В глубине дома послышался грохот. Ветка настороженно замерла, и практически в ту же секунду, напугав ее просто до ужаса, в открытое окно ворвались сразу несколько человек в масках.
– Всем оставаться на местах! – заорал один из них. Напрасно заорал, да. Вета даже при желании не смогла бы сдвинуться с места – настолько была напугана. Так что когда ее скрутили и потащили вниз по лестнице, она даже не попыталась встать на ноги. Да что там… Она не сумела даже спросить, кто эти люди, и чего им надо. Вета думала лишь об одном, что еще немного, и она просто обмочится от страха. Может быть, остатки ее сил уходили как раз на то, чтобы этого не допустить. И не напрасно. Старания Веты принесли свой результат. Когда ее бесцеремонно втащили в огромный отцовский кабинет, занимающий едва ли не половину западного крыла дома, она, по крайней мере, смогла сохранить достоинство.
– Папа! Папочка, – всхлипнула Ветка, рванув к нему со всех ног в поисках защиты и утешения. Но вместо этого получила лишь злую жесткую отповедь:
– Сядь, дура! Угомонись!
Вета столбом застыла посреди комнаты. Открыла рот. Сердце бешено колотилось в горле, отчего ее все сильнее мутило. Казалось, еще немного, и она просто выблюет это самое сердце. Под ноги чужим безучастным к ней людям в масках.
– Сядь возле матери, – спокойно заметил один из них.
Возле матери? Вета, как зачарованная, обвела взглядом комнату. И, наконец, ее заметив, на негнущихся ногах дошла до дивана. Упала рядом, как подкошенная.
– Ч-что происходит? К-кто это? – запинаясь, тихонько поинтересовалась Вета.
– Кто-кто! Менты. Ты что, совсем ослепла?!
– Менты? В смысле милиция? – Ветка сглотнула. – А что им от нас нужно?
– Козел отпущения им нужен! А я говорила-а-а-а, Юра! Я предупреждала-а-а-а, – завыла в голос.
– Заткнись! И возьми, наконец, себя в руки! – рявкнул отец.
Даже сейчас, в этой страшной ситуации, они ругались. Вета закрыла глаза. Как делала в детстве, когда не хотела этого ни видеть, ни слышать. Она представила, что сидит на высоком берегу и наблюдает за жирными отъевшимися за лето чайками. А ее разгоряченное на солнце лицо обдувает прохладный бриз, и он же роняет на щеки соль.
Вета научилась медитировать задолго до того, как это стало мейнстримом. Сильно задолго до…
13
Сколько продолжался обыск? Вета не смогла бы ответить. Но когда она открыла глаза, в комнате уже не было посторонних. Отец стоял у бара и глушил коньяк прямо из горлышка бутылки. Мать меряла шагами комнату.
– Поверить не могу, что ты пьешь!
– А что мне делать?
– Что угодно! Бить тревогу, звонить адвокатам! Ты понимаешь, что тебя подведут под статью с конфискацией?!
– Это единственное, что тебя волнует? – хмыкнул Юрий Борисович.
– Еще бы! Сколько раз тебе говорили переписать часть имущества на меня?! Сколько раз, а? Но ты ж никого не слушал! Боялся, что я захапаю все себе при разводе. А теперь что? Я тебе скажу! Мы пойдем по миру! Вета, скажи папе спасибо!
Мать резко остановилась, обратив все свое внимание на дочь. Ветка под таким напором вжалась в диван.
– Может быть, все не так плохо, – шепнула она. – Может, это ошибка…
– Ошибка? Ха! Еще скажи, что нам помогут.
– Я не знаю.
– Никто! Никто нам не поможет, слышишь? Крысы первыми побежали с тонущего корабля. Сиваков и тот не берет трубку-у-у. И это друг, называется-я-я-я.
– Прекрати истерику! Если бы все было так однозначно, меня бы арестовали.
– А какие тут варианты? Своя рубашка ближе к телу, знаешь ли. Не хочет он собственным креслом рисковать, поддерживая опального мэра!
– Все сказала? – отец сделал жадный глоток из бутылки. Жидкость в ней громко забулькала. – А теперь пшла прочь! Займись чем-нибудь полезным. Мне нужно подумать…
Мать что-то ему возразила. Они снова сцепились. Но этого Вета уже не слышала. Она поднялась к себе в комнату, схватила телефон и первым делом позвонила Митьке. Он должен был ей помочь. Должен… В конце концов, они встречались. А их отцы не только дружили долгое время, но и строили планы их с Митькой поженить, чтобы породниться.
Когда Вета набрала Митьку, тот не ответил. Она бросила взгляд на часы. На дворе была ночь, и поначалу Вета думала, что тот просто не слышит ее звонков. Она звонила ему снова и снова. До тех пор, пока не услышала, что абонент находится вне зоны действия сети. Только тогда Ветка поняла, что Сиваков ее намеренно игнорирует. Бросает на произвол судьбы в сложнейшей жизненной ситуации.
И это не на шутку ее взбесило. Именно взбесило, да. Ветка что есть силы запулила телефоном в стену, почувствовав даже некоторое облегчение, когда тот развалился на части. А потом поняла, что вполне могла угробить последний дорогостоящий подарок родителей, и, ругая себя на чем свет стоит, бросилась тот собирать. Процесс усложнял непонятно откуда взявшийся тремор в руках.
Нажимая на кнопку запуска, Ветка молилась… Когда-то ее, совсем еще маленькую, молитвам научила бабушка. Конечно, она не понимала смысла тех мудреных слов. И запоминала их на свой лад. Как ребенок. «Отче наш, ежа неси, но не беси»… Когда родители впервые это расслышали, хохот стоял такой, что в их однушке начали трястись стены. И хоть она не понимала, чем же так их насмешила, все же была ужасно довольна собой. Это было счастливое время. Может быть, самое счастливое время в ее жизни.
Телефон приветственно пропел. Экран засветился. Вета выдохнула и без сил опустилась на постель, положив тот перед собой. До подъема еще было два часа. Их следовало как-то пережить. Сцепить зубы и пережить, да.
– …Мы пойдем по миру! Вета, скажи папе спасибо! Пойдем по миру… Пойдем по миру… Пойдем по миру…
Насколько велик этот риск? Насколько велик риск, что ее отца посадят? И что будет с ней, если это все же случится? Нет, Ветка не думала, что от нее отвернется та же Мариам, но вот в остальных она не была уверена… Слишком многим Сандалова стояла поперек горла. Они были бы дураками, если бы упустили возможность отыграться и позлорадствовать над той, кого еще совсем недавно считали небожительницей. Это Вета отчетливо понимала. Она не могла взять в толк лишь то, как будет с этим справляться.
14
Несмотря на все ужасы ночи, утро пришло к положенному часу. Не опоздав ни на секунду. Внизу, в кухне, работал телевизор. Мать сидела за барной стойкой. Перед ней возвышалось облако из использованных бумажных салфеток. Она снова плакала.
– Отца показывают по всем новостя-я-я-м.
Вета похолодела. Она надеялась, что у нее есть, по крайней мере, немного времени, чтобы подготовиться. А тут вдруг оказалось, что его нет. И ей придется встретиться со своими проблемами лицом к лицу, когда она совершенно к тому не готова.
