Конечно, именно так все и обстояло. Деваться ей было некуда. Но, вот ведь черт – с каждой секундой, проведенной с ним, ей все меньше этого хотелось.
Дарина скользнула жадным взглядом по сильному поджарому телу Мурадова. По бугрящимся на спине и руках мышцам, крепкой заднице, длинным ногам. К ступням не меньше сорок пятого размера. Опустила веник и вместо того, чтобы как следует его отхлестать, приласкала, щекоча иголочками плотный атлас кожи. Зачарованно наблюдая за тем, как в месте касаний та ежится, идет рябью трогательных мурашек.
– Сильней, Дарина. У тебя все получится, – просипел Родион. Ей нравилось, когда он звал ее по имени. А не дурацким прозвищем, что придумала Бэлла. Шанель Мурадов назвал её лишь однажды. Желая указать на место. Это было понятно и, наверное, со стороны даже обидно. Впрочем, Дарина так не считала. Она не видела смысла обижаться на правду. Другое дело, что даже понимание истинного положения вещей не помешало ей вовлечься в происходящее. И тут становилось неважным, что конкретно загнало ее в ловушку. Обстоятельства жизни, или она сама… Ведь даже осознавая, что у их с Родионом истории не будет продолжения, Дарина не могла себе запретить чувствовать что-то большее.
Слишком ярким мужиком был Мурадов. В принципе слишком ярким, а уж на фоне всех других ее знакомых – так просто ослепительным. А секс с ним… Дарина сглотнула. Это был лучший секс в её жизни. До этого она вообще не понимала, что он может быть таким. Порабощающим… Наверное, это правильное слово. Желая испытать снова те непередаваемые эмоции, она плевала и на свои принципы, и на здравый смысл, и на отношение к себе Мурадова.
– Вижу, в теории ты делаешь успехи. Что насчет практики? – насмешливо и даже зло поинтересовался он. Самым правильным в этой ситуации было доказать, что за практикой дело не остановится. Может быть, хоть тогда и она станет для него особенной? Не то чтобы Дарина не понимала, насколько невелик этот шанс, просто… Ей так сильно хотелось верить во что-то хорошее!
Она отбросила веник и опустилась на колени. Здесь, внизу, конечно, тоже было ужасно жарко, но все ж не так, как наверху. Дарина закусила губу, скользнула ладонями по его спине. Опустилась на ягодицы. Кто бы мог подумать, что это едва ли не самая манящая часть на мужском теле? Уж точно не она.
Мурадов медленно повернул голову набок.
– Что ты делаешь?
– Тебе не нравится? – и себе перешла на ты Дарина.
– Да в принципе ничего. Решила отточить на мне навыки соблазнения?
– А ты против?
– Нет, – хмыкнул Мурадов. – Дерзай. Только не здесь. Мы угорим, если останемся.
– Значит, пойдем в дом.
– Сначала нужно смыть пот.
Он смыл. Очень тщательно. Помогая себе мочалкой и языком, и руками… Когда дело дошло до спальни, Дарина была уже в полуобморочном состоянии. Ее желание было таким сильным, что не вмещалось в теле. Будто её кожа, как бесценный египетский лен, села после «стирки». Желание ласкать его и исследовать пальцами смело невыносимой потребностью заполнить пульсирующую пустоту внутри.
– Распалилась, девочка… – шептал он. А она ему вторила:
– Пожалуйста… Сделай это. Пожалуйста, Родион.
– Надо же. Какая горячка. Ну, бери. Раз хочется.
Она не сразу поняла, на что он намекает, вольготно откинувшись на подушки и не мигая на неё глядя из-под тяжело опущенных век. А когда дошло, без раздумий на него взобралась и торопливо вобрала в себя. Впервые очутившись в позе наездницы, Дарина никак не могла взять в толк, какого черта она не попробовала этого раньше. Ведь так можно было не только контролировать свой оргазм, но и гладить Мурадова, где захочется, целовать. Теряя в происходящем остатки стыда и немалую часть души. Стирая, будто ребром монеты, защитное покрытие. И в конечном итоге пережить пик, сплетаясь взглядами. Читая в его глазах такое же потрясение, что и сама буквально только что пережила.
– Это… это было…
– Да.
А еще спустя пару минут – холодным обжигающим душем:
– Еще немного стараний с твоей стороны, и я подумаю насчет премии.
Дарина затаилась. Перевернулась на бок. Чувствуя себя так, словно её ставшая маленькой кожа натянулась до болезненного предела. Конечно, ничего страшного он не сказал. Конечно, она все понимала. И, конечно, ей стоило отнестись к его словам проще. Например, схохмить в ответ. А она почему-то не могла. Речь отняло. Тесная кожа в области горла сжалась так сильно, что превратилась почти в удавку.
– Эй… Ты куда?
– Попить. Тебе принести?
– Тащи вино. И бокалы. Там в кухне, видела?
Алкоголь оказался неплохой анестезией. И прелюдией к новой сексуальной игре. Родион обладал богатой сексуальной фантазией и еще большими аппетитами. Он уснул лишь после третьего захода. А она так и не смогла. Провозилась полночи, а ближе к утру встала, оделась потеплее и пошла в лес.
Измученное, не привыкшее к таким нагрузкам тело протестующе ныло. И даже если бы Дарина хотела забыть о случившемся, вряд ли бы у нее это получилось. Впрочем, забывать она и не собиралась. Дарина, напротив, решила сохранить в памяти эти дни. К сожалению, она отчетливо понимала, что прямо сейчас переживает, возможно, самые яркие моменты своей жизни.
В памяти всплыли насмешливые слова соседки по комнате:
– И что? Думаешь, выйдешь из своего мостостроительного и ка-а-к заживешь? Ой, я не могу… Это ж надо. Ну, кем ты будешь, Дашка? В лучшем случае – каким-нибудь инженером. Ипотека, машина в кредит и поездки в Египет раз в два года?
И ведь Алька была права. Это был, пожалуй, наиболее распространенный сценарий жизни для таких, как Дарина. Кстати, не самый худший из возможных. Но в этом сценарии не было места мужчинам вроде Мурадова. И пусть он говорит, что хочет! Дарина решила, что не станет обращать внимание на его слова и обижаться. К черту. У нее была всего неделя… Неделя, чтобы урвать от него кусочек на память. Было глупо тратить оставшиеся дни на обиды.
Решив так, Дарина успокоилась. Вернулась к дому, нашла в бане ведерко для воды и снова пошлепала в чащу, набрать грибов, пока те не уничтожили первые заморозки. Далеко уходить от избы она не планировала – боялась потеряться, поэтому, когда Родион ее окликнул, вернулась довольно быстро.
– Какого черта?! Где ты была?
Дарина приподняла ведерко и потрясла:
– Собирала грибы.
– Зачем?
– Нажарю с картошкой. Вкуснота.
– Я не люблю грибы, – сощурился Мурадов, повторяя в который раз одно и то же.
– А я люблю. Ты можешь себе пожарить яичницу.
– Я? – искренне возмутился.
– Сексуальные извращения и готовка не входят в стандартный прейскурант, – сказала Дарина, посмеиваясь. Решив, что ничего страшного не случится, если она напомнит об условиях сделки. В конце концов, он сам постоянно к ним возвращался!
