– Нет. Погоди. Я не согласна, – испугалась Мариам.
– Почему?
– Ну, не так же сразу!
– Сразу?! Ты, должно быть, шутишь. Тебе тридцать три! А у тебя за всю жизнь был один мужчина. Неудачник, с которым ты развелась еще при царе Горохе.
Мариам сникла. В который раз пожалев, что как-то, разомлев всего-то от бокала вина, выложила Юльке правду-матку. Хорошо хоть ей хватило ума не разболтаться о еще одном своем приключении, закончившемся полнейшим фиаско. Даже навеселе, даже в мыслях ей не хотелось возвращаться в тот день.
– Не нужно об этом кричать!
– Я не кричу. Я так разговариваю. Когда у тебя трое детей и несколько десятков людей в подчинении, по-другому не получается. А впрочем, ты съехала с темы. Ну! Я жду…
– Да на, на! Только отстань. – Мариам протянула Юльке телефон. – Я пойду, распоряжусь насчет обеда. Левон, сыночек, передай Наташе, что Юль Санна желает продегустировать наши новые блюда. Краб с авокадо и цветной редькой, теплые оливки пиль-пиль с песто и пармезаном и…
– Да понял я, понял. Сейчас все будет в лучшем виде.
– Вот и хорошо.
– Нет, ты мне скажи! Неужели среди всех этих вариантов тебе никто не понравился? – поинтересовалась Юлька, пролистывая фотографии мужиков, добавленные в приложение для знакомств.
– Ну вот! И это мне говорит замужняя женщина.
– Замужняя, да. Однако и не слепая. Что ни говори, но один партнер в тридцать три – это… это – я даже не знаю, как это обозвать! Может быть, катастрофой? Говорю тебе, ситуацию нужно срочно менять.
– А сама?! Сама-то ты не такая? Или у тебя кроме Быка еще кто-то был, а я не в курсе?
– Но-но! Не паясничай. У нас совершенно особенная ситуация. Ранний брак. Но ты-то, ты! Напомни, когда ты развелась с Рафиком? В каком году? До нашей эры или после?
– Может быть, я однолюб! – защищалась Мариам. – Ты об этом не думала?
– Хочешь сказать, что до сих пор любишь ту обезьяну? – Юлька строго взглянула на Мариам поверх стильных дизайнерских очков. И что тут было сказать? Что она имела в виду совершенно другого мужчину? Не мужа? Как бы Юлька удивилась, если бы узнала, что со времен школы ничего не поменялось? И что за пятнадцать прошедших с тех давних пор лет Мариам так и не смогла полюбить кого-нибудь так, как любила мальчишку, с которым долгое время сидела за одной партой? Что она и сейчас следит за его жизнью, спасибо всем социальным сетям, и дай бог здоровья их создателям?
– Нет. Ту… – это слово Мариам выделила интонацией, – обезьяну я не люблю.
– Тогда вот! Полюбуйся. Этот вроде бы ничего.
Мариам боязливо покосилась на экран. С фото на нее смотрел довольно крупный мужик с бородкой.
– Нет. Он на Синюю бороду похож.
– А этот?
– Какой-то слащавый.
– Тебе прямо не угодить!
– Ничего из этой затеи не выйдет, Юля. Так только время потратим зря. Давай лучше и правда выпьем. Ты же с водителем?
– Ага. А почему не выйдет-то?! – возмутилась Юль Санна.
– Потому что у меня сын и…
– Ему почти четырнадцать!
– Вот именно. Он все понимает.
– Прямо все-все? Тогда он, наверное, поймет и то, что его красавице-мамочке иногда нужно повеселиться.
– Нет. Ты что? Как-то это неловко.
– О, боги! Ладно. Я заберу его к нам. Ну, точно! Кира обрадуется, и мелюзга.
– Юль…
– М-м-м?
– А как ты думаешь, с ними уже пора говорить о контрацепции?
Юлька закашлялась.
– Да они об этом побольше нас с тобой знают.
– Ага. Твой Роман тоже знал. И даже применял знания на практике. А Кире вашей скоро пятнадцать.
– Боишься стать бабушкой в тридцать пять? – захохотала Юлька. – На твоем месте я бы больше думала о собственной контрацепции. Возраст у нас такой, что еще самим рожать и рожать. Вот. Смотри, какой красавец! Даже ты не найдешь, к чему придраться! – в полном восторге от своей находки Юль Санна резко сменила тему.
– Лица не видно, – закапризничала Мариам.
– Да с такой фигурой ему даже отсутствие головы простительно. Ты только глянь на эти мышцы, м-м-м, а грудь? А руки?
Юлька едва только слюни не пустила.
– И это замужняя женщина! – в который раз повторила Мариам. – Дай сюда! Нечего на него пялиться.
Выхватила из рук подруги телефон и нечаянно лайкнула злосчастное фото. В панике уставилась на открывшееся окно переписки.
«Привет. Рад, что ты мне ответила. Какие планы на вечер? Не желаешь встретиться где-нибудь в центре?»
– Да! Пиши, да… Слышишь!
– Погоди ты! Вдруг это какой-то маньяк? Давай хоть анкету его посмотрим. Ну, вот… Рост. Вес.
– А работает где, указано?
– Написано просто – айтишник.
– Спроси, он путешествует, или из местных?
– Зачем?
– Не тупи, Мариам! На кой тебе туристы? Сегодня он тут, а завтра – там.
Учитывая то, что Мариам вообще не собиралась идти на свидание, ей было все равно.
«Привет. Я тоже рада. Я так понимаю, ты не из местных?»
«Вообще-то из них. А что – это проблема?»
Мариам уставилась на Юльку. Та шикнула:
– Пиши – нет!
«Нет. Просто спросила. Куда бы ты хотел пойти?»
«В заведение на твой вкус. Я тут ничего не знаю».
– Ну, вот! Я ж говорю – маньяк. Сказал, что местный, а теперь говорит, что ничего здесь не знает, – пробормотала Мариам.
«Ты же сказал, что местный».
«Угу. Родился здесь и вырос. Но потом надолго уехал. Так что в городе я всего несколько дней».
– Зови его в свой ресторан!
– К Рубену, что ли?
– Ну да. Там он тебя точно не прикончит.
Понимая, что Юлька с нее ни за что не слезет, Мариам послушно набрала в чате:
«Как насчет встречи в ресторане на набережной? Там есть отличное заведение «Рубен». В семь?»
В конце концов, обещать – не значит жениться! Как только Юль Санна уедет, от свидания можно будет с легкостью отказаться. Она так делала. Много-много раз. Не в силах переломить свои страхи и заскорузлые комплексы.
Глава 3
– Да красивая, красивая! Что ты все смотришь?
Услышав смеющийся голос подруги, Мариам отскочила от зеркала, в котором, оглянувшись через плечо, придирчиво изучала свою фигуру что называется – с тыла. В этом самом зеркале отражалась безумной красоты женщина, с шикарными, в меру пышными формами и безупречно гладкой кожей, а Мариам… Мариам как будто того и не замечала. Или не могла поверить, что это действительно она. Ей каждый раз требовались доказательства. В том, что это не сон, что она и в самом деле справилась с лишним весом, да так сильно похорошела со времен школы, что мужики разве что шеи не сворачивали, когда она появлялась в поле их видимости.
