– Дорого, Жанна, – строго заметила Катя.
– Ну, и ладно, – неожиданно покладисто согласилась та, но Катя все равно не могла отделаться от чувства, что обидела дочь отказом. Ощущение было не из приятных. И она даже чуть было не купила злосчастную сумку. Прогнувшись. Да только не успела. Потому что ту Жанке подарил… Князев!
– Так нельзя! – пыталась Катя вразумить дочь.
– Что именно?
– Принимать настолько дорогие подарки. Это обязывает! К тому же… Откуда ему было знать, что ты хочешь эту сумку? Только не говори, что сама попросила купить её.
– Да не просила я, – возмутилась Жанна. – Так, намекнула, – отвела взгляд. – Разве это плохо, что любимый мужчина дарит мне подарки?
Катя сцепила руки. Наверное, в этом вопросе не было однозначного ответа. Но… Черт! Почему-то ей это казалось таким неправильным. Будто ее Жанка уподобилась банальным содержанкам. А что? Она – молодая и глупая. Он – взрослый и при деньгах.
– Жанна, ты понимаешь, как это выглядит со стороны? – осторожно спросила Катя у дочери. И чтобы не смотреть той в глаза, сделала вид, что поправляет шторы. Жанка в ответ набычилась.
– Нет. Но, кажется, догадываюсь, как это видится тебе!
– Послушай, я не хочу тебя обидеть, но…
– Я с ним не из-за денег! За кого ты меня вообще принимаешь? – красивые губы Жанки, так похожие на ее собственные, дрогнули. А Катя… Она ведь понимала, что изначально не из-за денег, да. Но ведь к красивой жизни быстро привыкаешь. И потом… Нет. Вряд ли стоит об этом думать.
– Я знаю, знаю. Милая, извини. Не обращай на меня внимания. Я просто сама не своя из-за этой годовщины, – нашла довольно вразумительное оправдание Катя. И Жанка, к счастью, тоже переключилась.
– А я говорила, что лучше заказать поминальный обед в ресторане. Меньше нервов.
– Это понятно. Но мне все же кажется, что папа одобрил бы мой план. Дома как-то… душевнее. Правда?
– Готовить придется три дня. Не меньше, – вздохнула Жанка.
– Ну, и ладно. Годовщина все равно выпадает на выходные.
На том и порешили. Да только Катя одного не учла – как ее измотает работа. Отвыкнув от темпа офисной жизни, она никак не могла войти в колею. То, что раньше давалось ей влегкую – теперь требовало каких-то невероятных усилий. Домой приползала, каждый раз с трудом волоча ноги. И если поначалу еще надеялась, что со временем это пройдет, то через две недели каторги совсем отчаялась. С ней происходило что-то странное. То, что нельзя было списать на акклиматизацию. Жару, тоску или Луну в Козероге. Её организм сбоил по всем фронтам. Кате было банально страшно. В конце концов, она прожила бог его знает сколько времени в стране с не самой удачной эпидемиологической ситуацией. Вдруг она подхватила какую-то болячку?
И вот тогда, буквально накануне годовщины гибели мужа, как никогда осознавая, что, несмотря ни на что, ей очень сильно хочется жить, Катя обратилась к врачу. Она была готова к любому даже самому паршивому диагнозу. Но правда оказалась куда более страшной! Как только она сама не догадалась? Почему та всплыла, лишь когда доктор поинтересовался датой ее последних месячных? И вдруг оказалось, что с тех пор прошло вот уже семь недель.
– Постой! Ты намекаешь, что я беременна? – засмеялась Катя, нервно теребя ремешок сумочки. Не такой дорогой, как у дочки, но тоже брендовой.
– Я пока ни на что не намекаю. Но если такая вероятность существует, не стоит ее отметать.
Врачом, к которому Катя обратилась, была ее давняя приятельница. Сейчас она смотрела на нее поверх модных очков, и Кате чудилось в том взгляде излишнее, как ей казалось, любопытство.
– Так что? У тебя с кем-то было?
Катя взмокла. Тонкая офисная блузка прилипла к спине. Лоб покрылся испариной. Она стерла бисеринки пота дрожащими пальцами. В висках пульсировала страшная мысль – уж лучше бы у нее выявили смертельную болезнь, чем… это!
– Извини, я забыла про важную встречу! – она вскочила со стула и, подхватив в последний момент чуть не свалившуюся с колен сумочку, попятилась бочком к двери.
– А как же анализы, Кать? Ты ведь кровь сдать хотела!
– В другой раз. Мне нужно бежать.
И она действительно убежала. Как последняя идиотка. Коей, наверное, и была. Потому что только идиотка могла залететь в тридцать восемь лет! От мужика, которому это наверняка и даром было не нужно. Как не нужно было и ей.
Не помня себя, оглядываясь по сторонам, как преступница, Катя остановилась у ближайшей аптеки и шепотом попросила продать ей три теста на беременность. Разных фирм производителей. В первый раз ее беременность тоже была неожиданной. Так что Катя уже знала, к чему готовиться. К тому, что первым делом, увидев результаты теста, его непременно захочется перепроверить. Раз, а потом еще… несколько. Пока не дойдет, что первый тест, в общем-то, не соврал.
Примчалась домой. Стащила туфли, наступая на задники, и бегом побежала в ванную. А уже там остановилась. Выдохнула, с ужасом разглядывая себя в зеркале. И все же сделала. Три теста сразу.
Даже тогда, в восемнадцать, Катя не чувствовала себя такой растерянной, как сейчас, двадцать лет спустя. Все же в то время у нее был мужчина. Была смелость, и поддержка тоже была. А теперь… Теперь у нее ничего не было. Даже сил принять то, что случилось. Если в восемнадцать у нее и мысли не возникло об аборте, то тут… такая мысль пришла первой. Катю одолевал страх. Она боялась всего на свете. Будущего. Боялась, что Жанка узнает и не сможет ее простить. Боялась осуждения друзей, Мишиных сослуживцев. Так глупо, боялась того, что подумают и скажут те, кто ей дорог. Те, чьим мнением она дорожит. Это ее волновало даже больше, чем страх растить ребенка в одиночестве. А ведь и он тоже присутствовал. Но где-то там. На окраине сознания. Не выходя на первый план, потому как… зачем? Если никакого ребенка не будет?
Как готовилась к годовщине, на каком автопилоте – не помнила. Что-то стряпала, месила тесто на пироги. Слушала наставления свекрови и родителей. У нее-то никакого опыта в приготовлении к поминкам не было. А там целый ритуал…
С утра пораньше подоспела и Лиза, жена еще одного погибшего в тот день бойца. И вот глядя на нее, такую счастливую в новых отношениях, совершенно тех не скрывающая, хотя ее мужчиной и стал лучший друг погибшего мужа, Катя впервые остановилась. Посмотрела на свои метания со стороны и допустила… только допустила мысль, что, возможно, и она ничего плохого не сделала? Может, никто бы ее не осудил, как она с перепугу решила? И все ее страхи – зря?
– Кажется, я беременна… – выпалила она тогда, будто помимо воли.
Лиза, которая вместо Кати взялась перекладывать пирог на блюдо, замерла, открыв рот.
– Вот это новость! Я не знала, что у тебя кто-то есть. В смысле, это очень хорошо. Ты не подумай. Я не осуждаю.
Катя перевела дух. Как же важно ей было это услышать!
