– Вот кто бы говорил, – не удержавшись, съязвил я.
– Чего? – обалдела она, но я не позволил развить тему, чмокнул в губы и подтолкнул к клинике.
– Пошли уже, а то и так опоздали.
– За те деньги, что мы им платим, можем себе позволить, – пробурчала она, и я с ней был полностью согласен, но уже хотелось поскорее узнать, кто у нас будет.
– Кстати, я придумала имя, – лукаво сверкнув глазками, сообщила Янка, когда мы подошли к кабинету.
– Держи его при себе, женщина. Я тебе уже сказал, как будут звать мою дочь, – подмигнув, отрезал я, и открыл перед ней дверь.
– Мечтай –мечтай, Олеженька, – покивала она и прошла в кабинет.
Вскоре мы забыли о всяких спорах и завороженно смотрели на экран монитора. Все-таки это непередаваемое чувство, когда впервые видишь своего ребенка. Когда по-настоящему осознаешь, что ты и твоя любимая женщина создали новую жизнь, нового человека. Это ли не магия?!
Я смотрел на нашего малыша, и на губах расцветала улыбка, в груди же щемило так, что дышать становилось тяжело. Янка и вовсе сидела в слезах, сжимала мою руку и умиляясь, качала головой, словно не веря, что это наше чудо. Я тоже не верил, никак не мог осознать, что внутри нее происходят такие сумасшедшие трансформации, о которых рассказывала доктор.
Слава богу, с малышом все было в порядке, развивался он, как и положено в свои двенадцать недель и был похож на маленький месяц с острым, выделяющимся носиком, как у Буратинки.
– А это нормально, что он такой носатенький? – словно прочитав мои мысли, спросила Янка.
– Конечно, не переживайте даже, все со временем скорректируется. У таких красивых родителей должен родиться очень красивый малыш, – с улыбкой успокоила врач.
– Спасибо, – расцвела Янка.
– Ну что, готовы узнать пол?
– Ты готов? – подмигнув, уточнила моя девочка.
– Главное, чтобы ты была готова, а мне уже давно все известно, – продолжил я стоять на своем, хотя, конечно, ни в чем не был уверен. Янка закатила глаза и пояснила докторше:
– Наш папа уверен, что это девочка.
– Да? – удивленно воскликнула та в свою очередь. – Обычно, папы сыновей себе предсказывают.
– Ну, у нас уже есть сын, так что папа может предсказывать себе, кого хочет, – насмешливо отозвалась моя без двух недель жёнушка.
– Ну, сейчас поглядим, прав ли папа, – улыбнулась доктор в ответ, мы же, весело переглянувшись, застыли в ожидании разрешения нашего двухмесячного спора. –Что ж, папа, Вы оказались правы. Поздравляю Вас с девочкой! – торжественно объявила доктор, вызывая у нас улыбки и неподдельную радость.
– Папа всегда прав, – объявил я самодовольно, на что женщины разразились веселым смехом.
Кабинет мы с Янкой покидали счастливые, полные впечатлений и эмоций.
– Ну, съела? – подразнил я Чайку, когда мы сели в машину.
– Так я с тобой и не спорила, – начала она отнекиваться.
– Ага-ага, не спорила, – покивал я.
– Ой, ну все, смотри не лопни от самодовольства. Нострадамус хренов.
– Ты не выражайся при Анечке, а то получишь у меня, – пригрозил я ей и тут же ласково скользнул ладонью по чуть округлившемуся животику
– Никаких Анечек, Гладышев, – накрыв мою руку своей, отозвалась малыш со стервозной улыбочкой.
– Ну, это мы еще посмотрим, – пообещал я и прежде, чем она начала возражать, закрыл ей рот поцелуем. Но своего добился только через пару месяцев и, надо признать, сам не ожидал. Дело было поздним вечером, мы легли спать, Янка привычно вертелась с боку на бок, не зная, как лучше пристроить живот.
– Спокойной ночи, любимый, – устроившись, наконец, зевнула она.
– Ага, и тебе, малыш, – отозвался я со скептизом.
Как же спокойной?! Покой нам нынче только снится.
Сейчас повертится и начнется: хочу то, не знаю что, а мне на работу к восьми. Но кого это волнует? Уж точно не Яночку.
Вот так заведи себе на старости лет молодуху – помрешь раньше времени от ее капризов. И точно…
Через полчаса, когда я уже почти заснул, подумав, что на сей раз пронесло, прямо над ухом раздалось осторожное:
– Олеж, ты спишь?
Я спросонья решил, что мне показалось, но, когда вопрос повторился, едва сдержал страдальческий стон. Замерев, решил сделать вид, что сплю, но Чайке, похоже, это было до фонаря. Откинувшись на спинку кровати, она тяжело вздохнула, жалостливо протянув:
– Так арбузика охота…
Да кто бы сомневался?!
Отсчитываю про себя до десяти, чтобы ничего не ляпнуть на тему ее «охота», но тяжкие Янкины вздохи сводят на «нет» мои потуги.
– Иди да поешь, там же есть, – не выдержав, завязываю с притворством.
– Мне солененький охота, – ничуть не удивившись моему пробуждению, словно знала, что я не сплю, в очередной раз вздыхает она.
– Ну, посоли, – предложил, зная, что с её отмороженными нынче вкусами вполне в порядке вещей посолить арбуз. После того, как она начала тащиться от запаха бензина и вкуса соды, я уже ничему не удивляюсь. А уж понаслушавшись историй друзей об их беременных торчках, то и вовсе считаю, что Янка у меня еще нормальная.
– Да нет, ты не понял, – скривилась она. – Я консервированного хочу. Ну, знаешь, раньше арбузы солили? У меня вот бабушка делала, и я их жутко не любила, а сейчас прям душу бы продала за пару кусочков и тарелочку супа из кильки в томате, как в садике давали…
– Ёперный театр! – схватился я за голову, представляя это меню. – Бедный мой ребёнок.
– Бедная Я! – возмутилась Янка и, похлопав себя по животу, пробурчала. – У твоей Анечки вкусы еще те.
– Ага, у Анечки значит? – подловил я её, на что она с улыбкой закатила глаза.
– Ну, знаешь, ты бы еще чаще повторял, когда мой живот трогаешь.
– Да, не зря Павлову Нобелевскую премию дали, – протянул я насмешливо, надеясь, что моя красавица сейчас взбесится и забудет – таки про маринованные арбузы и иже с ними.
– Какому еще Павлову? – нахмурилась она, почуяв неладное.
– Ты что, про условный рефлекс и собаку Павлова не слышала? Он перед тем, как кормить ее, включал свет и со временем у нее при включении света уже вырабатывалась слю… – не успел я договорить, как мне прилетела хорошая оплеуха. Янка подскочила и набросилась с кулаками.
– Ах, ты сволочь! Я тебе не собака какая-то! – шипит она, колотя меня по голове.
– Да, я же не про тебя, я просто… для справки… – хохочу, уклоняясь от ее ударов.
– Я тебе сейчас такую справку выпишу, потеряешься у меня физиолог хренов!
– Ну, тихо-тихо, я тебе арбузика, хочешь, куплю? – соскочив с кровати, пячусь к двери, пытаясь умаслить мою львицу.
