Свет снова обрушился на них сверху, когда они шли через Двор Козерога, но, несмотря на яркое естественное освещение, то тут, то тут вспыхивали таинственные светильники. Хизи помрачнела, и по тому, как она ухмыльнулась, было видно, что какая-то внезапная догадка вызвала новый гневный приступ.
Архитектура тут ни при чем. «Заниматься надо совсем другим, — едва слышно пробормотала она, как бы отвечая собственным мыслям. — Дело в нас. В нашей королевской крови. Это прямо касается нас». Ей теперь это было так ясно, так очевидно. Оставалось только найти исчезнувших членов королевской семьи. Найти Дьена. И сделать это должна она. Именно этим она сейчас и займется.
Но как это сделать? Она даже не представляла, с чего начинать. До сих пор в ее поисках ей ни разу не удалось найти то, что она искала, ничего похожего. Ган был прав, абсолютно прав. Можно всю жизнь рыться в книгах, но так и не понять, для чего ты это делаешь, особенно если знания ограниченны, а умения мало.
Мозг ее напряженно работал, обдумывая и просчитывая все возможности. Когда они дошли до библиотеки, Тзэм, как всегда, сел ждать ее слева от дверного прохода. Хизи переступила порог, все еще не решив, с чего она начнет, заранее сгорая от нетерпения поскорее взяться за дело. Однако, войдя в зал, она сразу же почувствовала грозовые разряды в воздухе: Ган поднял голову и поглядел на нее в упор, впервые встретившись с ней взглядом. Слегка нахмурившись, он поднялся с места, в руках он держал книгу в темно-красном переплете. Сердце упало в груди, когда он поманил ее пальцем.
С пылающими щеками Хизи подошла к нему.
— Ты помнишь, что я тебе говорил? — Голос был совсем тихий, и Хизи ясно слышала сухой звук листаемых страниц.
— Она уже была разорвана. — Хизи изо всех сил старалась придать голосу уверенность.
— А еще я тебе говорил, что отучу тебя лгать, — мягко, почти вкрадчиво сказал Ган. — Откуда ты знала, в чем я собираюсь тебя обвинить?
Каким образом ему стало известно, что она брала эту книгу? Это было невероятно. Невероятно, если только… Ей показалось, что каким-то образом это возможно, но думать сейчас она не могла — она была слишком напугана и рядом все еще стоял Ган и что-то от нее требовал.
— Ну, так что же? — спросил он.
— Я… я заснула. И она порвалась.
— Я предупреждал тебя.
— Прошу тебя… — Она замолчала, не зная, как умолить его, что пообещать сделать. Однако, взглянув на его лицо, она поняла, что все попытки бесполезны.
— Никакой торговли со мной, принцесса. В этой комнате хозяин я и подчиняюсь только приказам твоего отца. А твой отец не будет тебя защищать.
— Может, мне больше сюда не приходить? — Хизи подумала, что она не будет из-за этого плакать, и ей вдруг стало легче — она больше сюда не придет, пока во всяком случае.
— О нет, принцесса. Ты будешь сюда приходить каждый день и делать то, что я тебе велю. — Он держал в руке свернутый листок бумаги. Бумага Чанг, на которой писали все деловые королевские бумаги.
— Твой отец любезно согласился поставить здесь свою подпись, принцесса.
— Что это? — В голове все ныло, ноги были ватные, как не свои, и она боялась грохнуться без чувств.
— Это контракт. Ты в долгу перед королевской библиотекой. В дневные часы ты будешь как бы моей служанкой, будешь выполнять любую работу, какую я сочту нужной. И ты не должна жаловаться, иначе тебя за волосы привяжут к позорному столбу в Большом дворце. Надеюсь, ты поняла?
— Служанкой?! — взорвалась Хизи. — Какая я служанка? Я принцесса.
— Мне это все равно. Особенно теперь, когда у меня на руках этот документ. Даже король, твой отец, служит Реке, а ты служишь ему, как и вся королевская семья. И это он приказал, чтобы ты служила мне.
Он протянул Хизи бумагу.
Она взяла ее дрожащими пальцами, но прочесть не могла, ей никак не удавалось сосредоточиться. В конце стояла подпись отца, его печать, это она увидела. И подпись, и печать были поставлены отцовской рукой, обмана здесь не было.
— Я… я, — открыла рот Хизи, но Ган перебил ее:
— Первое мое требование — молчать и говорить, только когда я тебе разрешу.
— Да, Ган, — сказала она, опустив глаза.
— Сегодня я покажу тебе, как чинить книги. Там для тебя непочатый край работы. А после этого, я полагаю… — Он оглядел комнату каким-то ненасытным взглядом. — Кстати, ты продвинулась в чтении на старом алфавите? Можешь ответить.
— Я старалась… — Голос вдруг осекся. Разве в силах читать она старинный алфавит так свободно, как этого требует Ган?
Ган пристально поглядел на нее.
— Тут еще масса работы по индексированию. Ты знаешь, что это такое?
— Нет, Ган.
— Какое невежество. — Он тяжело вздохнул. — Полагаю, это уже не исправить.
— Если я…
— Я не просил тебя разговаривать, — прошипел Ганн с исказившимся от злобы лицом.
— Прошу прощения. Я…
— Молчать!
Вся гордость Хизи встала на дыбы, но она, сделав усилие, сдержалась и не возразила ему.
— Иди за мной. И не смей останавливаться и рвать книги.
Ган подвел ее к маленькому столику, где лежали листы белой бумаги, доски вместо пресса и стояла мисочка с клеем.
— Слезы дешево стоят. Это самое простое. Любой простофиля может выдавить их из себя, — сказал Ган. — Я вначале покажу тебе, как это делается, а потом уже займемся переплетом.
Хизи кивнула. Она тупо следила за тем, как его темные мягкие пальцы ловко справляются с бумагой.
— Клея бери немного. Столько, сколько требуется, и смотри не переложи.
У Хизи вдруг мелькнуло подозрение — видение во время сна. Ган, стоящий над ней, наклоняется и рвет книгу, а потом уходит, оставив ее спящей. Он вполне мог это сделать нарочно, чтобы унизить ее, наказать за то, что она без приглашения ворвалась в его драгоценную библиотеку.
Палец Гана, как маятник, закачался у нее перед носом — он сердито грозил ей, и вид при этом у него был свирепый.
— Ты не слушаешь, — сказал он возмущенно.
Так оно и есть, подумала Хизи. Она ни слова не слышала из того, что он говорил.
VI
ДАР КРОВИ
— Молю тебя, — простонал Перкар. — Я уезжаю. Молю тебя, богиня, дай мне твое благословение.
Ручей продолжал течь, как всегда, лаская лишь его лодыжки, но и то безразлично, будто это были палки или скала.
— Я молю тебя, богиня, — повторял он без конца. А высоко в небе катилось и катилось солнце.
И только перед тем, как оно село, вода, наконец, забурлила и он увидел ее. Она стояла и наблюдала за ним.
— Я не могу любить тебя. Я не создана для этого.
