– Посмотри вокруг. Весь стол в гарнире. Сидишь, как поросенок в грязи. Что это вообще такое – усадить собаку за стол?
– Я больше так не буду, пап, – потупив взгляд, пообещал он.
– Конечно, не будешь, иначе я отдам эту собаку более ответственному ребенку. Я тебе говорил: завел животное – следи за ним. Если ты не можешь этого делать, то и не надо создавать проблем ни себе, ни нам с мамой. Мне уже это все надоело: то она гадит где попало, то портит обувь, а теперь еще ест со стола. Собака – это не игрушка. За ней нужно ухаживать и нести за нее ответственность, так что будь добр выгуливать ее вовремя и не приучать ко всяким глупостям. Я ясно выразился?
– Да, папа, – насупившись, отозвался он, теребя от волнения завязки на штанах.
– Вот и хорошо, а теперь иди на кухню, бери тряпку и убирай за собой, – удовлетворенно кивнув, распорядился я, и сев на противоположном конце стола, стал наблюдать, как он справится.
Справлялся неуклюже, не умеючи и очень медленно. Меня так и подмывало встать, и сделать все самому, но я перебарывал себя, напоминая, что суть не в том, чтобы он убрал грязь, а чтобы научился быть ответственным за свои поступки, да и просто порядку.
Янка наверняка бы сказала, что я невыносимый зануда, но кто-то должен быть «злым полицейским», иначе ребенок присядет на шею.
Когда Сашка закончил уборку, мы отправились в ванную, где он быстро забыл о своей обиде и с энтузиазмом болтал обо всем на свете. Я, как и всегда, дал ему полчаса порезвиться в воде, а после помыв его, уложил в кроватку.
– Что будем читать? – спросил, подходя к книжному шкафу.
– А когда мама приедет? – озвучил Сашка вопрос, который не давал мне покоя.
– Сам хотел бы знать, сына, – усмехнувшись, выбрал я первую попавшуюся книгу.
– Давай, позвоним ей, – предложил он.
– Ну, давай, – согласился я, хотя при Сашке этого делать не стоило, так как я не был уверен, что сдержусь и не выскажу ей все, что думаю. Видимо, кто-то наверху считал также и как только я собрался набрать Янку, позвонила Леся.
– Привет, пап, – появилось на дисплее личико моей девочки.
– Привет, Лисенок.
– Леся, – замахал Сашка ручками, навалившись на меня.
– Привееет, солныш, – заулыбалась дочь. – Вы чего там, спать укладываетесь?
– Да, мы с папой купались, а сейчас будем читать книжку. А я сегодня на каток ходил. У меня уже хорошо получается на коньках. А еще мы были с классом в театре…
– Всё, это теперь на всю ночь, – не удержался я от комментария. Леська засмеялась.
– Ну, пусть расскажет, а то его разорвет от впечатлений.
Сашка же, не обращая внимание на наши смешки, продолжал без умолку болтать, но Леська с интересом слушала, задавала вопросы и вообще принимала живейшее участие в жизни брата, что всегда безмерно радовало меня. Я, если честно, не ожидал, что она настолько привяжется к Сашке. Думал, перенесет негатив на него, но нет – моя девочка нашла в себе силы переступить через эгоизм и обиду, и впустила в свою жизнь брата, позволив себе быть эмоционально – открытой с ним. Я очень гордился ей: в ее возрасте и с тем багажом психологических проблем, которыми мы с Ленкой нашпиговали ее, это по-настоящему большой шаг, и я был благодарен ей за то, что она его сделала. Пусть она так до конца и не простила меня, и, наверное, никогда не простит, но главное – она поняла, что брат – это не конкурент за мое внимание, а тот, кто всегда будет дарить ей уверенность, что она не одна в этом мире, что у ней есть к кому обратиться, к кому прийти и кого позвать, когда плохо и когда хорошо.
И сейчас, глядя на них, беззаботно болтающих, я был по-настоящему счастлив, несмотря на кипящую в груди злость на Чайку.
Где же ты есть-то, падла?!
– Пап, ты чего такой молчаливый сегодня? – оторвала меня Леська от нерадужных мыслей.
– Да устал, дочь, – улыбнулся я через силу. – Ты как?
– Тоже устала. Эти экзамены меня доконают, – со страдальческим стоном поведала она.
– Ну, а куда деваться, Лисенок? Надо получать диплом.
– Надо. Вы приедете на вручение?
– Конечно. Что за вопросы?
– Ну, мало ли, – подмигнула Леська. – Вдруг жениться надумаешь летом, и будете по уши в приготовлениях.
Я невесело усмехнулся. Еще месяц назад я готов был жениться в любой момент, а сейчас все чаще стали всплывать сомнения, недоверие и злость.
– Пап, у вас все в порядке? – обеспокоенно уточнила Леська, видимо, что-то прочитав по моему лицу. –Где, кстати, Яна?
– Мама репетирует соплик, – объявил Сашка, вызывая у нас смех.
– Сольник, сына, – просмеявшись, поправил я его и, потрепав по волосам, чмокнул в макушку.
– Угу, – согласился он и вздохнув, пожаловался. – А мы все ждем и ждем, ждем и ждем…
Леська перевела на меня озадаченный взгляд и приподняла бровь, но я не хотел развивать эту тему, поэтому сменил ее.
– Как мать? – спросил, так как меня беспокоило состояние Ленки. У нее полгода назад умер муж, и она очень тяжело переживала эту утрату. Ее психическое состояние было крайне нестабильно, а это, естественно, сказывалось на моей дочери.
– Да все также, – с тяжелым вздохом отозвалась Леся. –Обиделась тут на меня из-за того, что я не хочу, чтобы она переезжала ко мне.
– В смысле? О каком еще переезде речь? – сразу же завелся я, охренивая с Ленкиных загонов. Она совсем там с катушек съехала что ли?!
– Ну, она при каждом разговоре поднимала вскользь эту тему, а я старалась игнорировать ее намеки, – смущенно призналась дочь.
– И правильно делала, – поддержал я ее, моментально вскипев, понимая, чего эта курица добивается. – Какой еще переезд, пусть сидит в Бийске и не страдает херней. На что она собирается жить и где?
– Ну, ты же знаешь маму, – усмехнулась Леська. – Ей все должны. Она тут прямо спросила, и я задала те же вопросы. Ну, и началось: родной дочери типа не нужна и так далее в ее стиле.
У меня вырвался смешок. Не устану поражаться дебилизму этой женщины. Походу, пора немного взболтать ее серое вещество, если оно там, конечно, осталось, а то совсем уже берегов не видит.
– Только ты, пап, не звони ей, пожалуйста, не надо ничего говорить. Я сама… – словно прочитав мои мысли, попросила Леська.
– Ну, что ты там сама? Я что, твою мать не знаю?! Она не нытьем, так катаньем своего будет добиваться.
– Пап, я все решу с ней, не переживай. Я уже не маленькая девочка, в конце концов.
– Для меня ты всегда будешь моей маленькой девочкой, – возразил я с ласковой улыбкой. Лисенок потупила взгляд и сглотнув слезы, улыбнулась.
– Я знаю, пап. Но позволь мне самой решить вопрос с мамой, не хочу, чтобы она еще больше обижалась из-за того, что я все рассказала тебе.
