— Ой, какой противный мальчи-и-к, не надо Тигренку такое делать, а то его милое личико испортится…
— Я могу выправить обратно, и возьму недорого, так что если вдруг найдется пара-другая тысяч иен…
Я поспешил наружу. Циновки проследили за моими перемещениями и тихонько проскрипели под ногами.
Раньше для того, чтобы ниндзя не проникли бесшумно в дом, специально клали скрипучие тростниковые циновки, «соловьиные полы». Есть убеждение, что ниндзя нашли способ, как бороться с этим скрипом, мол, клали ладони на пол, вставали на них и так передвигались. Но это глупость — ведь с таким же успехом можно было и просто идти на руках. И всё равно вес переносится на поверхность пола, поэтому нельзя при помощи ладоней избежать возникновения скрипа.
Возможно, циновки на полу дома Окамото были не только данью традиции…
В спину доносились отдельные реплики, но я старался их не замечать. И так достали до печенок.
Охранники в строгих костюмах проследили за мной, когда я вышел из дома. После того, как на Масаши было совершено нападение, бдительность была усилена в разы. Руки на коротких «Узи» чуть дернулись. Это не прошло мимо моего внимания. Ребята были наготове, в случае чего им не составит труда чуть повести стволом и выпустить рой смертоносных пчел.
— Я отправляюсь посмотреть на тренировку семьи Окамото. Мне разрешил мастер Нагаи, — миролюбиво произнес я.
Чуть подумал и поклонился. Пусть покажусь им вежливым и лоховатым школьником, которому посчастливилось учиться с Масаши.
Правый охранник чуть поклонился в ответ и сделал шаг назад, освобождая мне путь.
Я прошел по дорожке из серых плиток в сторону купола для тренировок семьи Окамото. Когда оказался почти вплотную к куполу, то услышал крик Масаши:
— Танец Пламенного Демона!
Чуть отогнул в сторону край полотна. Интересно же — что за технику использует мой друг?
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из рук Масаши вырывается огромный шар. За доли секунды этот шар приобретает черты человеческой головы, а потом эти самые черты кривятся, гипертрофируются и искажаются. Вот в сторону старшего Окамото летит уже не обычный шар, а самая настоящая голова огненного демона.
Старик не стоит на месте. Глупо стоять и спокойно ждать, когда в вас летит такая дура. Старший Окамото легким, почти танцевальным, движением смещается в сторону и пропускает эту голову мимо себя.
— Неплохое исполнение! — кричит он в ответ.
— Я ещё не закончил! — отвечает Масаши.
И в самом деле — огненная голова не влетает в черные полосы ткани с оберегающими иероглифами, а делает крутой поворот и мчится назад. Пасть демона раскрывается в радостном оскале, а между острых зубов плещется длинный язык.
Старик даже не дергается с места — его руки проделывают всю работу. Миг и в ладонях появляется большой пылающий щит размерами с человеческий рост. Старик тут же забрасывает его за спину, а в быстро двигающихся руках возникает огненный арбалет.
— Неплохо! — выкрикивает старик, а после посылает болт в обнаженную пасть демонической головы.
Он даже не смотрит на цель — просто закидывает арбалет на плечо и спускает курок. Огненная голова вспыхивает ещё сильнее, обрушивается на щит и… разлетается на куски. В тех местах, куда падают огненные обломки, плавится песок.
Щит за спиной старика неторопливо сгорает и разлетается хлопьями пепла.
Масаши кланяется деду, тот кивает в ответ и говорит:
— Масаши, нужно немного сильнее пускать боевой дух по меридианам в большой палец правой руки. Если ты усиливаешь меридиан там, то снаряд летит быстрее. Я мог бы и не успеть выставить щит, если бы демоническая голова летела хотя бы на пару метров в секунду быстрее…
— Я постараюсь в следующий раз перекинуть боевой дух на эти меридианы.
— Но надо учитывать, что и другие меридианы тоже важны, — говорит отец Масаши, стоящий чуть поодаль от спаррингующихся. — Мне показалось, что если голову сделать чуть меньше, то за счет уменьшения сопротивления воздуха она сможет лететь быстрее.
— И это тоже верно. Однако, не стоит уменьшать до размеров пули. Да, это будет быстро, но убойная сила ослабнет. А демон должен вырубать человека, если не убивать с первого раза, — покачивает головой старший Окамото. — С размерами у Масаши всё в порядке, вот только скорость чуть подкачала.
Они могут так препираться вечно, раскладывая на составляющие элементы удара, поэтому я решаю обозначить своё присутствие. Ну да, не греть же мне уши, наблюдая за тренировкой. Это невежливо — во-первых, а во-вторых — о моём присутствии Окамото явно осведомлены, только не показывают вида.
Или вы верите, что охранники просто пропустят меня к тренировочному полю и не уведомят хозяев?
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу тренировку, — тактично кашлянул я и отогнул ткань в сторону ещё больше. — Я рад приветствовать вас, господа Окамото. Простите, что отнимаю ваше время тренировки, но не мог удержаться от…
— А, молодой господин Такаги, — перебил меня старший Окамото. — Заходи-заходи. Оставь эти условности за порогом нашего дома — на территории ты уже почти как ещё один внук.
Ого, оставь условности? Это что — вхождение в «круг доверия»? А эти слова о внуке?
Не могу сказать, что эти слова главы клана Окамото не порадовали меня, но с другой стороны… Я слишком уж привык ожидать худшего, чтобы так сходу поверить в хорошее. Может быть это какая-то языковая западня, к которой я не готов?
Вдруг это всего лишь вежливость, нарочито-пренебрежительная, чтобы показать запанибратство, а на самом деле ничего не значащая? Насколько я уже успел понять — японцы могут за своего друга запросто жизнь отдать, но вот чтобы стать их другом… Это ой как непросто. А тут… Такие слова…
Что же, пора бы выяснить причину появления таких слов.
Я прошел в дверь купола и церемонно поклонился сначала старшему Окамото, потом среднему, а затем уже и Масаши. Те ответили мне такими же поклонами. Да к тому же ещё и с небольшими улыбками. Обниматься-целоваться не полезли, так что ничего не прояснилось.
— Я рад слышать подобные слова из ваших уст, господин Окамото, — поклонился ещё раз деду. — Настолько рад, что даже нахожусь в замешательстве — чем они вызваны?
— Такаги, ты защитил моего внука, помог ему отомстить обидчику — стал для него почти что братом. Знаешь, у меня был в молодости друг, с которым мы не раз… Впрочем, этот рассказ я приберегу на потом, когда мы усядемся за чашкой чая. Сейчас же призываю тебя присоединиться к нашей тренировке.
— Да я там… — замялся было я, вспомнив про сэнсэя и остальных.
— Нет. «Там» они, а ты — здесь, — улыбнулся дед Окамото. — Присоединяйся. Мастер Нагаи сделает всё, что в его силах. А тебе не мешает потренироваться в паре. Ведь в паре же? — посмотрел он на сына.
