В животе образуется тугой узел, пока жду ответ. Кусаю губы, сверля дисплей телефона. С каждой минутой мне все хуже. Зачем я написала? Ведь обещала, что не буду навязываться. Но тут вибрация извещает меня об ответе. Верите, нет, но после такого нетерпеливого ожидания, я не сразу бросилась читать. Напротив, смотрю на экран и тяну время. От этого мужчины можно ожидать чего угодно — он церемониться не будет. И хотя я себя настраивала подобным образом, но прочитав его грубое «Что хотела?», все же растерялась.
Запихав обиду поглубже, написала то, что должна была сказать с самого начала:
«Просто забыла, что хотела поблагодарить за щедрые чаевые. Уж не знаю, за что и знать не хочу, но столько мне еще не давали. Я была впервые рада за несколько месяцев. Спасибо за это!»
Прочитав еще раз сообщение, стала колебаться, а стоит ли отправлять. Как-то слишком откровенно получается. Но мне кажется, что за один вечер было слишком много фальши — я устала от игры.
Отправляю сообщение и откладываю телефон. Ждать ответ, наверное, нет смысла. Да и что он может сказать? «Пожалуйста»- очень в его духе.
Закрываю глаза, чтобы хоть немного поспать, но вновь слышу вибрацию.
Сердце гулко стучит, а руки трясутся. Черт бы побрал это дурацкое состояние! Никогда не думала, что буду так волноваться, получив просто холодное «пожалуйста». Но как только открыла сообщение, мои глаза полезли на лоб.
«Тебя не поймаешь, то ты одна, то другая… А, вообще, ложись уже спать, а то с тобой что-то не то. И еще… Я бываю резок, не держи на меня зла».
Я перечитывала это сообщение снова и снова, прижимая ладонь к губам, не в силах сдержать улыбку. Не понимаю, как это возможно, но всего двумя строчками он поднял мое настроение до потолка. Я чувствовала радость и счастье, поэтому совершенно не думая о последствиях и не придерживаясь никаких рамок, написала:
«Ты, конечно, нозящий, но главное -ВКУСНЫЙ!»
Отправила без колебаний. Меня распирало от смеха. Ответ пришел незамедлительно:
«Спи, Чайка!»
Чайка?
Стало смешно, но прозвище мне понравилось. Подходит. Чайки ведь дерзкие птицы, хоть меня и окрестили не в их честь. Что ж, тогда и Гладышев получит свою кликуху.
Расплываюсь в довольной улыбке и отсылаю последнее сообщение:
«Спокойной ночи, Вкусный Зануда!))»
Убираю телефон под подушку, зная, что ответа больше не дождусь. С улыбкой на губах засыпаю.
Но поспать мне не удалось; не успела уснуть, как телефон начал настойчиво вибрировать. Некоторое время я его игнорировала, но после стало ясно, что это бесполезное занятие-кто-то не успокоится, пока не отвечу.
-Я сплю!-раздраженно прошипела в динамик.
-Где и с кем, Токарева? Ты хоть знаешь, что я тут как идиотка носилась по всему клубу в поисках тебя?- орала в трубку подруга.
-Гельмс , не ори! Я дома. Все нормально.
Лерка разразилась отборным матом.
-Токарева, ты блин… Почему не позвонила-то?
-У меня труба села.
-А как ты доехала? –уже более спокойно спросила подруга.
-Олег Александрович подбросил. –отозвалась невозмутимо, хотя знала ,что сейчас начнется допрос. Наверное, проще было сказать, что на такси.
-Что за хрен?- воскликнула подруга так, что ее было слышно на всю комнату.
-Да тише ты. Никакой он не «хрен»!-шикнула я на нее.
-А что разбудить боишься?- подколола Лерка.
-Дура. Я дома.-засмеялась я.
-Да этот твой Олег Александрович милый парень и просто душка; вызвался спасти юную деву из чертога разврата и греха.
Я захохотала, уткнувшись в подушку.
-Гельмс, заткнись! Я сейчас тетю Катю разбужу. И он не «милый» и уж тем более не «парень». –пробубнила я, все еще смеясь.
-Подожди, так это тот блондин что ли?
-Ну.
-Капец! Вот где в жизни справедливость?!- возмутилась Лерка.
-В смысле?- не поняла я ее претензий.
-А в том смысле, что не успела еще Москву даже толком узнать, а уже отхватила себе красавчика на Кайене.
-Вообще –то на Рендж Ровере. –подлила я масла в огонь, едва сдерживая смех над причитаниями Лерке.
-Тем более! –взорвалась она и продолжила с еще большим энтузиазмом. - И вот так всегда: понаедут тут, растащат всех приличных мужиков, а нам потом шиш с маслом. Гнать вас надо в шею обратно в ваши колхозы; коровам хвосты крутить.
-Пошла ты, москвичка хренова! Я коров –то пару раз в своей жизни видела. И вообще ты там по своему студентику умирала, вот и умирай, а мужиков на Кайене оставь нам – колхозница. –сквозь слезы смеха огрызнулась я.
Тоже мне , блин, столичная фифа!
- У меня только один вопрос. В чем ваш секрет? –просмеявшись, спросила Лерка.
-Ага, так я тебе и сказала, конкуренток без тебя хватает, знаешь ли! Лови в своем прудике рыбок, а я в своем. – тактично послала ее и засмеялась, при этом задумалась над вопросом и стало горько.
Нет никакого секрета. Только будучи «простигосподи», которая не заморачивается ни приличиями, ни моралью, можно подцепить «мужика на Кайене». Ну, а как иначе? Думаете, интересует какого-то толстосума ваша душевная организация и милое личико? Ага, как же! Для разговоров и серьезных отношений у него полно баб из своего круга. Как в той же Москве, которая слезам не верит ; «…Здесь живут дипломаты, художники, артисты, поэты и практически все они мужчины. Понимаешь?
-Нет.
- А мы - женщины.
-А…Ну, а мы-то им зачем нужны? У них свои женщины есть.
-А мы не хуже ихних.»
Не хуже-верно, может, даже лучше некоторых. Но, тем не менее, привлечь внимание можем только доступностью, а там уж как получится. Я вот, дура, верю, что получится что-то хорошее.
-Ян, ты вообще меня слушаешь? –возмутилась Лерка, я оторвалась от своих мыслей.
-Да спать хочу. –выкрутилась.
-Ну, ладно, спи. Я на этой недели достану студень, позвоню. Ты не теряйся.
-Окей.
-Сладких снов о Саныче. –хохотнула Гельмс, я улыбнулась.
-Спасибо, тебе тоже о твоем студентике.
-О, я потом не усну. Видела бы ты его, забыла бы даже о «Кайене».
-Я о нем и не думаю.- раздраженно отозвалась. Нет, конечно, мне социальный статус Гладышева импонировал…. Ну, ладно, ОЧЕНЬ импонировал и занимал не последнее место в списке его достоинств, но он не был первопричиной, хотя …хрен его знает. Если начать разбираться и приводить доводы и факты, то можно к какому угодно выводу причалить.
-Да ладно не кипятись, знаю я, что ты у нас почти Божий одуван, -попыталась пошутить Лерка.
