Я понимал, что меня несет, но не мог успокоиться. Гневное жарево размазывало разум по черепной коробке, и я уже ни черта не соображал. Меня топило с головой омерзение, злость и горечь. Я был вывернут наизнанку: внутренностями наружу, сердцем – к Чайкиным ногам. И это сердце болело, ныло нестерпимо, поднимая на поверхность всю ту боль, что я столько лет душил в себе.
Я не понимал, чего конкретно хочу и добиваюсь. Мне просто было хреново, у меня не хватало сил и уверенности, чтобы мириться с ее образом жизни, амбициями, красотой и тщеславием. Я сходил с ума от ревности и накручивал себя.
Не знаю, к чему бы это привело, но в какой-то момент я понял, что если не уеду отсюда, то натворю дел. Мне нужно было побыть одному, отвлечься, расслабиться, поэтому я поехал в бар, где сразу же заказал себе двойную порцию виски.
На голодный желудок оно тут же ударило в голову, и меня немного отпустило, хотя злость все еще кипела в крови, поэтому, когда какая-то девица навалилась прямо на меня, отчего я пролил виски, взбеленился.
– Аккуратней, – грубо отпихнул я ее от себя. – Не видишь, что ли, куда прешь?
– Вижу, но видимо, рога мешают, – со смешком парировала она, и усевшись на соседний стул, подала знак бармену.
– Какие еще рога? – ошарашенно уточнил я, лихорадочно пытаясь понять, откуда этой девице известны такие подробности моей жизни, но как оказалось, дело было вовсе не во мне.
– Вот эти самые, – покрутила она у себя над головой. – Что, не видно?
Я хохотнул, поняв, наконец, в чем прикол. Деваха же, тяжело вздохнув, облокотилась на барную стойку и с невеселой усмешкой продолжила:
– Я вот тоже не видела. А сегодня застукала своего парня с подругой, представляете?
– Ужас какой, – посочувствовал я ей, едва сдерживая улыбку. Смешного в этом, конечно, ничего не было, но девчонка так забавно это рассказывала, что невозможно было не развеселиться. Особенно, когда она заявила:
– Это не ужас, это п*здец! Меня еще сегодня с работы уволили. Но самое обидное знаете, что?
Я вскинул бровь, делая обжигающий глоток.
– Я сама предложила этой сучке снимать с нами квартиру на троих. Ну, вот не дура ли? Теперь ни работы, ни жилья, ни мужика, да еще и подруги лишилась.
– Ну, о подруге я бы не стал сожалеть.
– Да я и не сожалею. Пусть подавится, он все равно кретин, – это прозвучало с такой детской обидой, что я не смог сдержать улыбку. Девчонка вызывала у меня странные чувства. Несмотря на то, что она внешне ничем не напоминала Янку, мне казалось, будто я вернулся на шесть лет назад и встретил мою непосредственную, открытую, неунывающую Чайку. В ней горел такой же огонь жизнелюбия, и это очаровывало, вызывало ностальгию, поэтому вместо того, чтобы послать ее на хрен с ее проблемами, я продолжал слушать. Но девчонка не долго предавалась хандре. Выпив парочку рюмок текилы, она опьянела и переключилась на меня.
– Ну, а у вас, что случилось?
– А с чего ты взяла, что у меня что-то случилось?
– Ну, не от счастья же вы заливаете тут в одного.
– Тоже, что и у тебя, – признался я, сам не зная, зачем. Она же вытаращила на меня свои огромные глазки, а потом с улыбкой покачала головой.
– Не может быть.
– Почему?
– Таким, как вы не изменяют, – заявила она безапелляционно и опрокинула еще одну рюмку.
– Таким – это каким? – уточнил насмешливо и пригубил еще виски, начиная стремительно пьянеть. Девица что-то ответила, но музыку сделали громче, и я не расслышал. Тогда она подалась ко мне, чтобы повторить свой ответ, но тут ее повело, и она навалилась на меня всем телом, мазнув холодными губами по моей шее.
– Ой, простите, – выдохнула она, вцепившись в мои плечи, я поддержал ее, обхватив тонкую талию. Она заглянула мне в глаза и смутившись, тихо сказала. – У вас такие глаза красивые. Никогда таких не видела.
– Это тот самый аргумент в пользу того, чтобы мне не изменять? – со смешком выдохнул я. Она улыбнулась и пожав плечами, заявила:
– Мне бы и его хватило.
– Решила за мой счет организовать себе ночлежку? – ухмыльнувшись, усадил ее обратно на стул.
– Нет, просто соблазнить красивого мужчину. Как думаете, у меня есть шансы? – подмигнув, лукаво поинтересовалась она.
Я же задумался. Еще вчера я бы без тени сомнения сказал, что нет. А сейчас внутри творилось черте что. И вдруг проскочила мысль: а что если… Станет ли легче, если мы будем квиты?
Глава 10
«– Я определенно не попадаю под категорию «самый лучший мужик в мире», а это значит, сожаления неизбежны.
– Да, не попадаешь, потому что для меня ты не один из множества в этом мире. Для меня ты и есть мир. Мир, в котором я живу.»
(с) Олег/Яна
«Олег, я тебя прошу, просто напиши, что с тобой все в порядке! Я очень волнуюсь.» – отправляю очередное сообщение, хоть и понимаю, что в этом нет никакого смысла.
Гладышев игнорировал все смс и звонки. Но я не могу просто сидеть и ничего не делать. На часах почти два часа ночи, а этот придурок без охраны и без водителя неизвестно где. Он, конечно, не маленький мальчик, но учитывая, какое высокое положение занимает и проблемы с Прониным, беспокоиться есть о чём. Поначалу я, правда, решила не лезть к нему, подумав, что он психанул из-за переписки с Ромой – композитором большинства моих песен и к слову, геем.
То, что Олеженька шарился в моем телефоне стало понятно сразу же, стоило зайти в гримерку и обнаружить валяющийся на диване, разблокированный айфон. В ту секунду от досады я чуть не разбила его об стену и свою голову с ним заодно, коря себя за непредусмотрительность. Ведь знала, что нужно удалить все эти идиотские переписки, но понадеялась, что у Гладышева не совсем кукушка слетела.
А вот и зря!
Слетела, да еще как…
Я, конечно, понимала, что при малейшем поводе из него что-то да полезет, но не думала, что он без церемоний ударит по самому больному и опуститься до того, чтобы играть на моих материнских чувствах. Это было мерзко и больно. Так больно, что я всю ночь не могла сомкнуть глаз. В груди пекло раскаленным огнем от обиды и унижения, а главное от понимания, что я доверилась любимому мужчине, наизнанку себя вывернула, а он просто взял и без тени сожаления потоптался в моей душе грязными ботинками, использовав мои страхи против меня же.
Знаю, все это было сказано им на эмоциях, и он наверняка сожалеет, но от этого легче не становится. Только страшнее.
Если так будет каждый раз, стоит мне только сделать что-то не то по его мнению, то у нас ничего не получится. Я, конечно, проглочу, стерплю. В конце концов, никто и не говорил, что доверие любимого человека будет стоить дешево. Я знала, что придется платить слезами, гордостью и амбициями. Но если Гладышев продолжит идти по пути разрушения, а не компромиссов; если не будет хоть чуточку сдерживаться, стараться, я не вывезу в одного, просто не смогу. Отношения – это ведь не игра в одни ворота, это совместный труд. Из вчерашней ссоры и ситуации с телефоном я для себя сделала выводы, и несмотря на боль и обиду, готова была работать над ошибками и подстраиваться. Оставалось надеяться, что и Гладышев тоже, и уехал именно поэтому: чтобы в очередной раз на эмоциях не натворить дел, перекипеть.
