– Ну что, будешь ещё добро портить? Будешь?
На дворе уже собралось народу, и это подначивало Катерину всё больше и больше. Она ходила вокруг виновницы и сыпала в её сторону ругательства:
– Посмотрите какая выискалась. Сначала яйца портить будешь, а потом и чего другое задумаешь. Впредь тебе наука.
Постоял Иван Ильич на крыльце, усмехнулся жениным ругательствам, да снова в дом зашел. Не слишком ему всё это было интересно. Тем более, сейчас он составлял план следующей своей поездки. Не хотелось отвлекаться. Походил по комнате, попытался снова сосредоточиться. Но крики со двора, громкие и пронзительные, не располагали к серьёзным мыслям. В открытое окно летело всё, что кричала Катерина.
Иван Ильич потянулся было закрыть окно, и тут взгляд его остановился. Всклокоченные волосы девицы, разбросанные по плечам, красивое лицо, измазанное в яичной жиже, совсем не казалось испуганным. Взгляд смелый и даже дерзкий. Казалось, будто до ругательств хозяйки девице всё равно. Странное это поведение удивило Ивана Ильича и он, закрыв окно, какое-то время ещё понаблюдал за крестьянкой. А она, то стояла ровно, то старалась укрыться от толчков барыни.
Про план поездки Иван Ильич позабыл, он видел, как ушла жена и разошлись крестьяне. Некоторое время стояла девушка посреди двора и с какой-то отчаянной гордостью смотрела во все стороны. Подошел Михаил, взял её за руку и повёл туда, где стояла бочка с дождевой водой. Он умывал девице лицо и заглядывал ей в глаза, точно собачонка. Говорил что-то часто и улыбался невпопад.
Смотрел на это Иван Ильич и вдруг пришла к нему новая мысль. Отчего он не видал этой девицы никогда раньше? Да – оттого, вспомнил он, что Мишка её со свинарника привёл и в жены себе взял. Вот отчего лицо крестьянки незнакомо.
И в последний раз посмотрел в окно Иван Ильич, когда Мишка с девицей этой со двора пошли. Глянул – и что-то необычное почувствовал. Какой-то странный укол в сердце. Отчего это вдруг? Нужно бы разобраться.
В кухне, где Люба служила, от печей всегда жаром пышет. Разгоряченные летним зноем и огнём кухарки, чуть не в исподних рубашках на людскую готовят. А если рубаху простую оденешь, вся потом изойдёшь. Иной раз и юбку Люба подденет, чтобы не болталась да ходьбе не мешала.
Так и застал её барин Иван Ильич.
С того дня, как она на дворе упала, мысли его часто к тому случаю возвращались. Тревожили и не давали покоя. Эти Мишкины перед ней заигрывания, и какая-то даже его принизливость никак из головы не выходила. И решил Иван Ильич посмотреть на девку ещё раз, поближе. Долго не стал тянуть, в другой день и подался на кухню к чернавкам.
И вот стоит Иван Ильич на пороге жаркой кухни, а перед ним девка в исподней рубахе с голыми руками. Волосы к шее прилипли и на грудь падают, что вся на просвет видна. Ноги голые до самых бедер. Вся как есть девка жаром пышет.
Ох и пропотел тогда Иван Ильич. Из кухни вышел на двор, идёт, ворот расстегивает. Дышать что-то трудно стало. А как пришел в дом, так и началось у него буйство фантазии. Смотрит по сторонам и ничего толком не видит. Говорит, а с кем и о чём, не помнит. Вот тебе и на.
Часть 3
Глава 1
Многое изменилось. За те годы, что Екатерина детей рожала, сильно охладел Иван Ильич к её ласкам, да и к красоте её уже не так тянулся. Тем более после всяческих изменений, которые красота эта претерпела.
Так и жена не слишком мужа ублажать стремилась. Вполне устраивало, что служанка эту обязанность супружескую вовремя исполняет. Иногда, конечно, изредка совсем просыпалась в Катерине подстёгнутая природой охотка, но заглядывать к мужу в спальню не решалась, оттого как снова боялась отяжелеть. Ещё одно дитё не хотелось заводить. С этими справляться не успевала. От того и тушила Катерина свой пыл как-то иначе, но не у мужа в постели.
К служанке ревновала, конечно, но, глядя на мужа, понимала, что ему она только для ноченьки годилась. По дню больно грубо он с Настей обращался. Да и не та уже Настя раскрасавица, что была в пору, как Катерина только в доме объявилась. И тогда он к жене лишь охотку имел. Так что вместе со служанкой старились, и теперь у каждой свои обязанности. Одна за детьми да домом – барыней называется, другая – в прислужницах да по ночным утехам, у хозяина под рукой.
Но однажды или не то сделала служанка, или сказала не так, только саданул Иван Ильич бабёнку сапогом, да ещё и плетью хлестанул. Кричал тогда больше в доме не показываться. Плакала Настя навзрыд, весь двор слыхал. Падала в ноги к барину, чтобы не прогонял со двора, да только всё напрасно. Иван Ильич непреклонен был. Приказал мужикам больше её не впускать, а послать в бараки к полевым крестьянам.
А как обмолвилась Катерина про служанку, хотела узнать, отчего так сталось, сказал:
– Старая уже Настёна. С обязанностями не справляется возложенными. А мне зачем нерасторопная служанка в доме?
– И то верно говоришь, – согласилась Катерина. – Пришлю тебе паренька Ваську в услужение. Он-то парень шустрый.
Усмехнулся Иван Ильич:
– Ты сдурела, что ли? А в кровать мне тоже паренька пришлёшь?
От таких слов глаза у Катерины выпучились на мужа, и, возможно, впервые в жизни она на мать стала похожа. Хотела что-то сказать, да он опередил сердито:
– Девку мне! Да не абы какую! Поняла? – он вплотную приблизил своё лицо, в выражении которого не намечалось ничего хорошего. – Паренька! Ишь чего надумала.
И он вышел из комнаты.
А Катерина крепко задумалась. А что она могла? Если её тело уже не годится, если та, что ублажала, тоже со двора пошла, придётся, коли муж требует, привести в дом новую девку. Как ни крути, всё одно будет, как он говорит. Не то ей же, Катерине, хлопот полон рот. Лучше уж сделать, как он хочет. Сколько потребуется, столько и будут ему девок водить. Он – хозяин.
Пригляделась Катерина к дворовым, привела девку пригожую. Палашку, из прачечной. Упругая, статная и на лицо смазливая. Крутится Палашка по дому, барину во всем угождает, да только через неделю отчего-то и она на прежнее место вернулась.
Привели другую – Аграфену. Та хоть и не смазлива, но сочна и аппетитна, вот только волосы рыжие, а вообще ничего, годится. Так с неё Иван Ильич с неделю смеялся. Как войдёт девка в комнату, так и начинает барин смеяться. А потом как погнал её, что она визжала точно поросёнок от его щекотки. Нахохотался тогда вволю.
– Не знаю, Иван Ильич, чем ещё могу вам угодить. Вы точно сбесились, не пойму. Что ни пришлю вам девку в служанки, всё не нравится. Где же я могу столько девок вам незамужних понабирать, вас хоть как-то уважить. На вас, Иван Ильич, не напасешься, – возмущалась Катерина через месяц неудач.
– Так если замужние есть, отчего их не попробовать? – подмигнул Иван жене.
– Вы, верно, шутите?
– Ничуточки.
