– Не переживайте, занятие я уже себе наметила на целых пять лет вперед, – перевернувшись с живота на спину, объявила я.
– И что это за занятие такое? – уточнила мама.
– Учиться пойду, – отправила я своих девочек в нокаут.
– В смысле?
– Зачем?
– Куда? – посыпались вопросы со всех сторон.
– С университетом я еще не определилась, но направление выбрала хореограф-постановщик. Хочу открыть танцевальную школу или театр и помогать талантливым детям, у родителей которых нет возможности оплачивать дорогостоящее обучение, развивать их талант.
– Замечательно, конечно. Вот только зачем учиться? Гладышев тебе хоть сейчас откроет десять школ, – резонно заметила Илона.
– Потому что я хочу не бизнесом заниматься, а творчеством: сама учить, сама придумывать постановки, ставить спектакли – это во-первых, а во-вторых, у человека, занимающего такой высокий пост, какой занимает Гладышев, женщина априори должна иметь высшее образование.
– Кстати, – протянула тетя Катя, садясь рядом на полок. – Он вообще хоть какие-то намеки подает на то, что собирается тебя окольцевать?
– Да-да, – в очередной раз воззрились на меня четыре пары требовательных глаз, вызывая неловкость и стыд.
Я чувствовала себя какой-то второсортной, когда поднималась эта тема. Словно не доросла или недостаточно хороша, чтобы стать женой Гладышева.
Знаю, глупость полнейшая, но все равно не могла отделаться от этого ощущения, особенно, когда вот так начинали наседать, а наседали все чаще, и меня это нервировало, как и то, что Гладышев медлит. Я, конечно, понимала, что ему нужно все обдумать, взвесить, составить наверняка сто тысяч контрактов, все –таки с таким состоянием не женятся наобум.
Да, я все это понимала. Но, как и всякой, мне просто хотелось быть для любимого мужчины той женщиной, с которой он готов без условий, лишних думок и прочих загонов разделить свою жизнь. Вот только мечтать – не вредно, как говорится. И все чаще приходилось прятать обиду поглубже, и делать вид, что меня все устраивает, ибо унижаться и давить я не собиралась, как и показывать, что меня задевает такое положение дел. Вот и сейчас натянула маску невозмутимости и уклончиво произнесла:
– Нам пока не до этого.
– А когда, интересно, будет до этого? Столько лет знаете друг друга, пора бы уже и определиться, – проворчала тетя Катя, и все, конечно же, ей поддакнули.
– У Гладышева спроси, – отмахнулась я.
– Ох, Янка, надо тебе брать дело в свои руки, а то так и просидишь в девках со своим Олеженькой до скончания века, – с тяжелым вздохом резюмировала Илона.
– Вот еще бы я не навязывалась. Надо будет – сам созреет.
– А ему зачем, если ты и так согласна? – хмыкнула мама.
– Ой все, вы меня достали! – не выдержав, психанула я, и отбросив шапочку, резко поднялась с полка, чтобы в следующее мгновение упасть обратно.
В глазах вдруг потемнело, коленки подкосились, и все вокруг завертелось с какой-то бешенной скоростью. Наверное, на несколько минут я потеряла сознание, потому что, когда открыла глаза, лежала я уже в предбаннике. Илона хлестала меня по щекам, тетя Катя лихорадочно искала телефон, а Кристина с мамой, схватившись за сердце, замерли истуканами.
– Все, хватит, – поморщившись, перехватила я руки Мачабели.
– Господи, Янка, ну, ты перепугала нас! – подскочила мама.
– Наверное, угорела, жар такой, – предположила Кристина.
– Может, все-таки врача вызвать?
– Да не надо никакого врача, все нормально, – поморщившись, успокоила я их. –Полежу сейчас немного. Дайте воды.
Кристина тут же протянула мне бутылку Эвиан. Кое-как приподнявшись, я попила и обессиленно завалилась обратно. Комната все еще кружилась перед глазами, но постепенно тьма отступала и становилось лучше, вот только в душе разгоралось беспокойство. В последнее время мое самочувствие часто меня подводило, и я догадывалась о причине, но узнать наверняка отчего-то было страшно, поэтому визит к гинекологу всячески откладывала и надеялась, что двухдневная задержка – это всего лишь небольшой гормональный сбой из-за стресса.
– Янка, а ты случаем не беременная ли? – словно прочитав мои мысли, поинтересовалась тетя Катя. Естественно, все тут же уставились на меня, как на восьмое чудо света.
– Нет, конечно, – поспешно открестилась я, но выглядело это крайне неубедительно. Во всяком случае для мамы, потому что весь вечер она не сводила с меня задумчивого взгляда. Я же сидела, как на иголках и отсчитывала минуты, когда можно будет уехать, не вызывая подозрений и лишних разговоров.
Обычно, после бани мы засиживались у Илоны до самого вечера, болтали о нашем – девичьем, пили вино, ну и просто расслаблялись после напряженных будней, но сегодня расслабиться никак не получалось. Я все время возвращалась мыслями к возможной беременности и понимала, что если не проясню этот вопрос в ближайшие часы, то сойду с ума. Поэтому, когда, наконец, пришло время разъезжаться, выдохнула с облегчением.
По дороге домой попросила водителя остановиться у аптеки и купила несколько тестов на беременность, но сделать их смогла только ночью, когда уложила своих неугомонных мужчин спать.
И вот на часах три часа ночи, я сижу на бортике ванны и с колотящимся сердцем смотрю на таймер. Пять минут кажутся вечностью. Правда, когда они истекают, не могу себя заставить посмотреть результат.
Не знаю, откуда этот страх и растерянность. Я безумно хотела еще детей, хотела, чтобы мы с Гладышевым восполнили все то, что упустили шесть лет назад, но мне важно было, чтобы он тоже этого хотел, я мечтала сделать все правильно, а не в очередной раз просто поставить его перед фактом, поэтому, когда все три теста показали положительный результат, расплакалась, понимая, что на том, чтобы сделать все красиво можно поставить крест.
– Пф… Нашла, о чем думать?! – возмутилась мама, когда я ей позвонила. Мне срочно нужно было поговорить с ней, чтобы не накрутить себя еще больше. – Радоваться надо, донь. Такие замечательные новости!
– Да, я радуюсь, мам, очень радуюсь, я ведь хотела очень, – всхлипнув, прошептала я, чтобы Гладышев не услышал, что я с кем-то разговариваю ночью.
– Ну, а что тогда?
– Просто… Если он жениться-то на мне не хочет, то о каких детях может быть речь? А я… я просто его возненавижу, если он мне скажет, что… что, – закончить у меня не получилось, я опять расклеилась.
– Господи, вот мы тебя накрутили, дуры! – посетовала мама и втянув с шумом воздух, решительно произнесла. – Так, все, утирай слезы, моя хорошая, выпей сходи чаю с ромашкой, а потом ложись спать. И не слушай нас, мы просто одинокие клуши, зацикленные на свадьбе. Своей не было, так хоть на твоей порадоваться. Не переживай попусту. Я уверенна, Олег будет только рад, и как раз пинок ему будет, а то сколько можно во грехе жить.
