– Мм, – недовольно буркнул он что-то, вызывая у меня улыбку. Я еще немного поприставала, но потом все же нашла в себе силы и оторвалась от его горячего тела.
Потянувшись сладко, подставила лицо навстречу солнышку и помедитировав так немного, начала новый день: зарядка, душ, макияж, приготовление завтрака.
К тому времени, как Гладышев проснулся, я уже была при полном параде и готовила на стол.
– Доброе утро, малыш, – подойдя сзади, уткнулся он мне в шею и обняв, нахально потерся своей эрекцией.
– Доброе, – улыбнулась я и обернувшись, поцеловала его в губы. Олег, не долго думая, углубил поцелуй и скользнув рукой в отворот халата, сжал мою грудь, вызывая у меня сладкую дрожь. – Олеж, нам уже выезжать через полчаса, – напомнила я, задыхаясь от его поцелуев.
– Мы быстренько, – шепнул он и задрав подол халата, сдвинул мои трусики. Я сразу же завелась и облокотившись на стол, сексуально прогнулась. – Умничка, – одобрительно похлопал он меня по попке, словно какую-то девку легкого поведения. Взбесившись, я дернулась, чтобы встать, но он тут же припечатал меня обратно, и облизав два пальца, начал неторопливо ласкать, удерживая на том же месте. – Я люблю тебя, малыш, – убил он хриплым шепотом все возражения, скользнув губами по моей шее. И все, мой разум поплыл, я перестала существовать. Был только его низкий, рокочущий голос и мучительно медленные, сводящие с ума прикосновения, которым я не могла противиться, как и всему, что было связанно с этим мужчиной. Даже стоящий на коленях и вылизывающий меня, он всё равно возвышался надо мной, подчинял себе.
Впрочем, я больше не искала независимости и свободы. Он и был моей свободой, моим лекарством от зависимости, только с ним я обретала крылья и становилась счастливой. И сейчас тоже была до безумия счастлива, несмотря на то, что он совершенно бесцеремонно нагнул меня над столом и имел отнюдь не нежно, но мне нравился этот напор, жесткость и необузданность, так что все у нас было взаимно, и как Гладышев обещал, «быстренько». Мы еще успели позавтракать и не торопясь собраться. Правда, из-за пробок все равно немного опоздали. Но Сашка был настолько счастлив нас видеть, что не заострил на этом внимание.
Не умолкая ни на минуту, он по переменки обнимал нас, не в силах определиться, к кому на руки пойти. Мы не стали ставить его перед выбором в очередной раз, нашему малышу и так слишком часто приходилось это делать, поэтому сели в машину рядом и обняв его, целовали с двух сторон, отчего он радостно смеялся и отвечал нам не меньшим количеством поцелуев, продолжая щебетать.
– А мы пойдем на каток?
– Пойдем, сынок, – отвечали мы единодушно, любуясь нашим ребенком, нашим единым целым в этом маленьком сокровище.
– А на горку?
– И на горку.
– Мама, а ты будешь кататься?
– Конечно, зайчонок
– Папа, а ты?
– Нет, сынок. Я уже старый для таких забав, – открестился Гладышев со смешком, на что я закатила глаза. Старый он, как же!
– А мама молодая? – продолжил Сашка допрос.
– А мама молодая, – с улыбкой подтвердил Олег, на что наш сынок слегка нахмурился, пару секунд подумал, а потом выдал:
– А почему мама молодая, а ты старый?
Мы переглянулись, едва сдерживая смех, мама же, прикрыв ладонью рот, тихонько засмеялась.
– Объясняй, папа, – подмигнув, предоставила я Гладышеву возможность проявить свой талант в объяснении простых истин.
– Ну-у, так бывает, – начал он не слишком убедительно, отчего мы с мамой развеселились еще больше, ибо Сашку такой ответ не удовлетворил.
– Как бывает?
– Ну вот так, когда мужчине нравится девушка помладше, – выдал мистер Очевидность, за что, естественно, получил очередной вопрос.
– А почему?
– Ну, как почему? Ты какое блюдо выберешь? Вчерашнее или свежее? – привел он безусловно наглядное, но не слишком лестное сравнение.
– А-а, – понял теперь Сашка, вот только Гладышев рано начал довольно улыбаться, ибо в следующее мгновение зайчонок резонно заметил. – А маме тогда почему вчерашнее нравится?
Мы не выдержали и засмеялись в голос.
– Засыпался ты, Олег, – резюмировала мама.
Так началась наша семейная жизнь. К ночи того же дня мы с Гладышевым упали замертво. День был просто сумасшедшим, но незабываемым: распаковав вещи, Сашка сразу же потребовал горку, и мы поехали кататься. И настолько нас это захватило, что мы даже нашего папу уговорили присоединиться. Гладышев сначала, конечно же, всячески отпирался, но потом вошел во вкус и из занудного дядьки превратился в такого же пятилетнего ребенка, как и все родители вокруг.
Наверное, столько, сколько я смеялась в тот день, я не смеялась никогда. Просто, без причины. Смотрела на своих мужчин, и на губах расцветала улыбка. Раскрасневшиеся на морозе, перепачканные в шоколаде, с горящими глазами, они излучал счастье, и я со слезами на глазах пыталась запечатлеть это счастье, не переставая фотать их.
С горки, правда, уходили мы со слезами и страшными капризами, пока Гладышев не врубил строгого папашу и не приструнил нашего разбушевавшегося сыночка. Сашка, как по мановению палочки успокоился, стоило отцу разок глянуть своим фирменным ледяным взглядом. Следующий час зайчонок вел себя тише воды, ниже травы, что меня веселило. Но эффекта хватило ненадолго. Как только оказались на ярмарке, он забыл про строгого отца и требовал всё, что видел. В оконцовке, мы накупили всякой ненужной фигни и всю дорогу до ресторана пытались понять, для чего это все нужно. Олеженька, наблюдая за нашими потугами, только закатывал глаза и старательно пытался держать при себе ироничные комментарии в адрес моей ненасытной, не знающей меры, натуры.
После обеда, мы завезли маму с Сашкой к тете Кате, а сами поехали смотреть участок, который я присмотрела. Гладышев мой выбор одобрил, и мы дали юристу добро на оформление сделки. После заехали в Жуковку, проверить, как идет подготовка к вечеринке, затем съездили докупили подарки и поужинав, забрали Сашу, чтобы поехать на ледовое шоу-сказку, после которого мы с Олежей чуть ли не на ходу засыпали. Саша же напротив был взбудоражен новыми впечатлениями и болтал без умолка, делясь своим восторгом.
– В кого он такой болтун? – выдохнул страдальчески наш папа после очередного «почемучного» штурма, на что я только рассмеялась. Гладышев же повернулся к Саше и попросил. – Сына, ты можешь потише?
– Пап, ну почему тише? Я просто счастлив, – выдало наше чудо с таким энтузиазмом и искренним непониманием, что мы просто обалдели и стало даже как-то стыдно за свою эту замороченость.
Не зная, что сказать, я притянула к себе нашего малыша, обняла крепко-крепко, и поцеловав, шепнула:
– Всегда будь счастливым, сыночка.
– И ты, мамочка и папа тоже, – улыбнулся он, я же втянула его сладкий запах и стала поочерёдно целовать пухленькие щечки, вызывая у Сашки заливистый смех. Олег наблюдал за нами с расслабленной улыбкой счастливого человека. Вот только доброе расположение его духа закончилось, как только он обнаружил, что Пеппи погрызла его кожаные домашние тапки, конечно же, ручной работы и конечно же, баснословно дорогие.
