её предсказала,- пожимаю плечами, - А сородичи решили, что прокляла.
- А они разве не знали про твой дар? - Хотборк косится с явным сомнением.
- Я-я...- боже, как это сложно- придумывать, когда так мало вводных, - Я всегда предсказывала какие-то несчастья. Так получалось. Мор там, голод...
Облизываю губы и вдохновенно продолжаю.
- А они винили меня, будто это именно я постоянно кликаю беду. Голова стал последней каплей.
Повисает пауза, а потом Бьорк медленно кивает, не смотря на меня. В груди становится легко-легко от пузырьками схлопывающейся радости. Кажется, поверил!
- А мне что предскажешь? - ярл криво улыбается, задумчиво смотря на огонь,- Я бы многое отдал за то, чтобы увидеть нить своего пути. Тем более сейчас...
В его голосе мне чудится тоскливая обреченность, ознобом прокатившаяся вдоль позвоночника. Ежусь и аккуратно отвечаю.
- Богиня Вель, как ты говоришь, посылает мне видения. Я не могу их выбрать, ярл. Только рассказать...
- И часто у тебя видения? - голос варрава моментально звякает раздражением. И мне становится страшно, что сейчас он решит, что пользы от меня никакой...
- Не очень,- глухо отвечаю, смотря на свои сложенные на коленях руки.
Ярл хлопает себя по бёдрам и резко встаёт. Я поднимаю голову, чтобы проследить за ним и с тихим испуганным всхлипом замираю, потому что Хотборк вдруг перехватывает пальцами мой подбородок, жестко фиксируя, и наклоняется так близко, что его черные гипнотические глаза начинают двоиться, а горячее дыхание, наполненное нотками кедра, обжигает моё лицо.
- Как удобно, да, Хель? - низкий голос полон угрозы, от которой меня буквально парализует,- И ведь не проверишь твои бредни...Поиграть решила, печорка? Зря. Я - проклятый ярл, меня боится сам конунг. И не зря боится, Хель, не зря...И тебе бы стоило...
Он отпускает мою челюсть, оттолкнув от себя так, что я чуть не делаю сальто с лавки. Черные глаза мерцают опасным огнем.
- Что ж, скоро старая Вейла придет. От нее тебе не утаить правду, печорка. А пока...Будешь жить в работном доме, отдам тебя Борге. За жизнь не переживай- не тронут. За честь...
Он окидывает мою фигуру оценивающим снисходительным взглядом.
- Постарайся не улыбаться на пиру сегодня лишний раз. Авось и пронесет...Зубы у тебя хорошие, все на месте.
- Пошли, - грузная женщина лет сорока на вид подходит ко мне, нетерпеливо вытирая руки о мокрый передник, - Ну, что? Вставай! Пир на носу, работы невпроворот, а она рассиживается!
Я провожаю тоскливым взглядом исчезающую в дверном проёме высокую фигуру ярла и покорно поднимаюсь с деревянной лавки. Я не знаю, что именно сказал Борге Хотборк обо мне, когда шептался с ней сейчас, чуть отойдя в сторонку, но то, что служанка меня и не думает бояться, как воины на ладье, было очевидно.
Больше ничего не добавив, женщина, несмотря на свои внушительные габариты, стремительно шагает к дальней неприметной двери в конце залы, из которой и появилась пару минут назад. Мне приходится чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ней.
- Я - Борга Магнусен, - домоправительница ярла Хотборка, - сообщает мне женщина, не потрудившись обернуться,- А значит после хозяина главное лицо для тебя, печорка. Это ясно?
Тут она резко тормозит и распахивает передо мной дверь. Её почти прозрачные слегка на выкате глаза впиваются в меня подобно гарпунам, толстые губы поджимаются в злую линию. Я неуверенно киваю, показывая, что мне ясно. Она, удовлетворенно хмыкнув, отворачивается.
- Будешь расторопной и тихой- поймешь, как повезло тебе попасть в столь изобильный дом, дикая. Но не дай боги, тебе меня злить...- и мне чудятся в голосе домоправительницы злорадные нотки,- Высеку, поняла?
И снова чуть притормаживает, но уже не оборачиваясь. Поэтому мне приходится подать голос и выдавить из себя "ага".
Мы ступаем в темный узкий коридорчик, минуем ещё одну дверь, и меня тут же сбивает с ног стоящие здесь галдеж, жара, пар и миллион смешавшихся между собой запахов. Кухня. Большая и темная, забитая людьми под завязку, с несколькими очагами вдоль стены, с большим столом посередине, растянутым на всё помещение, заваленным горой разных продуктов.
- Уна, тебе привела, забирай! - Борга толкает меня в спину к какой-то старушке в углу, ощипывающей гуся,- Помощница...
Я неловко переступаю с ноги на ногу, с легким ужасом взирая на наполовину лысый труп птицы в руках кухарки. Э-э-э...Я так-то городская...
-Ох, давно пора, - всплескивает красными воспалёнными руками старуха и пихает мне несчастного гуся прямо в грудь.
К горлу подкатывает вязкая дурнота. В нос лезет запах сырой птичьей кожи и перьев. Хочется отпрыгнуть подальше, но в реальности ничего не остаётся, как только принять наполовину ощипанную дохлую тушу.
- Садись, - Уна встаёт со своей низкой табуреточки, - А я пока потрошками займусь.
При упоминании потрошков я как-то разом веселею. В конце концов, перышки выдирать- не самое страшное. И опускаюсь на табурет.
- Сегодня тут поможешь, печорка,- деловитым тоном вещает над моей головой Борга, пока я кручу в руках гуся, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Аккуратно дергаю перышко и зачарованно рассматриваю его, - А вообще поставлю тебя дом мести да мыть. Как раз Бри, этим ведущая, второго дня померла.
Я вздрагиваю от излишне будничного тона домоправительницы, так не вяжущегося со смыслом её слов, и кошусь на продолжающую быстро вводить меня в курс дела женщину.
- Вот и настил её в женской займешь, - Борга энергично потирает руки, видимо, довольная, что не надо думать, куда меня отправлять спать, - Вечером покажу твоё место. Сейчас все равно рано тебе отдыхать. И Уну слушайся, печорка, Помни...
Толстый палец Борги назидательно взлетает вверх.
