Она пожала плечами.
— Мне хотелось увидеть тебя и сказать, что я с нетерпением жду твоего присоединения к нам. Это будет замечательно, правда?
Хизи увидела во дворе Квэй. Стоявший чуть поодаль красивый, смышленый на вид юноша в ливрее притворялся, будто ничем не обеспокоен. Телохранитель матери? Или джик? Нет, джика Хизи вряд ли бы заметила, они невидимы, как духи. Нож они вонзают только в спину.
Мать, несколько раз вздохнув, улыбнулась ей.
— Мне хотелось просто повидать тебя, — пояснила она. — Ты и в самом деле стала красавицей.
— Спасибо.
Мать кивнула.
— Надеюсь, мы скоро увидимся, — медленно сказала она и вышла за порог. Сделав знак телохранителю, она удалилась.
Хизи вдруг почувствовала, что у нее сжалось сердце, стало трудно дышать. Учащенно дыша, она постаралась справиться с головокружением. Почему ее мать, после стольких месяцев разлуки, пришла именно теперь? Хизи знала почему. Знала.
Даже самая далекая мать пожелает увидеть свое дитя в последний раз.
Особенно если знает, что рано или поздно умрет. Или исчезнет.
Ган быстро огляделся по сторонам, как будто и не спал. Он тут же пригласил Хизи к себе в кабинет.
— Это оказалось сложнее, чем я думал. Боюсь, не насторожил ли я своих старых врагов, — сказал он устало.
Тревога за старика заслонила прежние страхи Хизи.
— Я не хотела подвергать тебя опасности, — сказала она.
— Неприятности для меня начались задолго до встречи с тобой, — возразил он. — Старые долги можно отложить на время, но рано или поздно приходится платить.
— Они дали тебе книги?
— Да, — заверил он ее.
Хизи ждала.
— Тут почти ничего не сделаешь, — сказал он наконец. — Кроме одного.
— Что именно?
Ган пожал плечами.
— Существует одна возможность. В старых книгах говорится, что Благословенные для чего-нибудь предназначались, прежде чем их…
Мука исказила лицо Гана, и челюсть его беззвучно задвигалась.
— Да, человек будет считаться с Запретом, если у него хватает на это ума. Но у меня часто его не хватает.
— Прежде чем их стали отправлять вниз, — закончила за него Хизи, желая, чтобы он не мучился.
— Да. — Ган, казалось, приходил в себя. — Прежде чем это началось, с ними обходились по-разному. Иных убивали. Другие покидали Нол, или же их отправляли в изгнание в далекие земли.
— А теперь? Почему сейчас этого не делают?
— Благословенных можно как-то использовать. При правильном обращении ими можно управлять. Они могут способствовать укреплению власти Шакунгов. Но королевская семья чрезмерно боится соперничества. Никто не хочет иметь сильных противников.
— Я не…
— Некоторые источники свидетельствуют, что… — Ган вздрогнул, — перемена наступает, только если Река поблизости. Вдали от нее ничего не происходит.
Ган помолчал, давая Хизи время подумать.
— Оставить Нол? — Казалось, Хизи была ошеломлена этой мыслью.
— Это именно то, что тебе нужно сделать, — участливо сказал Ган.
— Я… нет, я никогда об этом не думала. Как это сделать? И куда я пойду?
Хизи вдруг вспомнились ее сны: дремучие леса, горы, сероглазый юноша. Не о побеге ли это были сны?
— Мне хотелось… — пробормотала Хизи.
— Чего хотелось?
— В тот день, когда ко мне пришли мои первые крови, я пила Священную Воду. И я пожелала, чтобы кто-нибудь — мужчина, наверное, мне это так представлялось — пришел бы и разрешил все мои затруднения. Глупое желание, я понимаю. Глупо даже говорить о нем. Но с тех пор я начала видеть сны о далеких лесах, о странном юноше.
— К тебе пришли в тот день крови, — задумался Ган. — Впервые.
Он нахмурился, словно старался что-то припомнить.
— Кровь — это движение, — сказал он неторопливо, будто цитируя. — Кровь — движение и, следовательно, Дух. А Дух — это основа мира.
— Ну и что? — спросила Хизи.
— Старая, древняя мудрость. Прежде я не задумывался над ней. Но Королевская Кровь все приводит в движение, Хизи. Река выведала твое желание и прикоснулась к человеческой крови, познала ее вкус. А кровь своих детей она знает очень хорошо. Твое желание дало толчок каким-то глубинным изменениям.
Ган, переплетя пальцы и стиснув ладони, раздраженно кивнул.
— К сожалению, получаешь обычно не совсем то, чего просишь.
— Но почему Река помогает мне? Почему она способствует моему бегству?
Ган растянул рот в невыразительной улыбке.
— Река — не из тех богов, которые мыслят и бодрствуют. Он верен себе, и, говорят, никто не знает его воли. Не потому, что он загадочен или капризен, в привычном смысле этого слова. Но потому, что он сам не ведает собственной воли.
— Покинуть Нол, — как завороженная, прошептала Хизи. — Мне трудно это даже представить.
— Но ты легко можешь представить, что случится, если ты останешься здесь.
— Но я не знаю, с чего начать.
— Твой телохранитель — можно ли на него положиться?
— Он любит меня, — сказала Хизи. — Он постоянно со мной.
— Здесь, во дворце, это ничего не значит. Ты доверяешь ему?
— Да, — ответила Хизи, — доверяю.
— Тогда ступай и пришли его сюда, ко мне. Мы о тебе позаботимся.
— А я? Могу я участвовать в ваших замыслах?
— Тзэм и я можем выходить за ограду дворца. А ты не можешь.
Хизи неохотно кивнула. Ган прищурил глаза.
— Да, этот юноша из твоих снов. Опиши его еще раз.
Хизи закрыла глаза, сосредоточившись.
— У него очень светлая кожа. Серые глаза, светлые волосы. Чаще всего он вооружен. Он носит с собой меч. Я думаю, он живет очень далеко. Мне никогда не снилось, будто он тут, в Ноле.
Ган кивнул.
— Возможно, твои сны что-то значат. А возможно, и нет. Нол — огромный город, и если даже этот юноша тут, его трудно будет отыскать. Хотя во всем Ноле сыщешь немного мужчин, которые соответствовали бы твоему описанию.
Ган улыбнулся и пожал Хизи руку.
— Да, давно я не выбирался из дворца. Для меня это будет неплохая прогулка.
Уйдя в свои мысли, он подтолкнул Хизи к дверям, наверное, ему уже представлялись окрестности Города и тропы, которые ведут туда.
— Ган? — пробормотала Хизи. — Ган, а почему ты мне помогаешь?
Ган мрачно взглянул на Хизи.
