Гладышев чуть отстраняется и заглядывает удивленно мне в лицо. Наверное, проверяет, не поехала ли у меня крыша.
Поехала, Олеженька, от тебя поехала.
-Полегчало? –усмехнулся он, игнорируя вопрос.
-Немного.-смущенно улыбаюсь, пряча лицо у него на груди.
-Тогда пошли.-мягко предлагает он, но при этом не отпускает от себя. Впрочем, я и не собиралась никуда. Положение хоть и неудобное, а мне все равно хорошо и уютно дышать с ним в унисон, слушая мерный стук его сердца, действующий на меня усыпляюще. Вожу пальчиками по его груди, а глаза нехотя закрываются от усталости и перенапряжения.
-Пойдем малыш, пока мой секретарь еще здесь. –позвал он меня ласково, возвращая на землю.
Со стоном поднимаюсь и нехотя выхожу из машины.
Мы молча идем к небоскребу, от которого у меня должно было захватить дух. В Рубцовске десять этажей –предел. Но в моем растрепанном состоянии весь этот деловой шик ни капельки не впечатляет. Хочется уже просто остановиться и передохнуть, забыв на некоторое время обо всех проблемах. Но кого волнует, чего хочется мне? Кто платит, тот и музыку заказывает. Против истины не попрешь.
Также молча поднимаемся на последний этаж. Но молчание это не гнетущее, просто каждый погружен в какие-то свои думки. Из состояния этой задумчивости меня вывело появление из приемной женщины. Яркой, надо отметить, женщины. Она о чем-то оживленно болтала по телефону и одновременно пыталась надеть пальто, отчего ее огромная грудь грозила выпасть из V-образного выреза. Вообще формам ее можно только позавидовать, но вот вкусу однозначно посочувствовать, так как каждая вещь была призвана подчеркнуть и без того бросающиеся в глаза прелести, что выглядело несколько вульгарно, несмотря на дорогую одежду. Но женщина, похоже, не слишком была этим обеспокоена. Ухоженная, довольная жизнью и собой, исходя из того, что пока она шла нам навстречу, заглядывала во все попадающиеся на пути зеркальные поверхности и каждый раз встряхивала свои медные волосы, завитые крупными локонами. На вид ей было около тридцати, она казалась жизнерадостной, энергичной и даже вызывала у меня симпатию, пока я не поняла, что это и есть секретарша. Она быстро закончила разговор и цокая каблучками, поспешила к нам. На губах ее играла предупредительная улыбочка, призванная задобрить Гладышева.
-Олег Александрович, а вы чего так поздно?- поинтересовалась она удивленно, сосредоточив все внимание на Олеге. На меня едва взглянула. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Отражение напротив было само за себя говорящее; солидный, состоятельный мужчина и рядом я, напоминающая в своей куртке и джинсах подростка из неблагополучной семьи. Заплаканное, опухшее лицо тоже не добавляло привлекательности. Глядя на нас, можно было подумать, что Гладышев приютил сиротку или бедную родственницу, но никак то, что мы любовники. А вот со своей секретуткой у него все очень даже могло быть. Эта мысль отозвалась во мне злостью. Понимаю, что идиотизм чистейшей воды, но если он на меня обратил внимание, то на эту-то и обращать не нужно, на лице написано «бери меня, я вся твоя». Наверняка он с ней спал.
Пока я распаляю себя, сгорая от ревности, Гладышев с Милочкой говорят о каких-то делах. Обсудив их, наконец, Олег направляется в свой кабинет и с невинным видом бросает секретутке;
-Мил, задержись еще на час, пожалуйста, у меня к тебе поручение.
Надо было видеть ее гримасу. Я едва сдержала злорадный смешок, но дальнейшее начало меня бесить и убеждать в правильности выдвинутых предположений.
-Олег Александрович, я провозилась с этими документами два часа сверхурочно, а у меня у мужа день рождение, гости ждут. Он и так уже весь в подозрениях. –со страдальческим видом поныла она. Интересно, что там за подозрения? Наверное, такие же, как и у меня. Бедный мужик.
-Люд, тебе работа как? Нравится? –холодно уточняет он. Узнаю бескомпромиссного Олега Александровича. На мгновение даже стало жаль Милочку, когда она беспомощно развела руками и последовала за нами. Мне ли не знать, какой Гладышев предоставляет «выбор».
-Я поняла, Олег Александрович. – кивает она с тяжелым вздохом, раздраженно скидывая пальто в приемной.
-Подыщи, Мил, двухкомнатную квартиру недалеко от центра с евроремонтом и мебелью. Желательно, чтобы уже сегодня можно было заселиться. –отдал он распоряжение, открывая тяжелую дубовую дверь в свой кабинет. У меня же дар речи пропал. Сердце радостно забилось и в тоже время стало невыносимо стыдно.
-Но Олег Александрович, уже десятый час, вряд ли кто-то согласится показывать квартиру ближе к полуночи. –возразила Мила, располагаясь за компьютером и уже с некой заинтересованностью поглядывая на меня.
-Да хоть ночью, если правильно договариваться. Давай, Мил, работай! А то премии лишу. – подмигнув , пригрозил он. Люда закатила глаза и с улыбкой принялась за дело. Меня же трясло от этой фамильярности в отношение между «начальником и подчиненной». Гладышев жестом пригласил меня в роскошный кабинет, выдержанный в темных тонах.
Оглядываюсь и присвистываю. В таких хоромах я не прочь и поселится. Черное дерево, мрамор, эксклюзивная, резная мебель. Роскошно-одним словом. Аж дышать страшно. Но сейчас мне не до восторгов. Как только за нами закрывается дверь, я истуканом застываю посреди кабинета и сверлю Гладышева разгневанным взглядом, но он даже не замечает меня. Скинув пальто, усаживается за стол и начинает искать что-то в папке с бумагами.
-Садись, посиди. Я пока разберусь с бумагами, Людка квартиру подыщет. – не глядя на меня распорядился он, вызывая во мне бурю.
-Ты с ней спал? –сквозь зубы цежу, едва сдерживаясь, чтобы не запустить ему в голову чем-нибудь потяжелее, дабы уже отвлекся на секунду от проклятых бумаг. Понимаю, что веду себя, как ребенок, но иначе не могу. Ревность подобно волчице жрет изнутри.
Гладышев отрывается от папки, и приподняв бровь, сверлит меня таким взглядом, словно спрашивает ;« все ли у тебя деточка с головой в порядке?». В эту секунду убеждаюсь окончательно, что нет. Очень хочется сквозь землю провалиться. Стыдно до безумия. Но виду не подаю, напротив – вздернув гордо подбородок, тоже приподнимаю бровь, как бы говоря; « ну, давай поиграем в гляделки!» .
Олег, похоже, едва сдерживает смех. Я краснею, заметив, как дрожат уголки его губ. Он откладывает папку в сторону, и откинувшись в кресле, насмешливо спрашивает;
-С чего вдруг такие выводы?
-Показалось, глядя на ваши мурлыканья. –отвечаю, как можно спокойнее. Гладышев же сбрасывает свою маску невозмутимости и начинает смеяться.
-Креститься не пробовала?- подкалывает он меня.
-Нет, не пробовала. – ехидно отвечаю, скорчив рожицу.
-Попробуй, может, отпустит.
-Да мне вообще-то пофиг, просто любопытно. –пожимаю плечами, усаживаясь на диван. Гладышев хохочет.
-Херовастенько играешь. Давай, заново. –издевается он.
-Ой, всё!- отмахиваюсь, слишком смущенная, чтобы продолжать этот разговор. Олег подходит и усаживается передо мной на корточки.
