— Уж мы, сами за него подумаем, — значительно сказала тетушка.
Княгиня с надеждой глянула:
— Уж так нужно придумать, так нужно.
— Мы за Алексея, эту заботу — сами решим, — таинственно сказала тетка и обернулась на дверь, — Нева рядом, она всё стерпит, — и многозначительно посмотрела на испугавшуюся княгиню, — пошлём человека, пусть дело и решит.
Глава 19
Тревожность Алексея передавалась Лизе. Он делал вид, что всё в порядке, но озабоченность его настораживала и пугала. Встречи происходили всё реже, всё дольше приходилось ждать. Он перестал проводить тут целые вечера, не оставался больше до утра. Мало улыбался, часто смотрел на часы. Раньше он не мог просто уйти, не мог оторваться от Лизы, от её губ и глаз. Теперь прощался быстро и уходил поспешно. Все эти моменты очень тревожили Лизу. Она боялась задать прямой вопрос и получить ответ. Многое менялось, Лиза чувствовала и молчала.
Однажды, когда Алёша скоро засобирался домой, она не выдержала и спросила:
— Ты больше не любишь меня?
Он остановился, удивлённо посмотрел, оставил сюртук и подошел к кровати. Сел. Он взял руку Лизы и приложил к своей щеке.
— Что ты такое говоришь?
— Ты стал редко приходить ко мне.
Он, видимо, боролся с сомнениями. Потом вздохнул, посмотрел на Лизу и сказал:
— Матушка в Петербурге, с женой.
Лиза будто опала. Алексей продолжил:
— Я стараюсь, чтобы не возникло подозрений. Приходится сидеть с ними вечерами. Не волнуйся, как только они уедут, всё будет, как и прежде.
Он обнял Лизу:
— Как я могу не любить тебя. Не говори так никогда. Только тебя люблю, на всём свете.
— А я вдруг подумала, что ты больше не хочешь меня видеть.
— Что ты, милая. Такого не будет никогда. Если я не пришел, значит не смог. Ты должна понимать это и не сердится на меня.
— Я не сержусь. Никогда не сержусь.
— Вот и правильно. Так получается. Ты должна всегда помнить, я всё равно люблю только тебя. Хорошо?
— Хорошо.
Он поцеловал её в щёки, глаза, губы и вышел.
А она осталась. Грустная. Задумчивая.
Несколько дней Алексей не приходил совсем. Он прислал Прошку с запиской. Сообщал о невозможности вырваться и уверял в безграничной любви.
Лиза грустила, жаловалась Элеоноре Захаровне, на то, что Алексей стал редко приходить. Значит, больше времени проводит с женой. Экономка, всякий раз, Лизу успокаивала. Говорила — нужно и Алексея понять, не разорваться же ему, на мелкие кусочки. Убеждала в том, что именно Лиза, должна быть терпеливой. Для того чтобы не навредить ни себе, ни Алексею.
Лиза слушалась и терпела. Проводила время, как могла, с пользой. И очень, очень тосковала. Дошло до того, что в один из дней, ей сделалось нехорошо и экономка послала за доктором. Каково же было удивление Лизы, когда после осмотра, доктор поздравил её с беременностью. Дал массу советов и наставлений.
В этот раз, узнав о беременности, Лиза уже не была в отчаянии. Скорее наоборот. Она испытала чувство счастливого возбуждения. И объявила экономке, что в этот раз сделает все, чтобы ребёнок родился.
Целыми днями Лиза, ждала Алексея, чтобы сказать счастливую новость. Но он, не приходил. Лиза спросила совета у Элеоноры Захаровны, не послать ли записку. Экономка разубедила Лизу, сказала, что это может быть опасно.
Так в сомнениях, страхе и счастливом ожидании проходили дни.
Глава 20
А в доме тетушки Анфисы, полным ходом, шли приготовления к большому приёму. Закупалось огромное количество провизии. Мясо, рыба, овощи, свечи. Телегами и мешками торговцы везли заказы для роскошного обеда. Нанималась прислуга. Шились портьеры, скатерти и салфетки. Большой бальный зал и столовая приводились в состояние исключительной красоты и роскоши.
Бальная зала графини — Анфисы Петровны Сабанеевой, по праву, занимала одно из первых мест в городе. По красоте и богатству интерьера соревнуясь, быть может, только с бальными залами царских дворцов и парой, тройкой богатейших домов Петербурга. Во всяком случае, если и уступала, то в мелочах. Как женщина богатая, но одинокая, тетушка с большим рвением тратила деньги на обустройство дома и интерьеры, тут проявляла фантазию, на которую был способен её не слишком творческий ум. Хорошо уже то, что ей хватало сообразительности привлекать к делу всевозможных специалистов и не докучать им в работе. Поэтому, прослыть безвкусной и банальной тетушке не грозило.
Огромной величины зала украшена золотой лепниной и разнообразными фресками, работами именитых художников. Стены блистали зеркалами с золочеными рамками. Множество канделябров, бесконечное количество мелких люстр с хрустальными подвесками сияли при любом движении, отражая на стенах блики сотен свечей. Пол дубового паркета, натирался лакеями до зеркального блеска. Всё здесь дышало роскошью и торжеством. Всё, в ожидании знатных гостей. Каждая клеточка залы, проверялась тетушкой настолько скрупулезно, как если бы это было испытание на надёжность её кошелька. В этот раз, тетушка, не экономила категорически. Любимый племянник получил солидный пост и женился, следовательно — нужно достойно презентовать эти знаменательные события.
Празднование назначили на первую неделю мая. С приходом первых теплых дней. Пригласительные разослали почти всей петербургской знати.
Этот приём имел цель — отметить Алексея, в рядах наивысших чинов власти и полноценно, надолго закрепить за ним, статус влиятельного человека.
Алексей, понимал важность мероприятия и относился со всей ответственностью к предстоящему событию. В эти дни, он не мог позволить себе, быть хоть сколько-нибудь легкомысленным. В преддверии приёма, старался совсем не посещать улицу Б. Со времени приезда матери, вообще стал осторожнее. Не потому, что любовь ослабла, напротив, Алексей ощущал двойную в ней потребность. Там, в том доме, находясь рядом со своей любимой, он чувствовал себя безмерно счастливым. Но теперь — он осторожничал.
Так же, Алексей понимал, есть вещи, которые диктуют и устанавливают правила и им нужно следовать. Есть то, против чего — не стоит идти. Можно, но не нужно.
Он следовал этим правилам и подчинялся.
Подготовка к приёму входила самую активную стадию. День приближался. Во всех гостиных Петербурга не утихали разговоры о предстоящем событии. Матушка и тетушка, Алексей с Ольгой посещали салоны, наносили визиты. Алексей старался развлекать себя как мог, чтобы не засыпать от скуки. Почти неделю он не видел Лизу и очень от этого страдал. Возможность вырваться ни как не появлялась. Тогда он писал Лизе, заверял в любви, просил потерпеть до завершения празднеств.
Утром в будуаре тетушки Анфисы, Фимка переминался с ноги на ногу. Тетушка в золоченом пенсне, сидела за резным дубовым секретером, и что-то торопливо писала.
