Водитель гольф-кара нетерпеливо просигналил. Диму поторапливали, кажется, все на этом чертовом острове. А он не мог избавиться от мысли, что в этой спешке упускает что-то важное.
– Передайте, что я заходил попрощаться! Скажите, что я за все благодарен. Я... – запнулся. Слова… тысячи слов рвались из его глотки, но все они были предназначены уж точно не для посторонних, вроде Люси. – Я позвоню ей, – шепнул, – скажите, что я непременно ей позвоню.
– Тоже мне… попрощаться, – буркнула старуха. Последних слов Тушнова она не расслышала. Глухая, как тетерев, Люся терпеть не могла делать на том акцент. А ко всему прочему, ее до жути разозлило это Тушновское «попрощаться». Она-то на его счет строила большие планы! На счет его и Катерины, конечно. Своенравной старухе невыносимо было осознавать, что и тут не по её вышло.
– Не забудете? Передадите?
– Ну, допустим, в маразм я еще не впала.
Дима кивнул и медленно попятился к гольф-кару. До ресепшена неслись на всех парах. Уж очень спешили. Так, что маленькую машинку заносило на поворотах. Потом был часовой трансфер до аэропорта. И снова телефонные разговоры. То с врачами. То с Настиной матерью, которой очередной кризис дочери дался особенно нелегко. То с Ваганом, ведущим переговоры о переводе Насти из одной клиники в другую.
Лил дождь. За окном было так же серо, как и у него в душе. Пока говорил, пока отдавал распоряжения и что-то решал, еще как-то держался. А отложив телефон… Черт! Как же больно. С чего? Почему? Это ведь совершенно ненормально, правда? Ну, ведь не бывает такого в реальной жизни. Чтобы за столь короткий срок так прикипеть к кому-то? Он Катю словно от сердца отрывал. С кровью. С мясом. И со слезами, которым даже не мог дать волю.
Более-менее сносным происходящее делала лишь мысль о том, что это не навсегда. Что будет новая встреча. Пусть не в таких красивых локациях, но разве в этом суть? Какого черта его вообще пробрало до такой степени? А если бы не пробрало? Он не знал, что хуже. Жить и никогда не узнать, что так может быть. Или потерять, узнав, как оно бывает.
В аэропорту Диму встретили и проводили в отдельный зал ожидания. Катя расстаралась. До VIP-уровня тот, конечно, и близко не дотягивал, но зато ему не пришлось стоять в длиннющей очереди. Да и контроли прошли на удивление быстро. До посадки оставалось каких-то двадцать минут. Близился вылет. И Тушнов все сильней нервничал. Ему предстояло пережить долгие одиннадцать часов вообще без связи с внешним миром.
За это время с Настей могло случиться все, что угодно.
Дима проверил мессенджеры и почту, а следом зачем-то открыл вкладку с той самой камерой. И вот ведь какая штука – за все время, что он провел на острове, ему ни разу не удалось поймать незнакомку. Она будто испарилась… Тушнов, было дело, даже засомневался, а не привиделась ли она ему вовсе? Мало ли, как у людей едет крыша. Наверное, у всех по-разному. Кто-то начинает видеть умерших родственников, кто-то – чертей зеленых… А кто-то – обычных с виду женщин на пляже.
Дима хмыкнул. И уставился на экран. Нет… Нет, все же не привиделась. Сидит. На том же месте, что и всегда. Может, уезжала куда, или болела? Темные волосы собраны в хвост или косу – с такого расстояния было не разобрать, плечи гордо распрямлены. И прямая как палка спина. Все знакомо почти до боли. Так знакомо, что в груди екает. Какого черта?
– Сэр, пройдите на посадку.
– Угу.
Тушнов встал. Бросил последний взгляд на телефон, и в этот момент незнакомка тоже встала. Но вовсе не это привлекло внимание Димы. И напрочь выбило почву у него из-под ног. Так что ему пришлось бросить сумку с ноутом, чтобы устоять, ухватившись за спинку кресла. Женщина сделала шаг, довольно-таки сильно припадая на ногу. И еще один. Замерла, подняв лицо к небу. Будто просила дать ей сил преодолеть остаток пути. Нет, он так и не разглядел ее лица. Но в этом уже и не было необходимости.
– Катя… – прошептал Тушнов. – Катя! Это ты… все время ты…
Запрокинул голову. Засмеялся. Свободной рукой зарылся в волосы и с силой потянул. Со стороны его поведение наверняка казалось полным безумием. Он и чувствовал себя как-то так. Абсолютно спятившим от счастья. Картинка сложилось. И стало понятно, что по-другому просто не могло быть.
– Сэр… Вам нужно пройти на посадку.
– Нет, я не могу. Подождите… Мне нужно вернуться. – Дима подхватил брошенную сумку. Дрожащей рукой сунул телефон в карман. Как же он не понял? Разгадка была так близко! Почему же он так поздно ее разгадал? Ведь сколько было знаков! Несметное множество… Все не случайно. Она не случайна. Нет, он и раньше об этом догадывался. А теперь знал наверняка.
– Из этой зоны нет выхода! Вы что? Будьте благоразумны, пройдите на посадку, иначе я буду вынужден принять меры.
Тушнов застыл. Черте что какое-то! Он зажмурился, вспоминая…
– А эта женщина… С пляжа. Ты с ней познакомиться хотел или как? – спросила Катя. Интересно, догадывалась ли она, что это на неё он смотрел? Наверное…
– Если честно, я даже не знаю, на что рассчитывал. Может, хотел узнать, что заставляет ее приходить в одно и то же место? Или спросить, о чем она думает, глядя за горизонт. Глупо, правда?
– Нет. Я так не думаю.
– Нет. Я так не думаю.
– В любом случае, это была плохая идея. Но я рад, что благодаря этой женщине узнал тебя. Если бы все было иначе…
– Может быть, то же, что заставляло тебя включать эту камеру? Ты не думал об этом? – вот что она ему сказала. Но что бы это могло значить? Наверное, Катя намекала, что одинока. Как и он…
– Сэр! Я требую, чтобы вы прошли на посадку!
Дима дернул ворот рубашки. В зале ожидания работал кондиционер, и жарко не было совершенно, но его будто душило.
– Да иду я, иду, – просипел, понимая, что если его загребут – никому от этого лучше не будет. К тому же у его срочного возвращения была причина. Об этом тоже нельзя было забывать.
Его мысли, его чувства переплелись. Боль, сожаление, радость, страх, неуверенность, отчаяние и надежда… Предвкушение новой счастливой жизни. На которую он, может, и не имел права. Дима расположился в кресле, пристегнул ремень, чтобы потом его не дергали вездесущие стюардессы, и уставился в залитый дождем иллюминатор.
