— Я-то могу, а вот ты…
Её шаловливые пальчики пробежали вверх-вниз по ширинке.
Такой намек сложно не понять. Я притормозил, ожидая, что будет дальше? А дальше произошло вот что — Минори соскользнула с сиденья и вжикнула молнией на моих брюках. Наружу вырвался каменный член. Одноклассница улыбнулась ему, как старому другу.
— Ого, какой он у тебя… Я думала, что у хининов татуировка и на члене тоже есть…
— А она и есть, надо только приглядеться, — ответил я.
— Где?
— Так вот, возле основания, — показал я на место, где заканчивается лобок и начинается вздыбленная плоть. — Чуть стерто, но разглядеть можно.
— Да где? — ещё ниже наклонилась Минори.
— Ну неужели не видишь? Вот же она, — ткнул я пальцем в первую попавшуюся точку.
— Не вижу, — покачала она головой.
— Значит, надо лупу… Или приглядеться чуть лучше.
От старания Минори даже приоткрыла рот, стараясь разглядеть мифическую татуировку. Мне оставалось только двинуть тазом чтобы загнать окаменевшую головку в плен мягких губ. Что я и сделал…
— Упф! — выдохнула девушка, когда так и не смогла разглядеть рисунок, зато получила мясную затычку в рот.
— Ой-ё! — выдохнул уже я, когда ласковый язычок пробежался по головке и лизнул уздечку.
— Приятно? — спросила Минори.
Она с чпоканьем освободила мой налившийся орган и начала легко водить по нему пальцами. Вверх и вниз. Вверх и вниз…
— Невероятно… А как ты будешь смотреть в глаза Кимико, когда с ней встретитесь?
— А что с её глазами? С её глазами всё в порядке — она видела твоего малыша, не ослепла… Правда, не видела татуировки, но сдается мне, что тату стерлась от очень частого использования…
И всё это время она говорила, глядя на меня снизу вверх, держа член как микрофон. Осталось только музыку поставить, чтобы она исполнила какую-нибудь зажигательную песню.
— Да ну, ты наговариваешь… ох… — вырвалось у меня, когда она чуть сжала напрягшийся орган и снова взяла его в ротик. Черноволосая макушка ритмично задвигалась над моей ширинкой. — Я же почти ни с кем… Ой… Да как же ты это делаешь?
Легкий чпок и на меня снова взглянули хитрые глаза. К паху подкатило блаженство и сосредоточилось в агрегате, который она держала в руках. А ведь над головкой ещё работал и язык. Мало того — это был очень ловкий и умелый язычок. Обрабатывала так, что волны блаженства пробегали по телу и заставляли выгибаться.
— Похоже, что ты активно тренировалась, — я положил руки на макушку и чуть надавил на голову девушки.
Почувствовал, как головка потерлась о нёбо. Минори закашлялась. Я тут же отпустил её на волю.
— Ух-ух, Изаму-кун, не надо так резко… — Минори утерла губы тыльной стороной ладони.
За нами наблюдали две яркоголовые амадины. Похоже, что они учились, как нужно делать друг другу приятно. Мне почему-то от этих взглядов стало неловко.
— Слушай, мы же не так далеко отъехали… Может, двинемся в сторону водопадов?
— Конечно двинемся! Только чур я буду рулить! — вскрикнула Минори.
— Как это? — не понял я.
А надо бы напомнить, что член у меня всё ещё был в неге ласковых поглаживаний. И она хочет рулить? Да это же будет выше моих сил… Или она что-то другое имела в виду?
И в это время, пока я разрывался между тем, чтобы схватить Минори в охапку, приставить к мотоциклу и как следует соединиться, она хитро улыбнулась и подняла края юбочки. На свет показались белые кружевные трусики, которые, впрочем, медленно поползли вниз под напором двух пальцев. Взгляд Минори следил за мной, а я завороженно, как удав за кроликом, следил за передвижением кружевной материи.
Заметил, что небольшой островок материи поблескивал от выступившей у Минори влаги. Эх, как же она возбудилась…
— А я могу вот так, — Минори перешагнула через кружева и одним быстрым движением нацепила трусики на приборную панель.
— Нашла чем гордиться, — хмыкнул я в ответ.
— А ещё вот так, — хитрюга легко перекинула ногу через бензобак, чуть подпрыгнула и…
Опустилась она точно на мой дрожащий от напряжения каменный отросток.
— О-о-о! — вырвался из её горла крик, когда полностью опустилась на торчащий член.
— Ого-го, — ответил я в том же тоне. — А ты полна сюпризов.
— То ли ещё-о, будет, — полупростонала-полупропела Минори.
Она дернула рукоять газа и мотоцикл прыгнул вперед. От неожиданности я схватился за её талию и подался по направлению движения. Девушка ещё раз вскрикнула, и снова крутанула рукоятку. Дальше началось безумство…
Мотоцикл прыгал вперед, меня бросало следом, и я входил так глубоко, что чувствовал влагу на яичках. Потом отбрасывало чуть назад и снова вперед.
Ветви хлестали по нам, мотоцикл вихляло из стороны в сторону, но Минори в последний момент выравнивала его и снова подавала вперед. Юбка задралась на талию и продемонстрировала две аппетитные булочки, которые покраснели от шлепания и трения.
Я рванул блузку на груди Минори, лифчик застегивался спереди и, вскоре, две груди оказались в моих руках. Минори с улыбкой оглянулась, когда я начал мять их, как антистрессовые мячики. Мять мягкие груди и резко входить в мягкое нутро — что может быть лучше на свежем воздухе?
Мы ехали мимо скал, мимо вековых сосен, а белки взирали на нас удивленными глазами. Одна даже запустила шишкой, правда, попала в шлем, но всё равно обидно. Я её запомнил и при случае обязательно запущу шишкой в ответ. Еловой шишкой, а не той, на которой сейчас подпрыгивала Минори.
— Да-а-а, о да-а-а! Как же хорошо! Как же хорошо-о-о! — стонала Минори, задавая ритм странному сексу.
Я крепился, сдерживался, чтобы не кончить раньше времени и проконтролировать тот момент, когда Минори выпустит руль из рук. Хлюпанье, рев моторов, шлепки голой попки по паху — всё это создавало дикую какофонию для аккомпанемента бурной страсти.
— Какой же твердый! Изаму-кун! Изаму-кун! Я больше не могу сдерживаться! Я больше не могу-у-у-у! — провыла Минори и упала на бензобак, подняв к небу аппетитную попку.
Не зря всё-таки я сдерживался — в этот миг успел перехватить руль, и удержал колесо от въезда в поросший желтоватой травой бурый камень. Если бы не моя реакция, то бурный секс мог бы закончиться переломами или ещё чем похуже.
Я притормозил, поставил на подножку, чуть подождал, пока Минори утихнет в своих судорогах, а после перевернул её на спину и, глядя в глаза, вошел уже основательно. Поддерживая её за ягодицы, я входил в жаркую пещерку так активно, что хлюпание, стоны и вскрики раздавались эхом в ущелье.
Да что там говорить — я сам был сосной, которая валилась в обжигающее ущелье, и творила там такой бедлам, что порой даже приходилось чуть приостанавливаться, когда ногти Минори впивались в мои бедра. Вот только приостанавливаться с каждым разом становилось всё труднее и труднее.
