Могла ли я мечтать, что ещё когда –нибудь увижу эту счастливую улыбку?
Нет. Конечно же, нет. Но жизнь непредсказуемая штука, и за это я благодарна вдвойне. Пусть иногда, но она все же дает нам шанс исправить свои ошибки, и начать жизнь с чистого листа.
Такие мысли проносились в моей голове в канун две тысячи двадцатого года, который мы встретили, как всегда, бурно, весело, с далеко идущими планами и безграничными мечтами. В этот миг не было никаких обид, неприязни и ссор. Только тепло, радость и безграничное желание разделить ее с тем, кто оказался с тобой в эту минуту.
Как ни странно, но первым человеком, которого я обняла в новом году оказался вовсе не Гладышев, а Леся. Мы совершенно случайно оказались на пути друг у друга. Я хотела пропустить ее к отцу, но она вдруг улыбнулась неловко и поздравила меня:
– С Новым годом, Ян!
– И тебя, Лесь, – улыбнулась я в ответ осторожно, но искренни.
– Счастья вам с папой. Я рада, что вы вместе, – призналась она и усмехнувшись чисто так по Гладышевски, отвела взгляд.
– Спасибо, – тихо отозвалась я и сама не зная, какой черт меня дернул, вдруг притянула ее в свои объятия и обняла крепко, впервые по-настоящему осознав, что это плоть и кровь моего любимого мужчины. Его душа, его сердце, которое я требовала выкинуть из нашей жизни. От понимания, насколько я была эгоистичной дурой, становится не по себе, и я еще крепче сжимаю Леську в объятиях.
Она же, обомлев, застывает каменным изваянием и кажется, даже не дышит от шока.
– Прости, – смущенно улыбнувшись, отстраняюсь я. Она поспешно кивает и собирается уйти, но вдруг останавливается и тихо произносит:
– И ты. За все. Я была мелкой и глупой.
От этого простого признания собственных ошибок с души будто спадают тяжелые оковы, глаза начинает щипать, и я как дурочка начинаю смеяться, чтобы не дать пролиться слезам и смутить нас еще больше. Леся понимающе отводит взгляд, и кивнув напоследок, спешит к отцу. Я остаюсь на месте, чтобы не мешать, дать возможность выплеснуть накопившиеся чувства. К сожалению, она им выпадает крайне редко, и в создании этого непреодолимого барьера я сыграла не последнюю роль, поэтому жду своей очереди, четко осознавая теперь, что сначала дети, а потом уже все остальные.
– Долго собираешься стоять в сторонке, как бедная родственница? – насмешливо интересуется Гладышев, не оценив моих благих намерений.
– Считаю, какое место у меня в списке твоих близких людей, – подмигнув, парирую я. Гладышев притягивает меня к себе и заглянув, в глаза, шепчет проникновенно:
– Ты же знаешь, что главное, малыш.
– Знаю, – отзываюсь также шепотом и с усмешкой добавляю,– поэтому любезно предоставляю тебя на пару минут родне.
Олег смеется и нежно целует меня в губы, обдавая запахом алкоголя.
– С Новым годом, любимая!
– С Новым годом, родной! – выдыхаю ему в губы. – C началом новой жизни!
Глава 9
«Я был к ней привязан намертво. И не мыслил ни дня без нее, ни единой ночи. Я стал зависим, я ей бредил…»
(с) Олег
Полтора месяца спустя…
– А когда мама приедет? – уже в который раз спрашивает Сашка, проезжаясь по моим и без того натянутым нервам.
– Скоро, милый, – выдавив улыбку, неопределенно отвечает Ирина, искоса поглядывая в мою сторону.
Меня это бесит. Изо всех сил сохраняю невозмутимый вид и держу себя в руках, чтобы не пугать Сашку, но чувствую, если через полчаса Чайка не появится, моему терпению придет конец. Мне всё это надоело: её явки под ночь, вечная занятость, разрывающийся телефон, какие-то бесконечные форс-мажоры…
Да, мы договаривались, что она проведет сольный концерт. Но на то, чтобы дожидаться ее по ночам и коротать вечера в компании ее мамы, я не подписывался. Какого черта вообще?! Что там можно репетировать по пятнадцать часов?
– Олег, она уже едет, – напомнила Ирина, видимо, поняв, что я в шаге от того, чтобы взорваться. Но эта попытка успокоить вызвала у меня еще большее раздражение.
– Ирин, поезжай домой. Я сам его искупаю и уложу спать, – поднявшись из-за стола, как можно вежливей пытаюсь выпроводить ее.
Она, конечно же, намек поняла и кивнув, тоже поднялась из-за стола.
– Ладно, поеду, а то поздно уже.
– Бабушка, а ты завтра во сколько приедешь?
– К обеду, сынок. С утра бабушка поедет на работу, – улыбнулась Ирина и чмокнув Сашку в макушку, шепнула. – Сладких снов, котенок.
– И тебе, бабушка, – обняв, поцеловал он ее в щеку, испачкав соусом. Ирина засмеялась, я же впервые по-настоящему осознал, до чего она красивая женщина. Раньше как-то просто соглашался с этим фактом, но никогда особо не всматривался, а сейчас пригляделся и понял Димку на все сто. Да и как мне не понять? Через пятнадцать лет точная копия этой женщины будет просыпаться со мной по утрам, если, конечно, я не прибью ее раньше.
Такие мысли проносились, пока я провожал тещу до парковки.
– Олег, я понимаю, что это все раздражает, но, пожалуйста, прояви терпение, – попросила она, когда мы подошли к машине. – Сольный концерт – это всегда очень напряженная работа, а Янка перфекционист.
– Не надо мне рассказывать про напряженную работу, – скривился я, оглядывая подаренный мной Lexus. – Как машина?
– Прекрасно. Немного непривычно после седана, но так даже уютней что ли.
– Как? С высока смотреть на людей? – насмешливо уточнил я. Она с улыбкой покачала головой и собиралась что-то сказать, но у нее зазвонил телефон. На дисплее высветился Димка. Ирина смущенно сбросила вызов и торопливо попрощалась:
– Ладно, до завтра. Пусть Янка позвонит, как приедет.
– Давай, Диману привет, – подмигнул я.
– Передам завтра, если увижу, – покраснев, кивнула она, делая вид, что у них исключительно деловые отношения, как будто я не в курсе, что она не в Янкиной квартире ночует, а у Вторникова. Но смущать ее еще больше не стал, и махнув напоследок, пошел домой.
А дома картина маслом: Сашка усадил свою тявкалку себе на колени, и она как дикая металась между его тарелкой и перепачканной рожицей этого шкодника, облизывая их по очереди. Гарнир с тарелки летел в разные стороны, Сашка заливался смехом, а собачонка от радости виляла хвостом с такой скоростью, что могла бы смело вырабатывать электричество. Все это выглядело настолько забавно, что сердиться, как ни старался, не получалось, но и спускать на тормозах тоже было нельзя, поэтому, подавив улыбку, напустил на себя строгий вид и принялся воспитывать сына.
– Саша, ты считаешь это нормальным? – пройдя в столовую, обнаружил я свое присутствие.
Сашка тут же замолчал, спихнул с колен свою подружку и уставившись на меня испуганными глазенками, застыл по стойке смирно, но меня ничуть не тронул его виноватый видок, и я продолжил воспитательный процесс.
