Женщина была ему под стать: ухоженная, элегантная и самодостаточная. Она не была прям уж красавицей, что меня на мгновение порадовало, но в ней присутствовал шарм, уверенность и умение себя подать. Прямая челка акцентировала внимание на глаза, элегантное, черное платье выгодно подчеркивало эффектную фигуру, но, пожалуй, самым обворожительным моментом была широкая улыбка женщины. Я с болью признавала, что она –образец хорошего вкуса и гармонично смотрится рядом с ним, не то что я когда-то…
Слезы наворачивались на глаза — хотелось убежать. Меня вновь затошнило, когда заметила, что его рука по-хозяйски лежит на ее талии. Отчаянье захлестывало, как и дикий страх. Я застыла на своем месте, когда они, переговариваясь и смеясь, последовали за официантом к столику напротив меня. Я не знала, что мне делать, кроме как отвернуться и до крови прикусывать губу. Меня кидало то в жар, то в холод. Было невыносимо, адски больно. А когда услышала мягкий женский голос, то выдержка покинула меня.
— Да я просто из принципа узнаю, кто спонсировал его программу. Я сегодня подвергла его поведение критике в интервью, поэтому результат не заставит себя ждать. Ой, да ладно, черт с ним! Надоела работа. Я ведь так ждала этого вечера, ужасно соскучилась.
— Я тоже скучал, дорогая, — раздался такой родной до дрожи, бархатный голос, — Очень… — многозначительно добавил он.
Я была готова завыть от ревности, невыносимой боли, заражающей мою кровь. Каждая их фраза, смех, словно ядовитые стрелы впивались в мое сердце, пуская кровь, отравляя, вызывая адскую муку. До боли сжимала край стола холодными пальцами и дрожала. Слезы медленно потекли по щекам, я зажала рот рукой, чтобы окончательно не зарыдать. Хотелось убежать, провалиться сквозь землю, умереть прямо сейчас. Я задыхалась от понимания, что эта женщина все эти четыре месяца, пока я загибалась в глуши от безысходности, была рядом с ним. И сегодня ночью она тоже будет рядом. В его постели. Чувствовать прикосновение его чувственных губ, сильных, с ума сводящих рук, дышать с ним в унисон и двигаться в такт.
Хочется заорать дурниной от отчаянья и дикой, разрывающей боли, а я молчу, вцепившись в край стола. Дрожу всем телом, задыхаясь прахом былых отношений, захлебываясь пониманием, что он стал только сильнее, а я все та же дура, не научившаяся ни жить дальше без него, ни хотя бы лгать, что все хорошо.
Не в силах вынести их тихий разговор и легкий смех, поднимаю взгляд и холодею, встретившись с равнодушным, абсолютно ничего не выражающим взглядом голубых, холодных, как лед, глаз. Смотрю в непроницаемое лицо, жадно впитываю родные черты; не пухлые и не тонкие губы — четко очерченные, нижняя чуть пухлее верхней; высокий лоб; глубоко посаженные, прищуренные глаза с сеточкой морщинок вокруг них; широкий нос, визуально кажущийся тонким из-за заостренного кончика — все зависело от того, с какой стороны на него посмотреть. На впалых щеках столь модная сейчас легкая небритость. В общем, все тот же охренительный мужик, от которого у меня, как и в первую встречу, захватило дух. Толька эта остановка дыхания была болезненной. Любимое лицо, такое холодное и отчужденное, разрывало душу в клочья.
Сглатываю тяжело, ищу в его взгляде хоть какой-то проблеск чувств. Пусто. Мне нечем согреться в этих ледяных глазах. Я думала, что похоронила надежду, но когда он просто кивнул мне, я словно услышала оглушительный грохот разбившихся ожиданий. Последняя капля надежды испарилась. Оказывается, я еще ждала чуда. Там, в глубине души, уповала, что как в долбаной мелодраме, он подойдет ко мне — не выдержит. Я до самого конца не верила, что больше не нужна ему. А финал наступил именно сейчас. Легкий кивок: равнодушный, безжалостный, жестокий в своей простоте, словно я лишь какая-то знакомая.
Я не отвечаю на этот его жест. Лишь прожигаю полным боли и сожаления взглядом, но он отворачивается к своей спутнице и продолжает о чем-то с улыбкой рассказывать. В его действиях нет ни грамма наигранной радости, дабы спровоцировать меня на ревность. Нет, это не для него — он слишком уверен в себе. Он уважает себя. Ему нет необходимости опускаться на мой уровень, на уровень большинства людей, которые в подобной ситуации стали бы изображать безграничное счастье и вселенскую любовь. Ему это не нужно и я ему не нужна, как и моя ревность вкупе с болью. Он одним махом разорвал между нами канат. Если он что-то делает, то раз и навсегда. Слишком гордый, скрытный, скупой на эмоции и слова, он был и остается человеком дела. Если любит, то не на словах, хочет порвать — рвет, обрывает каждую ниточку. Он всегда был таким: принципиальным, решительным, скупым на эмоции, немногословным, несмотря на внешнее довольство жизнью. Как же поздно я осознала, что за человек рядом со мной. Ослепленная рекламой, я пропускала кино, пока оно не закончилось.
Делаю трудный вдох, сил больше нет выносить пытку. Агония и безысходность вот-вот прольются в горьких слезах. Подзываю официанта и хриплым, надорванным голосом прошу:
— Принесите счет.
Мне кивают, я же усмехаюсь с горечью, ибо вот, перед глазами, мой счет за ошибки — довольный жизнью любимый человек. Но он не со мной.
Том 1. Глава 1
3 года назад
2011 год
Я закончила школу.
Лето было насыщенное событиями: единый государственный экзамен, выпускной , совершеннолетие. ЕГЭ я сдала не сказать, что блестяще, но обнадеживающе. Я вообще по натуре оптимистка, поэтому верила, что у меня обязательно получится поступить на бюджет в Московскую Государственную Академию Хореографии. Оставаться в Рубцовске смерть, как не хотелось. Я уже давно для себя решила, что если не поступлю, то все равно уеду из родного города, который городом-то назовешь с натяжкой. Одна главная улица с вереницей магазинов и куча тюрьм-вот и весь Рубцовск. Из молодежи здесь оставались только «гопари»- так я звала всех тех, кто вечно обсасывал бутыль пива и не стремился ни к чему, кроме вечерних посиделок на лавочке за « Круглым» -магазин такой или же домоседы, боящиеся без мамы шаг сделать. Я не относилась ни к той, ни к другой категории, поэтому дальнейших перспектив для себя в этой деревне не видела. Конечно, меня пугало будущее, но все же любопытство и предвкушение были сильнее страха, сильнее ожидания выпускного вечера. Впрочем, он меня особо не интересовал, точнее, если быть честной, мне просто не в чем было на него идти. Я росла без отца с мамой и бабушкой, поэтому на крутые наряды рассчитывать не приходилось, учитывая, что все деньги откладывали на мое поступление: на билеты до Москвы, на проживание там, пока я буду сдавать вступительные экзамены и прочие расходы , связанные с этим. Естественно, мне хотелось блистать на вечере, но я понимала, что в нашем положении приходиться выбирать; либо «звездить», либо поступать. Понимать –то я понимала , а все равно хотелось быть королевой вечера-мое самолюбие на меньшее не согласно.
Вот стою сейчас, смотрю на себя в зеркало и вижу, что мое платье больше подходит к какому-то деловому ужину , но никак не к такому торжеству, как выпускной. А все из-за моей практичности, не хотелось тратить деньги на вещь, которую в лучшем случае одену раз, да и бюджет был ограничен. Поэтому, когда увидела это черное бандажное платье с прозрачной вставкой над грудью , поняла, именно это я и искала. Его можно было одеть в принципе и на праздник, и на что-то менее торжественное, но главное-оно не лежало бы мертвы капиталом в шкафу. Я была вполне довольна, платье идеально подчеркивало каждый изгиб моего тела. А если верить зеркалу, то очень такого аппетитного тела. До форм Памеллы, конечно, далековато, но фигура у меня «что надо»-эдакая золотая серединка. Я много тренировалась в этом году, готовясь к просмотру в академии и это было заметно; тело приобрело рельефность и упругость, хотя я старалась работать над собой без фанатизма, чтобы не потерять женственность и не превратиться в накаченную бабу. Моя мама хореограф, поэтому подготовка у меня проходила не абы как, а ого-го как. После маминых прогонов, я ели доползала до кровати, но никогда не было желания жаловаться или просить сбавить темп. Я хотела быть студенткой МГАХ, хотела, чтобы в родном городе говорили, что я учусь в столице. Хотела, чтобы мама и бабушка мною гордились. Короче, тщеславие трепетало в предвкушение и крепко держало меня в своих объятиях, не позволяя сделать шаг в сторону. По этой причине я стала меньше общаться с подругами, практически никуда не ходила. В будни тренировалась, а в выходные отсыпалась после напряженной недели, и выползти с девчонками куда-то было просто мне не под силу. Только ближе к весне я заметила, что мои подруги от меня отдалились и я совершенно не в теме, когда они о чем –то говорят. Чаще это были разговоры о каких-то тусовках, на которых меня, естественно, не было. И что самое обидное-меня туда никто не звал. О каких-то парнях, которых я не знала, и с которыми меня никто не собирался знакомить. В общем, я поняла, что стала чужой.
