Синяки ещё не сошли с моего лица, так что они подтвердили слова.
— А вечером вы никуда не выходили?
— Мы с сэнсэем гуляли возле храма Сэнсодзи, там какие-то пять идиотов начали запускать в небо магические всплески, и мы решили убраться от греха подальше, — пожал я плечами.
Сказал вроде бы и правду, но не всю. Однако, не говорить же ей, что я залез на пагоду и вырубил главного оммёдзи Дзуна Танагачи. Конечно, это будет сильным алиби, но его можно использовать для другого обвинения.
И тут я наткнулся на довольную рожу Исаи. Он улыбался и подмигивал мне, сделав приглашающий жест встать рядом.
— Прошу прощения, Хикамару-сан, мне пора, — чуть поклонился я. — Очень жаль, что семью Утида постигло такое горе. Я скорблю вместе со всеми. Акира был отличным сэмпаем…
— До свидания, Такаги-сан. Если что узнаете, то дайте мне знать, — кивнула девушка-полицейский в ответ.
— Обязательно дам, — ответил я и соврал.
Я уже знал, кто проделал такое с Акирой. Я видел этого ублюдка, который стоял и лыбился в десяти шагах от полицейских машин. Глубоко вздохнул и выдохнул, сдерживая бешенное сердцебиение.
Я ни в коем случае не должен показывать горе и несчастье! Я не должен давать этому пидару повод для радости!
— Вижу, что ты побледнел, Изаму-кун, — радостно осклабился Исаи. — Даже синяки стали отчетливее видны.
— Ну ты и гнида, — прошипел я в ответ. — Я всё равно найду способ тебя уничтожить…
— Ага, вижу, что ты грустишь о потере друга. Что же, это хорошо… Это очень хорошо. А уж как исказится горем личико Кацуми? Как ты думаешь — стоит её навестить на похоронах? Говорят, что на похоронах девушки больше всего нуждаются в утешении. Я её утешу изо всех сил, а потом, когда начну ебать, расскажу, как убил её братишку…
Мне нужно поставить памятник только за то, что я сдержался и не вбил кулак в это улыбающееся лицо. Как я сдержался? Неизвестно… Уже потом, анализируя эту ситуацию, понял, что в тот момент бросил взгляд на клуб «Оммёдо Кудо». На миг мне показалось, что там, возле дверей, стоял и махал рукой Акира.
Это длилось всего лишь мгновение, а в следующую секунду я выдохнул. Даже нашел в себе силы скривить губы в улыбке.
— Мне безразличны твои слова, брат по хининской крови…
— Я не хинин! — вскричал Исаи.
— А я не люблю сливки. Надеюсь, это компенсирует полученную информацию?
На нас начали оглядываться. Двое из класса даже показали в нашу сторону полицейским, на что те кивнули. Хикамару покачала головой, когда полицейские направились было в нашу сторону. Она сказала несколько слов коллегам, те вернулись на свои места.
— Ты очень сдержан, Изаму-кун, — справился с собой дух в теле Исаи. — Но знай — я всё равно смогу вывести тебя из равновесия. Я ещё увижу слезы на твоих щеках…
— Надеюсь, что это будут слезы твоего сына, — ответил я, не моргнув глазом. — Сэтору так ими зальется, что забрызгает всё вокруг.
Лицо Исаи покраснело. На виске активно застучала венка. Он хотел что-то добавить, но потом махнул рукой и отправился на урок.
Я пошел следом. Нужно было отсидеть хотя бы на первом уроке, чтобы не поставили прогул. Кацуми по понятным причинам в классе не было. Я сел за парту и сдвинул брови, стараясь казаться угрюмым и злым. Одноклассники поглядывали на мои синяки, но не злорадствовали, а тихо посмеивались.
Хинину указали на его место, теперь этот выскочка не должен рыпаться. Вот только выскочка разозлился ещё больше, чем был раньше. А злой хинин — это смертельно опасный хинин…
До конца урока досидел как в тумане. Учитель что-то говорил, я вроде бы даже что-то записывал, но вот о чем именно шла речь — убей не помню. В голове звучали прощальные слова Акиры: «Тебе не хватает скорости против него. Думаю, что на тренировках мы этим и займемся».
Не только мне не хватило скорости против этого злого духа онрё. Я иногда замечал довольную усмешку Исаи. Напасть на него сейчас приравнивалось к исключению из школы, поэтому приходилось изо всех сил сдерживаться.
После первого урока я отправился домой. Мне срочно нужно было узнать — что раскопали старички-разбойнички против онрё. Если он начал убивать, то вряд ли остановится…
Дома мои старички уже вышли из зачарованного медитативного сна и теперь снова копошились в свитках. Один из них был отложен в сторону. Остальные делились на две кучки — посмотренные и ещё не вынутые. Похоже, что отложенным был тот, который нужен.
— Здарова, атцы, — приветствовал я старую гвардию невесело. — Вижу, что вы отыскали то, что вам нужно.
— А ты чего такой грустный? Оценку меньше десяти получил? И почему так рано? — спросил Норобу.
— Ушел… В общем, онрё убил Акиру Утида. Он был братом моей одноклассницы и мастером клуба «Оммёдо Кудо», — ответил я. — Онрё начал убивать…
— Это плохо, — покачал головой Бизон. — Но пусть тебя утешит то, что мы нашли способ, как его победить.
Я вздохнул. Жаль, что этот способ не нашелся хотя бы на пару дней раньше.
— Что это за способ?
— Мы связались с онрё Оивы. Смогли убедить её помочь нам справиться со злым духом комиссара. Нам пришлось сегодня три часа пробыть в мире духов и… знаешь ли, это очень утомительно, поэтому мы не отказались бы отобедать в том кафе, которое ты собираешься покупать, — сказал Норобу.
— Я видел вас в позе лотоса, так это вы заглядывали в мир духов?
— Мы жрать хотим, хинин, — буркнул Бизон.
— Да-да, сейчас пойдем, я вас угощу, — кивнул я в ответ. — А кто такая Оива?
— Кто такая Оива? — удивился Змей. — Чему ты его учишь, Норобу? Каждый, кто сталкивался с сикигами, знает про неё.
Норобу насупился и сказал:
— Мой ученик прилежно учится. Не всё и сразу ему вываливать. Он впитывает всё постепенно…
— Мог бы и побыстрее впитать, а то очень долго, — снова пробурчал Бизон.
— Я уже начал задумываться о целесообразности угощения, — парировал я.
— Нет-нет, тризну по умершему мы должны справить, — тут же вмешался Кот. — Помянем твоего друга, заодно немного передохнем от переборок магических свитков. Нашли тот самый свиток, благодаря которому Дзун Танагачи заставил сэнсэя поколотить себя.
— Но мы ушли от темы Оивы — кто это? — не дал я разговору уйти в сторону.
— Оива была замужем за ронином — самураем без хозяина. Иэмон был вынужден изготавливать зонты, чтобы содержать жену и новорожденного сына, — начал рассказ Норобу. — Это было настолько унизительно для бывшего самурая, что он начал ненавидеть молодую супругу. В ней он видел источник своих бед и совершил целую серию убийств.
— Во как? То есть не смог покопаться в себе и попробовать изменить собственную участь? — спросил я.
