Вскоре выяснилось, однако, что всадник — Нгангата уже сумел разглядеть подробности — едет в ту же сторону, что и они, а не навстречу. Перкар отбросил связанные с незнакомцем опасения, тем более что знал: они уже приближаются к потоку, где живет его богиня; юноша начал обдумывать те слова, которые он ей скажет. К тому же вскоре всадник впереди исчез — не за горизонтом, а за какой-то близкой возвышенностью, неразличимой в белом однообразии равнины. Сердце Перкара забилось быстрее: та же возвышенность могла скрывать и долину речки.
К середине дня они добрались до начала пологого склона. Мягкие очертания долины совсем не напоминали той пропасти, что вырыл для себя Изменчивый: гребни холмов были совсем незаметны. Сам поток все еще не был виден, скрытый за порослью безлистных сейчас тополей и густой зеленью можжевельника. Но богиня была здесь; Перкар сразу же почувствовал ее присутствие. Он хлестнул Тьеша, пустив коня в галоп, но тут его окликнул Нгангата. Юноша почти с раздражением оглянулся на спутника, который показывал ему на чистый снег долины: по нему тянулась цепочка следов.
— Ты помирись пока с богиней, — предложил Нгангата, — а я, пожалуй, выясню, кто этот незнакомец.
— Нет, — резко ответил Перкар, — нет. Харка считает, что это опасно. Оставь незнакомца в покое, кем бы он ни был. Просто держи лук наготове и глаза открытыми. Мой разговор не будет долгим.
— Хорошо бы, — пробормотал Нгангата. — Мне не нравится, когда неизвестно, где враг.
— Откуда нам известно, что это враг? — рассудительно сказал Перкар. — Верно, Харка?
«Верно. Хотя это кто-то очень сильный и странный. И опасный, словно спящая змея».
Перкар кивнул — чтобы Нгангата понял: меч ответил.
— Все равно будь осторожен, — предупредил его полукровка. — Нам лучше спешиться и идти дальше пешком. Не стоит тебе сейчас ломать шею — чтобы выздороветь, потребуется не один день.
— Хорошо, — согласился Перкар, хоть ему и хотелось мчаться к потоку очертя голову.
«Каким же старым я выгляжу», — подумал Перкар, глядя на свое отражение в спокойной воде. Откинув капюшон, он видел теперь недавно появившиеся морщины, нестриженые волосы, тусклые серые глаза — а ведь когда-то он гордился их блеском и живостью. Перкар неожиданно обнаружил, что стал удивительно похож на своего отца; эта мысль снова вызвала такую острую тоску по дому, что у юноши закружилась голова. Выше по течению речки, много, много выше, лежали отцовские пастбища. Может быть, лист, проплывающий сейчас у ног Перкара, упал в воду как раз там… Слезы затуманили глаза юноши.
— Ты всегда так печален, — сказала богиня, поднимаясь из воды. — Всегда, всегда, с самого начала.
Она тоже казалась старше. Кожа богини все еще была белее снега на холмах, глаза все так же сияли янтарным блеском, но в черных как смоль волосах появились серебряные пряди, лицо, которое раньше было гладким мрамором, прочертили морщины. И все равно она оставалась самой прекрасной из женщин; при виде ее у Перкара перехватило дыхание.
— Богиня… — прошептал он.
— Та же, но и не та, — ответила она. — Ниже по течению я старше, у меня больше детей. Но я помню тебя, Перкар, помню твои объятия и поцелуи, твои глупые обещания.
Она вышла из воды, протянула руку и погладила тонким пальцем его по подбородку. Несмотря на ледяной ветер, ее рука была теплой. Обнаженное тело покрылось пупырышками, но это был единственный признак того, что ей холодно.
— Что с тобой сделали, милый мой? — спросила богиня, касаясь выпуклого шрама на шее Перкара — там, куда вонзилось копье. Ее рука скользнула по его груди, где под паркой шрамы змеились, словно толстые белые гусеницы.
— Я сам навлек это на себя, — пробормотал Перкар.
— Ради меня, — поправила его богиня.
— Да, по крайней мере я так думал.
Богиня обняла Перкара, хотя грубая парка, должно быть, царапала ее нежную кожу, и прижалась щекой к его щеке; тело ее было теплым, почти горячим.
— Я ведь пыталась остановить тебя, — напомнила она Перкару и отстранилась. Перкар стоял перед ней, не зная, что делать и что говорить. — Я пыталась остановить тебя, — повторила богиня.
Перкар с несчастным видом пожал плечами:
— Я тебя любил. И делал глупости.
Богиня кивнула:
— До меня дошли слухи, издалека, из-за гор. Он ведь поет о тебе, пожирая меня. Ты чувствуешь себя возмужалым, Перкар? Ты чувствуешь, что стал подходящей парой богине?
— Нет, — ответил Перкар тихо, но твердо. — Нет, ты была во всем права.
— Чего же ты хочешь от меня теперь? — Голос богини прозвучал резко. Вот такая она всегда и была: ласковая и жестокая, дарующая утешение и гневная — все разом.
— Я хочу одного: чтобы ты меня простила.
— Простила тебя? — Она повторила его слова, как будто не поняла их, как будто это были слова неизвестного ей языка.
— Простила мне то, что я убивал ради тебя. Простила мне… — Перкар искал подходящие слова, но, хоть он и обдумывал предстоящий разговор, сейчас они все куда-то делись.
— Простила тебя… — повторила богиня, медленно качая головой. — Люди так много всего совершали ради меня все эти годы, так много всяких глупостей. Знаешь, раньше я не пыталась остановить их — меня их глупости забавляли. Но кровь той девушки, в чьем обличье ты меня видишь… Ох, она спит иногда так долго, но все же временами я становлюсь почти человеком. Я чувствую грусть, чувствую стыд — совсем как ты, — хотя и ненавижу себя за это. И я чувствую любовь, Перкар. Ты можешь причинить мне боль. Я всегда боялась — ты пожертвуешь собой и увеличишь мою печаль. Как и случилось.
— Но я ведь жив, — сказал он ей. — Вот же я.
— Но ты так ужасно изувечен, — прошептала богиня, — весь в шрамах. Как же мне простить тебе это, как простить увечья моего милого Перкара? — Она встряхнула головой. — Бери все, что тебе надо, — сказала она наконец. — Если тебе нужно мое прощение, возьми его.
— Ты должна даровать его, мне кажется, — ответил Перкар.
Богиня широко раскинула руки, показывая и вверх, и вниз по течению потока, вытянувшись всем своим нагим телом.
— Здесь все, что у меня есть, — ответила она. — Вся я, все, что есть во мне, — твое. Если ты можешь найти во мне прощение — возьми его; я готова его тебе даровать. Но найти его для тебя я не могу.
Перкар кивнул, не зная, что сказать. Богиня долго задумчиво смотрела на него, прежде чем заговорить снова. Потом с легким вздохом она приблизилась и взяла юношу за руку; они вместе стали смотреть в воду.
— Кое-что найти для тебя я все же могу, — прошептала богиня. — То, что принесло мое течение из верховий.
— Что же это? — спросил Перкар с надеждой.
— Кое-что от соплеменников твоего отца. Смотри: вон там… и там. — Она показала на прозрачные струи, но юноша не заметил в них ничего необычного.
