– Ну, где-то, видимо, трахал – раз она у тебя за столиком оказалась.
– Слышь, ты не перекладывай с больной головы на здоровую. Я даже не знаю, как её звать, – ну, да я безбожно врал. Но надо быть дебилом, чтобы рассказывать любимой женщине о своих похождениях. Мне, слава богу, еще пока моя психика дорога.
– Охренеть аргумент! Ещё скажи первый раз в жизни её видишь.
– Да какая, бл*дь, разница?! Какого хрена ты вообще ко мне привязалась с этой бабой? –не выдержав, психнул я. Атмосфера накалилась до предела, казалось, ещё чуть – чуть и я придушу эту ревнивую дуру. Говорить о какой-то шлюхе, когда главная проблема заключается совершенно в другом – ну, не бред ли?
– А-а, то есть я должна спокойно относиться к твоим посиделкам со всякими бл*дями? Думаешь, я не знаю, что эта девка – самая настоящая проститутка?
– Да мне похрен, что ты там знаешь! Лучше потрудись объяснить, что за херня с тобой творится последние две недели и какого вообще ты так вырядилась. Если уж кого можно принять за «самую настоящую проститутку» – так это тебя!
Когда я всё это высказал, она застыла, побледнев, как полотно и прикусив задрожавшую губу, постучала по перегородке, прося водителя остановиться. Я с шумом втянул воздух и едва не зарычал.
Бл*дь, ну, почему у нас вечно всё через жопу?! У меня ведь и в мыслях не было унижать её, я просто хотел обсудить последние две недели, а не вот это вот всё… Чёрт!
– Ян, послушай…
– Нет, не хочу я ничего слушать. Твоих «сука, проститутка» наслушалась на три жизни вперед, – отрезала она и взялась за ручку двери, чтобы выйти, но я перехватил её руку и сжал. – Олег, перестань, – устало вздохнув, попросила она. Наши взгляды встретились, и меня как-то разом отпустило.
Смотрел в её глаза, полные слёз и понимал, что мы опять наступаем на те же грабли, ходим по кругу: она ревнует, я бешусь, в оконцовке – тонны оскорблений, обид и непонимания, а ведь всё это второстепенно, важно – другое. Например, то, что я безумно соскучился по ней: по её запаху, вульгарному смеху, по сладким, горячим поцелуям, по громким, пошлым стонам, а главное – по счастливому блеску её хитрых глазок.
И ведь она соскучилась не меньше моего, судя по жадному, голодному взгляду. Так какого же опять? А? Именно это я и собирался выяснить, поэтому ласково скользнул ладонью по её щеке, она дернулась, но я не отступил. Придвинулся ближе и легонечко коснулся губами её виска.
– Малыш, пожалуйста, давай поговорим спокойно, – тихо попросил я и продолжил целовать, шепча. – Ничего у меня не было с этой девкой. Охрана просто не досмотрела.
– А ты и рад, – тяжело сглотнув, покачала она головой и отвела взгляд.
– Ян, ну, давай не будем?
– Давай не будем. Только ты же не можешь без оскорблений.
– Ну, прости, я погорячился.
– Как всегда, – с невеселой усмешкой резюмировала она и высвободив свою руку из моей, откинулась на сидение. Несколько минут сидела, глядя в одну точку, словно перезагружалась, а потом, тяжело вздохнув, огорошила. – Пронин всё узнал и теперь угрожает мне.
Поскольку нечто подобное я предполагал, новость меня не особо впечатлила. Я давно понял, что проблема не в том, что Чайке попадаются невменяемые мужики, просто она такая женщина, от которой напрочь сносит башню. Уж мне-то это знакомо, как никому другому. Но вот, что удивляло – так это то, что она сама, без давления рассказала о проблеме, пусть и две недели спустя. И от этого так стало легко на душе, что я не смог сдержать улыбку. Господи, какая же она у меня глупышка!
– И поэтому ты избегала меня? – пододвинувшись к ней, мягко спросил я. Она всхлипнула и шепотом призналась:
– Не хотела портить тебе жизнь.
Меня же затопило безграничной нежностью к ней. Притянув её к себе, вдохнул сладкий аромат её духов, она же уткнувшись мне в шею, разрыдалась:
– Прости, я не хотела, чтобы это снова повторилось. Если бы у меня хотя бы хватило сил, я бы ушла, я бы все сделала, чтобы оградить тебя… но я не могу, не могу без тебя.
– Я бы тебе и не позволил, – поцеловав её в макушку, погладил сотрясающиеся плечи.
– Я думала, что найду выход, что что-то придумаю, но… Знаешь, если ты решишь не ввязываться, я пойму. Правда, пойму! – понесла она какую-то пургу.
– В смысле? О чём ты говоришь? –нахмурившись, отстранил я её и заглянул в заплаканные глаза. Она поспешила отвести взгляд.
– Он знает, что ты вытащил меня из тюрьмы и собирается использовать против тебя.
– И? – холодно протянул я, не веря, что она всерьёз полагает, будто ради карьеры я пойду на поводу у какого-то охреневшего чмыря и отдам ему свою женщину. Но Янка действительно так считала, о чём и заявила в следующее мгновение, отправляя меня в нокаут:
– Я знаю, как для тебя важна репутация, сколько ты сил вложил, чтобы занять этот пост. Я всё понимаю…
– Ян, ты совсем дура? – не выдержав, встряхнул я её, отчего она ошарашенно уставилась на меня, широко раскрыв глаза, полные застарелой боли, в которой я утонул, захлебнулся.
Внутри всё засвербело, и стало не по себе. По сути я не имел никакого права злиться на неё за подобные мысли, ибо сам виноват: всегда ставил карьеру на первое место, жертвуя семьей, поэтому не было ничего удивительного в том, что моя девочка смирилась с таким положением дел и справедливо рассудив, решила, что и в этот раз мой выбор будет не в её пользу.
Но на самом-то деле никакого выбора и в помине нет. Да, я много работаю и часто в ущерб семье, но не потому, что для меня карьера – важнее. Нет. Просто я привык так жить, и перестроиться уже не получалось. Но чтобы поставить на одну чашу весов карьеру, а на другую – любимую женщину – этого у меня даже в мыслях бы никогда не промелькнуло. Как бы меня не затягивала работа, каким бы трудоголиком я не был, но в этой жизни для меня нет ничего важнее Янки и детей. И она должна это знать и никогда не сомневаться.
Глава 6
«Прошу тебя, пусть это никогда не кончается. Пусть будет началом нашего с тобой пути. Люби меня, пожалуйста, люби! Мне так это нужно, я так хочу этого. Ничего так не желаю в этом мире, как увидеть в твоих невероятных глазах любовь.»
(с) Яна
Можно ли испытывать легкость и быть счастливой, когда под угрозой твоя репутация, карьера и возможно даже свобода? Нормальные люди скажут – нет.
Но то нормальные люди. Я же… Я, не смотря ни на что, могла. Смотрела Гладышеву в глаза и чувствовала, как меня отпускает, как сердце очумелой птицей бьется об ребра от счастья и радости.
Все эти две недели после встречи с Прониным я жила, как в аду, сходя с ума от страха и напряжения, не зная, что мне делать, и как поступить. Меня всю наизнанку выворачивало от происходящего. Я, конечно, догадывалась, что Пронин так просто не отступит, но подумать не могла, что он будет использовать столь мерзкие методы. Мне всегда казалось, что этот мужчина предпочитает открытую борьбу. Но, как говорится, кажется – креститься надо.
