Это что? Проверка со стороны якудза?
Или же меня специально вербуют?
— Изаму-кун, да, мы знаем, что вы состоите в клане «Крылья Ветра». Вы пока что в самом низу, но с нашей помощью можете вырасти. Да, мы никогда не забываем тех, кто нам помогал, поэтому обязательно поможем вашему продвижению. Сделаем всё, что в наших силах, чтобы смогли продвинуться по карьерной лестнице. И также предоставим защиту от преследования банды господина Ицуми…
А что — буду тройным агентом! Буду сообщать «Крыльям Ветра» о движениях аристократов, а полицейским о движениях якудза. Я даже внутренне улыбнулся такой мысли. Дятлы долго не живут, а если я приму предложение, то могу даже не дожить до утра. Впрочем…
Если это проверка или же если это натуральная вербовка, то мне ничто не мешает…
— Я согласен! — выпалил я, чуточку подумав для приличия.
— Что? — теперь пришла очередь комиссара выпучить глаза.
— А что? Организуем тайные встречи… ммм… Допустим в чайных домиках. Определим там пароль. Например такой: «А у вас продается японский шкаф?» и отзыв: «Ещё и никелированную циновку продам с бамбуковыми вставочками».
— Чего-о-о? — ещё больше выпучил глаза комиссар.
— А я там буду выступать и читать хокку. Но под красивыми словами будет потайной смысл! Ага! Чуете масштаб трагедии? Я выступаю, декламирую хокку, а спецагент от вас получает донесение. Например, читаю я такое хокку…
Я вскочил в картинную позу, прижал одну руку к пояснице, а вторую выбросил вперед:
— Тихонько с гейши сполз
Довольный самурай:
— Банзай! Не проснулась!
Глаза комиссара два раза непонимающе хлопнули. А я продолжил валять дурака:
— Вот так! Неплохо, да? А ведь внутри будет скрытый смысл. То, что в публичный дом сегодня тайно прокрадется оябун! Каково? А вот если я вдруг начну говорить таким голосом, то сразу же должно быть понятно, что какой-то член группировки получил повреждения. И скажу я… скажу так:
Самурай с мечом
Занимался неловко
Стал евреем.
Лицо комиссара начало напоминать спелое яблоко. Он ещё сдерживался, но разве меня остановить, когда я маюсь дурью?
— Конечно же меня надо будет отправить в командировку. Совершенно секретно. И двух красоток рядом. Желательно с третьим размером груди. На крайняк два с половиной. Ещё золотую карту, чтобы подкупать премьеров и и дипломатов. Знаете, сколько они жрут? А сколько бухают? У-у-у-у, страсть. А ещё машину, обязательно представительского класса. И квартиру, не могу же я всё время тайные встречи проводить в чайной? В конце концов мои хокку могут разгадать, так что без какой-нибудь скромненькой десятикомнатной квартирки для встреч мне не обойтись. А ещё…
— Хватит… — просипел покрасневший в цвет томата комиссар. — Я не желаю вас больше слушать…
— Да почему же? — перебил я его. — Я же только начал. Это всего лишь семечки по сравнению с той информацией, которую вы можете добыть. Ух, комиссар Асано, мы с вами столько дел можем наворотить… Да мы всё Токио на уши поставим! Такие вечеринки будем закатывать… Исключительно с целью передачи информации. Я так рад, что вы выбрали именно меня для своих делишек. Я оправдаю, я не подведу!
От эмоций я даже ударил себя в грудь. Сука… перестарался, боль от ушибленных ребер заставила закашляться. Этой заминкой воспользовался комиссар.
— Такаги, я не совсем это имел ввиду…
А вот теперь он стал похож на госпожу Икэда, которую тоже пыталась пролепетать оправдания. Но Асано не Минори, насчет него у меня нет сексуального интереса.
— Да знаю я, что вы имели в виду. Вы такой же как и я — рисковый парень, сорви-голова. Такой, за которым подчиненные пойдут и в огонь, и в воду и в фалоппиевы трубы. Кстати, я знаю один приличный публичный дом, где мы…
— Нет никаких мы! — рявкнул комиссар. — Похоже, что я ошибся насчет вас… господин Такаги.
И снова ему с трудом удалось назвать меня господином. Хинина господином… Как его только не передернуло?
— Вы не ошиблись. Я именно тот, кто вам нужен. Знаете, я ещё и петь умею! Правда, пою громко, но противно. Если вы выберете песню, то я ещё и станцую! И знаете, я всё-таки всё взвесил и решил — третий!
— Что третий? — снова рявнул комиссар.
— Третий размер груди должен быть у девушек, которые меня сопровождают. Если будет два с половиной, то меня могут раскрыть, а так…
— Вон! — выкрикнул краснющий комиссар.
— Где? — невинно захлопал я глазами.
— Выйдите вон! Закройте дверь с другой стороны и не открывайте до тех пор… Вообще никогда не открывайте эту дверь! Никогда! Когда вы будете нужны, то вас вызовут, а пока…
Похоже, что у комиссара понемногу получалось брать себя в руки. Он успокаивался, а этого нельзя было допустить.
— А пока давайте я вам остальные хокку почитаю? У меня есть даже весьма пикантные. И я… Вот сейчас встану в позу и…
— Пошел вон!!! — уже истерически заорал комиссар.
Меня просто вынесло за дверь звуковой волной. Похоже, что не судьба мне узнать карьеру стукача… Неподалеку стоял Акира, он вопросительно вскинул брови и кивнул на дверь, мол, чего там?
— Про мебель разговаривали, — пожал я плечами. — Предлагал ему купить японский шкаф.
— А чего он так орал?
— В цене не сошлись, — махнул я рукой.
Глава 10
На входе в дом сэнсэя Норобу Киоси сочувственно вздохнул и ободряюще подмигнул, мол, держись. Сам маленький тануки сидел чуть поодаль от ступеньки и занимался набиванием кулаков — он бил сжатыми кулаками в песок. Да не в простой песок, а в пересыпанный галькой. Сия адская смесь находилась в деревянной кадушке, которая поскрипывала при каждом ударе.
Раздавался шмяк, потом скрип, а затем Киоси ойкал. Музыкальный ряд боли и страдания. Но Киоси не отступал, он продолжал набивать костяшки.
— Тренируешься? — спросил я, подходя ближе.
— Да, сэнсэй Норобу заставил. Говорит, что так я лишнюю энергию должен выплеснуть, — вздохнул Киоси.
Я заглянул внутрь кадушки, там бордовыми кляксами отражались места ударов. Похоже, что Киоси уже не первый час тренируется. И что же с его кулаками?
— Покажи кулаки.
Киоси нахмурился и покачал головой. Опустил глаза и снова ударил в песок:
— Нечего меня жалеть. Я ради мести тренируюсь, а царапины и ссадины заживут. Тебя учитель Норобу ждет, может, рядом со мной сядешь. Тоже начнешь лишнюю энергию выплескивать…
Я потрепал малыша по жестким волосам. Он недовольно отдернул голову, вроде как нечего лезть к серьезному мужчине с коровьими нежностями. Ну и ладно. Пусть тренируется.
