— Не причинен? — заорал Чуузек. — Мои братья лежат бездыханные, а ты говоришь, что урон не причинен?
— Они сами напросились на это, — зловеще прошипел Братец Конь. — Не защищай их — и тебя — гостеприимство, как оно защищает этих людей, — я приказал бы распять вас всех на рамах для выделки шкур, чтобы послушать, как вы будете вопить.
— Я плюнул бы тебе в лицо!
— Хвастовство, — пожал плечами Братец Конь. — Ты еще не бывал на раме, а я бывал. — Он повернулся ко Мху. — Я тебе вчера ясно ответил. Ты можешь теперь сваливать все на своего безмозглого родича, но я знаю, кто виноват.
— Я предупреждал тебя, — тихо ответил Мох. — Я глубоко уважаю тебя и понимаю, в каком ты положении. Если бы ты позволил нам забрать ее, твоя честь не пострадала бы, — вина легла бы лишь на Чуузека и меня. Тебе только нужно было заняться чем-нибудь подальше отсюда и не спешить. Теперь же… — Он махнул рукой, и еще четверо воинов выросли в двери.
Братец Конь покачал головой:
— Ты готов убить меня в моем собственном доме и к тому же во время бенчина? Ты не заслуживаешь того, чтобы называться менгом.
— Мы сделаем то, что должны сделать, — ответил Мох. — Мы примем на себя бесчестье. Пожалуйста, не заставляй нас взвалить на себя еще и вину за твою смерть, почтенный.
— Вы окружены воинами моего клана. Только шевельнитесь, и вас утыкают стрелами.
Мох мрачно улыбнулся:
— Ты ошибаешься в своих родичах. Воины пообещали не вмешиваться. Они не станут помогать мне, но не помогут и тебе. Я договорился с ними со всеми.
— Ну и я тоже договорился с ними и велел им так тебе ответить. Я хотел убедиться, как далеко по этому бесплодному пути греха вы зайдете. Теперь я знаю.
Хизи хотела было рассмеяться, прочтя на лице Мха внезапное понимание, но сердце в груди ее билось еще слишком болезненно. Слишком много всего случилось, слишком много. Сначала — гора и боги, теперь без всякой передышки это.
Зеленоглазый воин поник, но быстро взял себя в руки.
— Ты об этом пожалеешь, — искренне сказал он Братцу Коню — без гнева, скорее печально.
— Я о многом жалел в своей жизни, — пробормотал тот. — Сегодняшний день не так уж много добавит к моей ноше.
— Ты ошибаешься, — настаивал Мох.
Братец Конь только пожал плечами и хлопнул в ладоши. В шатер ворвались его родичи и грубо скрутили Мха и его воинов.
— Следите за ними, — крикнул Братец Конь соплеменникам. — Разоружите, но не причиняйте вреда. Они под защитой моей чести, и я своего слова не нарушу.
Двое мужчин вытащили тела, Чуузек сумел выйти из екта без посторонней помощи. Братец Конь мрачно смотрел им вслед, потом повернулся к тем, кого защитил.
— Мне очень жаль. Я не думал, что дело зайдет так далеко:
— Ты знал… — сказала Хизи.
— Да. Я все понял, когда увидел тебя с ними в пустыне. Они обязательно схватили бы тебя тогда, не окажись я у них на дороге. Мох в душе благородный воин и предпочел не убивать меня, а принудить. Впрочем, тогда я чуть не погиб. Ты заметила, как Чуузек хватался за меч?
— Нет, — призналась Хизи. — Но я почувствовала, что дело плохо.
— Очень плохо, — согласился Братец Конь.
— Спасибо тебе за помощь, — сказал Тзэм. — Спасибо, что защитил Хизи.
Старик взглянул на полукровку-великана.
— Выбора у меня не было, так что не за что благодарить.
— Думаю, что выбор у тебя был, — возразил Нгангата. — Мох прав: стоило тебе помедлить, они захватили бы нас, и никто не смог бы тебя в этом упрекнуть.
Братец Конь улыбнулся, не разжимая губ.
— В своей жизни мы стараемся заслужить одобрение наших старейшин, а здесь нет никого старше меня. Так что приходится мне, как это ни трудно, заботиться о том, чтобы остаться чистым в собственных глазах.
— Они убили бы Перкара, если бы не ты. — В голосе Нгангаты звучала благодарность.
— Они убили бы вас всех, всех, кроме меня, — добавила Хизи.
Тзэм кивнул:
— Должно быть, они узнали, что ты занемогла, и явились, чтобы захватить тебя во сне.
— Занемогла?
— Принцесса, ты целый день пролежала, словно мертвая. Так долго? Впрочем, ей казалось, что прошло еще больше времени.
— Она не была мертвая, — сказал Братец Конь. — Ты пролила кровь в озеро, не так ли?
— Да.
— Да. — Он вздохнул. — Хотел бы я оказаться рядом и помочь тебе.
Хизи взмахнула руками.
— Ты оказался здесь, когда мы в тебе больше всего нуждались, мне кажется. Что же теперь нам делать? — Хизи беспомощно оглядела мужчин.
— Принцесса, решать тебе, — тихо ответил Тзэм.
Хизи подумала, что Братец Конь или Нгангата не согласятся с этим, но, к ее удивлению, они только выжидающе смотрели на нее.
— Я… Я не знаю, что нужно делать. Хотя мы не можем больше оставаться здесь, да?
Братец Конь поджал губы.
— Я никогда такого не предвидел. Я сам предложил вам жить в моей деревне, с моим народом, а теперь…
— Мы только принесли тебе беду, — закончила за него Хизи.
Старый менг поморщился.
— Все дело в войне и еще в чем-то, чего Мох мне так и не объяснил.
— Он сказал, что я могу принести мир вашему народу.
— Да, мне он тоже так говорил, но не объяснил, каким образом. Не думаю, что он сам это знает.
— Во всяком случае мы должны уехать, — сказал Нгангата. — Нужно увезти отсюда Хизи и Перкара. Мох и его воины, похоже, так же жаждут убить его, как и захватить девочку.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Хизи.
— Там, на равнине, на нас тоже напали воины. Они явились, чтобы убить Перкара.
Братец Конь махнул рукой:
— Они — менги, Перкар — скотовод. Между этими народами война.
— Нет, дело было не только в этом. Они искали его и никого другого.
— Это потому, что Перкар знает, куда мы должны отправиться, — неожиданно сказала Хизи. — Карак сообщил ему это.
Братец Конь мрачно улыбнулся:
— Что ты хочешь этим сказать: «куда мы должны отправиться»?
— Я… Я не знаю, — призналась Хизи. — Есть что-то, что я должна сделать, но я не знаю, что именно.
— Тебе так сказали по ту сторону барабана? Хизи задумчиво кивнула.
— Ну, позволь тебя предостеречь: если ты знаешь об этом только со слов Чернобога, то полагаться на них тебе не следует.
— Он единственный, кто помогает мне, — возразила Хизи.
