— Это к тому же придает дереву твердость, — сказал Нгангата, наблюдавший за их работой. Он только что вернулся с охоты, добыв не какую-то палку, а крупную антилопу. Тзэм кивнул.
Стемнело, и волки, о которых предупреждал Перкар, выли где-то вдалеке; им иногда отвечал крик неясыти. Небо было безоблачно, воздух свеж; у костра было уютно. В сотне шагов от лагеря раздавался стук двух барабанов — это Братец Конь и Хизи, учитель и ученица, овладевали искусством колдовства. Как понял Перкар, Хизи делала быстрые успехи в своем знакомстве с миром богов — и неудивительно, ведь в ее жилах текла кровь самого могучего из них.
Тзэм с увлечением отделывал свою палицу. Он был неуклюж, но огонь оказывал ему помощь, и простое, но смертоносное оружие постепенно обретало форму.
— Я помню свой первый меч, — сказал остальным Перкар. Этим вечером он чувствовал успокоение. Он не был, конечно, счастлив, но и не был придавлен всей тяжестью мира. И воспоминания его были воспоминаниями юного паренька, только что признанного воином. — Ох, как же я его обожал! Он был так прекрасен!
— Что с ним случилось? — поинтересовался Тзэм.
— Я… обменял его на Харку. — Перкар не стал рассказывать, что меч, данный ему отцом, клинок, выкованный маленьким богом-кузнецом Ко, остался лежать рядом с телом первой жертвы, чья смерть на его совести. Но по крайней мере тот меч не осквернен убийством…
Перкар поднял глаза как раз вовремя, чтобы поймать предостерегающий взгляд, который Нгангата бросил на Тзэма. Опять он старается его защитить! Неужели они и правда считают Перкара таким неженкой?
А почему бы и нет? Разве его вспышки раздражения и дурное настроение не дали им основания так думать? Нужно быть более сильным, решил Перкар, играть бо льшую роль во всех делах. В конце концов, это его бог-Ворон посвятил в то, что им следует сделать.
— Долго нам еще ехать, Нгангата? Скоро мы доберемся до горы?
Нгангата задумался.
— Если мы будем двигаться с той же скоростью, не потеряем лошадей и все вообще будет идти хорошо — еще два месяца.
— Два месяца? — недоверчиво переспросил Тзэм, отрываясь от своей работы. — Разве мы тогда не пересечем границу мира?
Перкар и Нгангата усмехнулись.
— Нет, — ответил полуальва, — можно скакать еще девяносто дней, миновав гору, и так и не найти края света.
— А что же мы там найдем?
— Я не знаю, — сказал Перкар. — А ты, Нгангата?
— Большую часть этого времени заняло бы путешествие через Балат. Балат действительно огромный лес. За ним лежит Мор — пресноводное море. Дальше — горы, леса и равнины и, наконец, как я слышал, великий океан. Вот за ним, может быть, и находится край света, — я не знаю.
— Как далеко ты туда забирался? Я никогда тебя не расспрашивал об этом. — Перкар вытащил нож и принялся помогать Тзэму отделать его дубинку. Полуальва как будто уже не так сердился на Перкара; он снова начал разговаривать с юношей, чего не было несколько дней после его поездки в лагерь менгов.
— Я бывал на Море, но не дальше.
— Хотелось бы и мне когда-нибудь увидеть все это, — сказал Перкар.
Нгангата не поднял глаз от своей работы; его руки были по локоть в крови, он ловко разделывал ножом тушу антилопы.
— Я тоже хотел бы вновь увидеть Мор, — сказал он, и Перкар улыбнулся, почувствовав, что напряжение между ними ослабевает все больше.
— До чего же большой мир! — вздохнул Тзэм.
— Ну, зато за два месяца у нас будет время сделать из тебя воина.
— За два месяца до чего? — с подозрением поинтересовался великан.
Перкар отложил работу и взглянул в глаза великану.
— До того… Ну, до того, как мы доберемся до горы.
— И там нам придется сражаться?
Перкар развел руками:
— Честно скажу, не знаю. Но, возможно, и придется.
— Зачем?
Перкар почувствовал, как к нему понемногу возвращается прежняя уверенность в себе; в результате его слова прозвучали только несколько странно, а не как абсолютный абсурд.
— Ну, Тзэм, нам предстоит убить бога, а они редко относятся к такому с пониманием.
Огромная челюсть Тзэма угрожающе выдвинулась вперед; он неожиданно отбросил дубинку и яростно уставился на Перкара.
— Почему я об этом ничего не знаю? О чем это ты говоришь? Я думал, мы пытаемся добраться до твоих соплеменников, Перкар, чтобы жить с ними. Я ничего не слышал ни о каком убийстве богов.
Перкар понял, что совершил ошибку; к тому же ему обязательно нужно было сначала поговорить с Хизи. Со времени своей болезни он был так погружен в собственные страхи и желания, что совсем утратил представление о цели, которую преследует их маленький отряд. Может быть, планы переменились даже после того, как он в последний раз говорил с Хизи: она, а не он, принимала решения, в большей мере, чем он, знала, что происходит. Может быть, планы и нужно пересмотреть. Доверять Караку опасно, и хотя Перкар сначала поверил, что предложенное богом-Вороном возможно, теперь его снова одолели сомнения. К тому же он никому не говорил — даже Нгангате, — что главная роль во всей затее отводится Хизи. У истока Изменчивого она — и только она — могла убить бога; ничего больше Чернобог Перкару не открыл. Но Карак говорил обо всем так, что победа над Рекой казалась легкодостижимой: все, что требуется, — добраться до горы.
Даже и это не такая уж легкая задача. Дорога через высокие плато и горные хребты опасна, всюду можно встретиться с менгами и с хищными зверями. И еще им предстоит пересечь земли, где идет война и гибнут люди — его родичи сражаются с соплеменниками Братца Коня. Как поведут себя старик и его племянники, когда отряд доберется до тех мест?
Нельзя забывать и о своеволии Хизи. Она может не захотеть помочь, когда узнает обо всем. Но чем дольше откладывать объяснение, тем сильнее она рассердится на него за скрытность.
И вот теперь Тзэм бросает на него грозные взгляды — потому что он снова стал говорить не подумав, снова совершил оплошность.
— Мы еще ничего не решили, Тзэм. Мы с Хизи еще не обсудили все как следует; так что, можно считать, она сказала тебе правду.
— Нет, я теперь вспомнил: она говорила что-то насчет горы еще там, в екте. Говорила, что она выбирает этот путь из-за того, что ты ей сказал. Только причину она мне так и не открыла.
— Может быть, она этого и не знает.
— Думаю, знает, — пробормотал Тзэм. — Думаю, она снова пытается защитить меня.
Прежде чем Перкар успел запротестовать, Нгангата тихо ответил Тзэму:
— Похоже на то. У этих двоих привычка «защищать» нас, верно?
— Если ты хочешь сказать — держать от нас в тайне свои намерения, то да, — согласился Тзэм. — Только я никогда не чувствовал себя от этого в безопасности.
