-Вот согласись, хорошо, что я вытащила тебя. Вон уже и улыбаешься, и не таким уставшим выглядишь, - хвалила я сама себя, вглядываясь в лицо Гладышева, спустя минут десять после нашей фотосессии.
-Ну, - отозвался он неопределенно.
-«Ну», -передразнила я и продолжила, - Признай, что ты занудная задница! Больше ныл. Но фильм тебе понравился, да? –лукаво поинтересовалась.
-Пойдет, -уклончиво ответил он, но под моим грозным взглядом все же дал более развернутый ответ;
- В целом, добротное кино, с небольшим переизбытком сантиментов, но не до зубного скрежета.
- А ты веришь в подобные чувства?- вдруг вырвалось у меня, и я сама испугалась. Мне не хотелось портить непринужденную атмосферу нашей прогулки, да и переходить на более глубокие темы. Но слово не воробей…
-А почему бы и нет? В конце-концов, важнее стать друзьями. Со временем страсть утихает и нужен более прочный фундамент для дальнейшего развития отношений, –пожал плечами Олег.
-Но ведь ты же не веришь в любовь, - напомнила я, на что Гладышев удивленно приподнял бровь.
-Когда я тебе такое говорил?
-Не помню, но откуда –то же я это взяла.
-Не знаю, откуда ты что берешь, но я не отрицаю существование любви и не умаляю ее значимости. Другое дело, что мне она ни к чему.
-А кого это там-наверху интересует?! В жизни, как в той песни ; «Любовь нечаянно нагрянет…» .
-Только в восемнадцать жизнь –сплошная песня про любовь, - со знающим видом изрек Олег.
-Ты вообще когда-нибудь любил? –спросила в лоб, начиная заводиться.
-Все зависит от того, что ты в это понятие вкладываешь.
-В понятие любовь я вкладываю полное растворение в другом человеке. Когда тебя в тиски сжимает это чувство, наизнанку выворачивает, по венам течет, вертит тобой, как хочет. Когда теряешь все; разум, контроль, покой, себя…Когда невозможно надышаться любимым человеком. Сколько бы часов не проводили вместе, а все равно мало, все равно голодный, - пыталась выразить я свои ощущения, как можно полнее.
-Это не любовь, а шизофрения какая-то, - насмешливо парирует Гладышев.
-Ну, любовь давно признана ВОЗ заболеванием из разряда навязчивых. А то, как человек способен любить, психологи вообще называют квинтэссенцией личности! -пояснила я.
-Где ты этой дребедени нахваталась?
-С чего это дребедени?!-возмутилась я, но Олег просто отмахнулся, чем еще больше взбесил меня. Поэтому, не сдержавшись, я уверенно заявила, хотя уверенности было в этом мало, больше желания;
-Вот однажды ты влюбишься так, что все твои принципы, понятия и понимание вещей полетят, как карточный домик и вспомнишь мои слова!
Олег усмехнулся и покачав головой, шокировал меня прямолинейным ответом;
-Чайка, мне уже под сорок, какое влюбишься однажды?! И даже если такое бы случилось, я никогда не смог бы любить тебя так, как любишь меня ты.
Я побледнела, сердце упало куда-то вниз и заколотилось, как бешенное. Одно дело подозревать, что человек догадывается о твоих чувствах, другое-убедиться в этом. Я струсила, поэтому иронично поинтересовалась;
-А с чего ты взял, что я люблю тебя?! И к чему это вообще?
Гладышев закатил глаза, тем самым показывая, что пояснения излишни, но все же на второй вопрос решил ответить.
-К тому, что знаешь, в чем основная бабская ошибка?
-Ну и?
-В том, что вы не понимаете, что мы-мужики не умеем любить так, как это делаете вы. Так же как мы не можем чувствовать мир одинаково. И в понятие любовь вкладываем совершенно иное, проявляем ее иначе. Возможно, не так, как вам порой хочется, не так, как это делаете вы, но от этого наша любовь не умаляется. Хотя вам сразу кажется, что вас не любят. Почему, к примеру, я должен быть таким, каким тебе хочется? Чувствовать то, что чувствуешь ты? И переживать тоже, что и ты? Я не ты! Надо это всегда помнить и не ждать от меня таких же действий, какие бы совершила ты в подобной ситуации, тогда и не будет бессмысленных страданий и обид. А уж обижаться на человека за то, что он не разделяет твои чувства…Ну, это вообще тупо! – высказался он как и всегда предельно откровенно и надо признать, что правда на его стороне. Только вот от последних его слов хочется получить амнезию, чтобы навсегда избавиться от них. Боль отравляет душу, словно в кровоточащей ране провернули нож и оставили его там. Я никогда не винила Олега в том, что он не разделяет моих чувств, но для чего мне постоянно напоминать об этом? Или может, чтобы самому не забыть?
Смешно, не правда ли?! Оптимист во мне не умирает. Скорее это я-дура, не расшибаемая об дорогу. Но своего состояния я ничем не выдала, напротив натянув на лицо беззаботную улыбку, весело провозгласила;
-Олежик, хорош, грузить! Пошли лучше выпьем чего-нибудь, а то я замерзла от твоих рассуждений, -кивнула я в сторону бара напротив. Вот так в очередной раз я проглотила капельку яда. Могла ли я когда-то представить, что научусь не морщась, а даже с улыбкой терпеть боль и унижение, принимать с безразличным видом, словно все это ерунда? Нет. Я о таком даже не думала. А сейчас стало странно, что я так быстро повзрослела.
-Я не пью, -отозвался меж тем Олег, а я отогнала назойливые мысли и вернулась в реальность.
-Что, прям совсем –совсем? Даже воду?- сыронизировала я, вызывая у него усмешку.
-А ты намерена воду пить?
-Я-то при чем? Мы о тебе говорим воо…
-Пошли уже! С тобой спорить, легче удавиться, -оборвал он меня на полуслове и двинулся в сторону бара. Я же довольно ухмыльнулась и последовала за ним.
Заведение, в которое мы вошли, оказалось, как то кофе-три в одном; и баром, и рестораном и ночным клубом. Но мне было все равно, я хотела выпить, чтобы хоть немного заглушить горечь и хотя бы чуть-чуть реанимировать хорошее настроение.
Встретили нас очень даже тепло. Никого не смущал мой довольно эксцентричный видок. Впрочем, все благодаря Гладышеву; выглядел он внушительно и пах деньгами, а запах этот сразу чувствуется, поэтому людей он к себе «располагал». Охрана даже не потребовала документы, хотя написано было, что вход только с двадцати одного года, но опять же присутствие Олега творило чудеса. После того, как мы прошли фейс-контроль, нас проводили на второй этаж и усадили за большой контактный бар, так как все столики были заняты. Официантка еще минут десять рассыпалась перед Гладышевым в извинениях за возможные неудобства, попутно строя глазки, пока мне это не надоело.
-Девушка, вы моего мужчину уже утомили! – холодно оборвала я ее, делая акцент на слове «моего». Девица покраснела и кинула на меня злобный взгляд исподлобья, на что я приторно улыбнулась и в снисходительной Гладышевской манере произнесла;
- Давайте, перейдем к заказу. Для начала две Маргариты, мятную жвачку и …тебе водички, Олежик? -повернувшись к нему поинтересовалась насмешливо.
