Но вместо этого я вынужден по какой-то, бл*дь, непонятной причине смотреть на кислую физиономию Алиски, сверлящей меня насмешливым взглядом. Меня это изумляет и выводит из себя.
– У тебя есть пять секунд, чтобы придумать вескую причину, по которой ты здесь, – цежу сквозь зубы, не скрывая раздражения. Прохожу в гостиную, и сбросив пальто, сажусь в кресло, едва сдерживая стон. Спать хочется люто.
– А что для тебя веская причина? – усаживается Алиска в кресло напротив.
– В данном случае – ничего.
– Вот и я о том же, – резюмирует она со смешком.
– Тогда какого хрена?
– Знаешь, я задаю себе тот же вопрос. Всю ночь спрашиваю себя, какого хрена, пытаюсь быть порядочной по отношению к человеку, который вытер об меня ноги?
– И что это значит? – нахмурившись, утоняю я, начиная понимать, что дело тут вовсе не в отчаянье и «взыгралове». О, нет! У Алиски для этого слишком невозмутимый вид.
– Мне недавно поступило, скажем так, предложение. В ультимативной форме. Если я не даю парочку весомых комментариев в прессу, способных изрядно подмочить твою репутацию, то лишаюсь своего места в Центробанке, – помедлив, подтверждает она, что я себе малость польстил, и причина вовсе не в обиде.
Мысленно присвистнув, чувствую, как в крови разливается азарт вкупе с холодной яростью.
А этот баран, однако, времени зря не теряет. Ну, что ж, раз так нарывается, то своё получит. Я тоже на месте не сидел.
– И ты не могла позвонить и назначить встречу? – интересуюсь насмешливо у Алиски. Она невозмутимо пожимает плечами и спокойно признает:
– Ну, я долго думала, стоит ли вообще сообщать тебе. Всё –таки это большой соблазн дать себе волю и хорошенечко попортить тебе кровь. Ты же знаешь, я вполне могу…
– И что же заставило тебя передумать?
– Решила, что быть «бабой» мне не так уж выгодно.
– А-а, то есть помимо угроз тебе что-то предложили взамен? – уточняю, начиная понимать, к чему она клонит. Всё-таки с мозгами у этой сучки полный порядок и сейчас она наверняка начнет меня разводить. И точно…
– Конечно, Олежа, – улыбается она акульей улыбкой.
– Ты не «Олежкай» мне тут, а то со своего места вылетишь раньше, чем отсюда выйдешь, – осадил я её, привычно взбесившись.
– Ну, прости, после шести лет не так уж просто перестроиться.
– Ну, ты уж постарайся. И давай ближе к делу.
– Мне предложили место Гараничевой и сверху два миллиона долларов.
– И ты предлагаешь мне сыграть в аукцион? – охреневаю с её сучьей наглости.
– А почему нет? Разве я хоть раз подвела тебя за эти шесть лет? Ты то все это время был далек от понятий верности, уважения, я уж не говорю про все остальное.
– Претензии не в тему. Ты несколько путаешь нормальные отношения с теми, когда баба продаёт свою осетрину.
– Фу, Гладышев, тебе обязательно быть настолько мерзким? – скривившись, выплевывает она.
– Я привык называть вещи своими именами. И меня бесит, когда мерзость пытаются завернуть в красивую бумагу. Не выйдет, Алис, так что давай без пафоса. Торгуй, а я скажу подходит мне твое предложение или нет, – высказался я без обиняков, ибо меня бесила её уверенность, что она какая-то особенная только потому, что заняла высокий пост. Не спорю, мозги у нее есть, но не ими она себе дорогу пробила, а также, как и большинство писюшек в нашем кругу, на которых по какой-то неведомой причине Алиска всегда смотрела свысока, хотя на деле такая же проститутка.
– Я хочу войти в совет директоров банка, – огорошила она меня.
Я несколько раз моргнул, а потом не выдержал и расхохотался.
– Серьезно? А в президенты ты не метишь, случайно?
– Ну, уж не надо. Не такие уж и заоблачные вещи я прошу.
Просьба действительно не была заоблачной и вполне мне по силам, но меня ломало напрягаться ради этой зарвавшейся шкуры. Она этого не стоила и вообще никакой особой ценности не представляла. Да, кровь попить могла, но со временем я размазал бы ее и мокрого места не оставил. Вот только сейчас меня за стенкой ждёт любимая женщина, а также сын, которому я обещал волшебный Новый год. И больше всего мне хочется быть с ними, а не решать судьбу какой-то обнаглевшей суки.
Она еще обязательно получит своё. Я это дело так не оставлю. Пусть буду мстительным мудаком, но никому никогда не позволю собой помыкать. Тем более, что как для проститутки она через чур много взяла на себя. Но раз решила играть по-крупному, то пусть будет готова все потерять. Уж это я ей устрою: вылетит со своего высокого места с таким треском, что потом будет радоваться просто тому, что осталась на свободе.
Эта мысль успокаивает моих внутренних демонов, рвущихся с цепи. И наступив на горло своему самолюбию и принципам, я соглашаюсь на все условия. Сейчас главное – спокойный Новый год в кругу семьи. И если такова цена, я её заплачу, но потом эта шлюха заплатит мне тройную цену, если не больше. Поэтому со спокойствием удава смотрю, как радостно загораются её меркантильные глазенки, когда ей на телефон приходит уведомление о зачислении шести миллионов долларов, представляя, как она в агонии спускает все на адвокатов, судебные издержки и компенсации.
– Что ж, счастливого Нового года, Олег, – поднявшись со своего места, с довольной улыбкой заключает она.
– И тебе, – не остаюсь я в долгу и расплываюсь в еще более довольной улыбке.
Радуйся, пока можешь, сука.
– Ключи, – протягиваю руку, когда мы подходим к двери.
– Держи. Прости за вторжение. Знаю, я перегнула палку. Но как ни старайся, а от «бабы» в себе никуда не денешься, – с усмешкой признается она.
– Надеюсь, больше у тебя не припасено дубликатов? А то боюсь, в следующий раз я не буду таким лояльным.
– Нет, я еще не настолько потеряла разум.
– Тогда всего хорошего. На следующей недели подпишешь договор, и тебя назначат на новую должность.
– Это будет прекрасный новогодний подарок, – улыбается она так противно, что мне хочется шарахнуть ее головой об стену.
– Это всего лишь откуп, научись называть вещи своими именами, – с приторно-любезной улыбкой поясняю я, и не дожидаясь ответа, захлопываю перед Алискиным носом дверь.
Выдохнув с облегчением, достаю телефон и отдаю распоряжение службе безопасности проверить записи видеокамер. Не хватало, чтобы эта идиотка чего-нибудь тут учудила. Через пару минут ребята из охраны подтверждают, что все чисто: приехала час назад, выпила бокал вина, а после ждала в гостиной. Удовлетворившись услышанным, звоню своему помощнику, чтобы вызвал специалистов и поменял во всех домах замок, и только после отправляюсь в спальню.
Янка уже приняла душ и расположившись на кровати, болтала по видеосвязи с Сашкой. Без макияжа, с влажной копной шоколадных волос и в моем халате она выглядела такой юной, что у меня возникло ощущение будто и не было этих шести лет, и передо мной всё та же восемнадцатилетняя девчонка.
