-Чай с лимоном и медом, - ответил он со всей серьезностью, хотя уголки его губ подрагивали от сдерживаемой улыбки. Официантка кивнув, поспешно ретировалась. Видимо, поняла, что со мной шутки плохи, и поглядывать на Гладышева чревато тем, что можно вообще без глаз остаться.
Олег, меж тем, облокотившись на барную стойку, смотрел на меня таким проникновенным взглядом, словно любовался, что я покраснела, как эта официантка пару минут назад.
-Че?- смущенно воскликнула, нервничая. Олег засмеялся, качая головой, и вдруг притянул меня к себе, отчего я соскользнула с высокого барного стула. Оказавшись между ног Гладышева, запрокинула голову и встретилась с его ласковым взглядом, отчего все внутри у меня оборвалось. В это мгновения я забыла об обиде, боли и невеселой реальности. Да обо всем я забыла, когда он нежно провел ладонью по моей щеке и легонько щелкнул пальцем по кончику носа.
-«Ниче» малыш, – произнес он так, что у меня душа перевернулась и замерла. От страха замерла, в ожидание того, о чем он умолчал, что повисло в тишине невысказанными фразами. Странный это был момент; слишком откровенный, не до конца нами понятный, но настолько пугающий, что каждый из нас боялся даже дышать. Что-то такое вспыхнуло, неподвластное ни доводам рассудка, ни крику инстинкта самосохранения. Я смотрела Олегу в глаза и видела, как он цепляется за привычные стены, как борется с собой. И я знала, что ему хватит сил справиться, что он задушит на корню без сожаления любой намек на что-то большее. Так и случилось. В следующее мгновение он уже пришел в себя, и быстро поцеловав меня, отстранился. А мне хотелось зубами впиться в это мгновение и не отпускать, но оно уже ускользнуло, оставляя в душе крохотную надежду и вселенскую грусть.
Перед нами поставили наш заказ. Мимо прошла та официантка, осторожно взглянула на меня и поймав мой холодный взгляд, скрылась в толпе. Гладышев засмеялся.
-Чайка, ну, ты и ревнивая штучка.
-В каком смысле?- уточнила, сделав глоток освежающей Маргариты. Мне до безумия нравился этот кисло-соленый, слегка бодрящий вкус лайма и текилы. Я прикрыла глаза и облизала соленые губы.
-Перепугала бедолагу, она теперь нас за километр обходит.
-И правильно делает. Не хрен строить глазки чужим мужикам. Что за беспредел вообще?! Она бы еще на стол легла и предлагала себя! –возмущалась я, сосредоточенно попивая коктейль . Гладышев искренне веселился, принимаясь за свой чай.
-Вот только ты можешь пить в баре чай с медом. Кому скажи, оборжутся, -покачала я головой, опрокинув в себя остатки Маргариты, чувствуя, как голова начинает немного кружится, а по телу расползается жар, наполняя каждую клеточку энергией. Мне захотелось танцевать и я начала ерзать, болтая ногами в такт ненавязчивой музыки.
-Ты вообще никогда не пьешь? С чего такой принцип?- поинтересовалась, принимаясь за второй коктейль.
-Ну, почему , бывает ,пью, но редко. С алкоголем я не дружу. А тебе не кажется, что стоит притормозить? – заметил Олег, наблюдая, как я большими глотками осушаю бокал.
-В смысле не дружишь? Плохо потом ?- продолжила я дознаваться, игнорируя его последнюю реплику.
-Ну, плохо. С головой. –сыронизировал он.
-Хотелось бы мне на это посмотреть, - хохотнула я и тут мне пришла в голову идея, которой я сразу же поделилась, - А давай, немного поиграем? Думаю, тебе не мешало бы расслабиться, нельзя же все время держать себя в руках. Так можно и инфаркт хватануть, а ты мне еще нужен. – пояснила я, вызывая у Гладышева интерес и улыбку.
-И во что будем играть?
-В «кто меньше выпьет».
-Каким образом?
- Закажем текилу, и с помощью игры на руках; камень, ножницы, бумага, будем определять, кто из нас неудачник.
-А это разве не очевидно?-ухмыльнулся он и тут же получил тычок в бок, отчего притворно охнул, я же победно улыбнулась. И подначивая его, ответила;
-Мне нет. Поэтому у тебя есть все шансы доказать.
И каково же было мое удивление, когда Гладышев не раздумывая, согласился.
-Ну, давай, только не больше семи рюмок. Не собираюсь тебя на себе тащить, -заявил он самоуверенно.
-Посмотрим, кто еще кого будет тащить, - парировала я вызывающе. Через несколько минут нам разлили текилу по рюмкам. Повернувшись лицом друг к другу, мы как два истинных противника столкнулись взглядами, пытаясь психологически воздействовать на соперника, но вместо этого только начали смеяться, а после как два ребенка под всемирно-известную кричалку затрясли руками.
Я выбросила ножницы, а Олег –камень и поняв, что выиграл, ликующе заулыбался.
-Ну, что я говорил? – самодовольно ухмыльнулся он, ставя передо мной стопку.
Я не раздумывая опрокинула ее в себя и поморщившись , довольно облизнулась. Олег заботливо похлопал меня по плечу. Мы приступили к следующему раунду, который я тоже проиграла. На нас стали смотреть и делать ставки. Наша игра превратилась в публичное выступление, за которым следила группа людей, но нам с Гладышевым было все равно, мы веселились от души. На пятом этапе он наконец-то проиграл, отчего я разве что не завизжала. Хотя до меня даже подвыпившей доходило, что что-то здесь не чисто; не может быть так, что ему постоянно везет.
-Давай, Олежек, пей, - радостно воскликнула я и катнула ему рюмку, отчего часть текилы выплеснулась на стол. Гладышев словил ее и отставил, потянувшись за солью. А потом, взяв мою руку, повернул ладонью вверх и посыпал от запястья до середины предплечья тоненькой дорожкой соль, которую тут же чувственно слизал и запил текилой. Это было настолько сексуально, что у меня перехватило дыхание, а между ног стало горячо. Я тяжело сглотнула и уже просто так без игры опрокинула в себя предпоследнюю стопку текилы, закусила лаймом и поняла, что нужно срочно взять тайм-аут.
Тут вдруг заиграло Serebro « Мама Люба» и я, конечно же, захотела петь и танцевать. Как же это Яна упустит возможность опозориться? Нет и еще раз нет! Только безбашенность, только хардкор.
Все кружилось перед моими глазами, но я была не так уж сильно пьяна. Решительно сползаю со стула и подхожу к Олегу. Он внимательно следит за мной, готовый в любую минуту подхватить.
-Поехали домой?- предложил ненавязчиво, оценив мое состояние, как «в доску», но я покачала головой и закрыв глаза, начала танцевать и подпевать вместе со всеми;
«Мама Люба, давай, давай, давай…»
Мне было так хорошо. Я потянула Олега за собой на танцпол, но он отказался.
Это меня не расстроило, напротив, так даже интереснее-танцевать для него. Осмелев от алкоголя, я начала без смущения и неловкости двигаться в такт музыки, настойчиво ловя взгляд Гладышева, гипнотизируя, растворяясь в нем. Олег откинулся на спинку стула и с едва заметной усмешкой стал за мной наблюдать. Мне большего и не надо было.
Я извивалась, ласкала себя, скользя руками по груди, талии, бедрам, соблазняя его, дразня. Для меня исчезло все, кроме его пронзительных синих глаз, в которых загорался опасный огонек. Раньше мне казалось абсурдом, что во взгляде можно что-то прочитать, увидеть. Но с появлением Гладышева в моей жизни, я поняла, что взгляд способен убивать, любить, ласкать, душу высасывать, что он и делал сейчас, порабощая, поощряя. Жалящий, палящий, плотоядный, он забирался мне под кожу, вызывая дрожь и удовольствие. Он был откровенно голодным, алчным, животным. Гладышев не просто смотрел, он вытворял со мной такие вещи, что я дрожала от одной энергетики этого взгляда, от силы желания таящегося на дне этих глаз. Именно в это мгновение я вдруг поняла, почему Олег никогда не позволяет себе проявления чувств на публике. Зачем? Если он одним взглядом способен довести женщину до состояния ломки, мокрых трусиков и пульсирующей потребности принадлежать ему. Он завораживал, словно хищник, наблюдающий за своей жертвой, позволяя ей поиграть, только вот кто с кем играл –вопрос спорный.
