– Давай заедем с торца здания! – скомандовал Круз водителю и набрал телефон помощника, который уже ожидал его внутри помещения.
– Гребаные репортеры оккупировали главный вход. Подозреваю, что и возле черного входа та же картина. Ты пока выйди к ним, соври что-нибудь, отвлеки внимание, а я попытаюсь с парковки войти незамеченным.
Авантюра удалась. Спустя несколько минут Круз влетел в больницу и со всех ног поспешил в отделение реанимации. Нервы на пределе. Где его хваленая выдержка? Круз никак не мог прийти в себя и безмерно тревожился о сыне. Ведь ему позвонили среди ночи и сообщили, что Алекса расстреляла из огнестрельного оружия в собственной квартире его супруга. Сына в тяжелом состоянии доставили в ближайшую больницу. Отец не мог в это поверить, был потрясен до глубины души. Сидел в своей постели и нервно хватал воздух ртом, едва справляясь с волнением и паникой. Но спустя десять минут он поднял все связи. Алексом уже занимались лучшие врачи. Его сразу предупредили, что ситуация настолько критична, что сын мог умереть в любой момент. Поэтому Круз не шел, а бежал к палате реанимации.
Как только он появился в отделении, целая толпа людей сбежалась к нему. Это были главврач больницы, дежурный врач, представители полиции и люди Круза. К счастью, адвокаты приструнили полицию и те лишь деловито стояли в стороне. Чего они ждали, пока было не ясно. Сам же Круз отвел в сторону врачей с единственной целью: прояснить для себя истинную ситуацию со здоровьем сына. Он едва сдерживал волнение.
– Что с моим сыном? – выпалил с ходу он, требовательно уставившись на врачей.
Те переглянулись. Главврач дал подчиненному знак говорить откровенно, без утайки.
– Ситуация критичная. Всего в тело мужчины вошло четыре пули, две из которых попали в брюшную полость и задели жизненно важные ткани органов. Пуля частично раздробила костное образование, и хуже всего, что осколки задели кровеносные сосуды, а это спровоцировало кровотечение. Время сыграло решающую роль. Он потерял слишком много крови. Сейчас его оперируют. Сложно дать прогноз, мистер Круз, – честно признался доктор.
Он не стал говорить, что шансы слишком малы.
Круз насупился и сжал челюсти. Его лицо побледнело. Он молчал.
– Мы располагаем современными лечебно-диагностическими средствами, которые необходимы в таком тяжелом случае. Вашего сына сейчас оперируют лучшие специалисты. Целая команда профессионалов, – добавил доктор, стараясь поддержать мужчину.
Но он словно не реагировал на них. Всемогущий Круз стоял, опустив плечи и глубоко погрузившись в себя.
Доктора переглянулись, заметив замешательство мужчины. Они решили тактично оставить его наедине с горем. Сейчас слова были пустой тратой времени. Нужен был результат. Но в случае с таким тяжелым пациентом оставалось лишь надеяться и ждать. Врачи склонялись к пессимистичному развитию событий. Скорее всего, придется вскоре сообщить отцу печальную весть.
Круз поднес руку к голове и потер висок. В этот момент он выглядел потерянным и осунувшимся. «Господи, не дай Алексу умереть!» – впервые в жизни взмолился Круз. Он едва заметно пошатнулся. К нему моментально подбежала медсестра и предложила помощь, но он решительно оттолкнул ее руку. Как бы то ни было, он никому не покажет свою боль.
– Не нужно! – скомандовал он. – Все в порядке.
Хотя сердце выскакивало из грудной клетки. Надо поскорее взять себя в руки, иначе и его увезут в палату. Он нужен сыну. Отец жестом подозвал помощника, и тот моментально возник перед ним.
– Расскажи мне подробно, как все произошло.
– Полиция неохотно делится информацией. Но у нас есть нужные связи. Буквально только что я получил подробный отчет. У них нет сомнений в том, что… – помощник замялся, деликатно подбирая слова.
– Черт тебя побери, не мямли, говори как есть! – разозлился Круз.
– Ваша невестка расстреляла Алекса в упор. Разрядила в него почти всю обойму. К счастью, она промазала несколько раз. Ну а последнюю пулю всадила себе в голову. Копы сейчас допрашивают свидетельницу, а затем возьмутся за родственников.
Круза передернуло. Он вспомнил о Кире. Она ведь поехала к Алексу.
– Свидетельница Кира Эштон? – спросил он у помощника.
Тот замешкался.
– Вроде да, я не особо интересовался ею. Выяснить?
– Она спасла жизнь моему сыну, а они ее заперли в полицейском участке. Идиоты! – вышел из себя Круз, развязывая тугой узел галстука и срывая его с себя. – Скажи адвокату, чтоб сейчас же решил этот вопрос. Займись ею, сделай все, что необходимо. Помоги! – закончил подавленным тоном Круз.
Ему сложно было выразить свои мысли, ведь он и сам нуждался в поддержке. Не мог справиться со стрессом. Ему стало тяжело стоять самостоятельно, и он сел на лавку, оперся спиной о стену и крепко закрыл веки. Он чувствовал свою вину перед сыном. Ведь ему с самого начала было известно о психическом расстройстве Аманды. Но опрометчиво посчитал слова сенатора Фиверли никчемным трепом. Подумаешь, дочь страдает периодическими депрессиями. А когда невестка несколько месяцев пролежала в закрытой больнице, то обвинял сына. Тогда он считал, что Аманда оправданно впала в истерику из-за побега мужа сразу после свадьбы.
Оказывается, он жестоко заблуждался. Дочь сенатора Фиверли была ходячей бомбой замедленного действия, о чем даже родители не догадывались. За милым личиком и ласковым голоском скрывалась сумасшедшая. Он вспомнил, как она истошно смеялась за ужином, вела себя странно. Ей, видимо, уже тогда нужна была помощь специалистов. Но Круз и сам находился на грани нервного срыва, поэтому проигнорировал очевидный факт. Алекс еще своим безрассудным поведением довел ситуацию до крайностей, окончательно спровоцировав чокнутую жену к решительным действиям. Но кто мог такое ожидать от милейшего создания? И вот он, результат. Девочка мертва, а сын при смерти.
Круз помрачнел: он только недавно ужинал с детьми и расстался с ними несколько часов назад. Раскаяние, словно хищным кровожадным коршуном, раздирало сердце. Его мучала совесть. Приходилось анализировать всю цепочку событий, которая привела к ужасающим последствиям. Пришлось признать свою причастность к сегодняшнему происшествию, и понимание этого факта казалось невыносимо страшным. Его пальцы крепко сжали полосатый галстук, наспех завязанный этой страшной ночью, а затем содранный со своей шеи в попытке освободиться от этой удавки. Вот только не от недостатка кислорода он страдал, то было запоздалое осознание собственной вины.
Он корил себя за самонадеянность и то, что сам настоял на женитьбе детей. Из кожи вон лез, чтобы уговорить сенатора Фиверли на этот брак. Ему ведь так нужны были связи в политике, его протекция, а мнение сына в счет не принималось. Да и сенатор ведь упрямо отказывался до последнего, ссылаясь на состояние дочери, пока Аманда сама не настояла на женитьбе, узнав о предложении Круза. Она так крепко уцепилась в Алекса. Называла это любовью. Чертовка всех убедила, даже отца, что этот брак только к лучшему. А Крузу было все только на руку. Он подстрекал девчонку быть активней по отношению к сыну. Играл партию себе в пользу. И Алекс согласился на брак. Пусть и с боем, но отец получил то, чего хотел: победу над сыном и выгоду от сделки с самым влиятельным политиком страны. Тогда Круз-старший самодовольно бросил сенатору фразу: «Об этом браке заговорят все». Теперь его слова сбудутся. Только ассоциации с этим будут самые ужасные. Авторитет и престиж обоих семейств уничтожен, репутации Фиверли и его карьере конец, бизнес Круза тоже от этого пострадает. Их слишком много связывало.
