Иду через лужайку, смутно осознавая, что Ливия уходит в дом вместе с Максом. Я упорно смотрю прямо перед собой, чтобы на меня не напали из засады гости, жаждущие потрепаться. Добравшись до верхней садовой ступеньки, я останавливаюсь. Мысленным взором я вижу, как внизу, на террасе, собрались все-все – и ждут, чтобы Ливия распаковала подарок. Я стою рядом с ней. Ливия наклоняется, чтобы открыть коробку, и оттуда выскакивает Марни. Все хохочут, издают радостные восклицания, и Ливия, наобнимавшись с Марни до того, что они уже обе в слезах, обхватывает меня обеими руками и говорит, что это самый лучший подарок на свете, она таких никогда не получала. И потом… Нет, дальше я уже ничего не вижу.
Только вот… Кто-то и правда подходит к боковой калитке, медленно толкает ее, открывая. Сердце у меня громко стучит, как когда Эми позвонила в дверь. Не обнадеживай себя, мысленно твержу я. Только разочаруешься. Но я уже мчусь вниз по садовым ступеням и через террасу.
Я добегаю до калитки, дергаю ее, сажая себе занозу. И замираю. Потому что это опять не Марни. Я обмякаю, привалившись к деревянным панелям, до крови прикусываю щеку. И бессмысленно пялюсь на пожилую женщину, которую я раньше никогда не видел.
– Здравствуйте, Адам, – говорит она. Я узнаю ее голос и понимаю, что передо мной мать Ливии.
– Патрисия, – тупо бормочу я.
– Я получила ваше письмо. – Она ждет, когда я ей что-нибудь отвечу. – Приглашение на сегодняшний вечер, – уточняет она, не дождавшись от меня никакой реакции. – Если не возражаете, я хотела бы увидеть Ливию.
Меня вновь охватывает паника. Может, я и тут поступил неправильно? Что, если Ливия не желает видеть свою мать, во всяком случае, не желает видеть ее здесь и сейчас, на своем празднике? Что, если ее мать явилась не мириться, а, наоборот, создать нам новые проблемы?
Она делает еще одну попытку:
– Я ненадолго. Меня ждет машина.
Мне наконец удается выговорить:
– Я не хочу никаких проблем… Для Ливии это особый день.
– Да, я знаю.
– Нет, не знаете, – огрызаюсь я. – Этот праздник – взамен той свадьбы, которой у нее не было.
Она заливается краской:
– Хотела бы я, чтобы все было иначе.
– А сейчас почему все иначе?
Она не отводит от меня глаз:
– Ее отец умер. Несколько месяцев назад.
Она больше ничего не говорит, но и этого вполне достаточно. Отец Ливии был мерзкий тип, который вечно всех унижал и подавлял. Пожалуй, именно он сказал тогда Ливии, что они не желают иметь с ней ничего общего: во всяком случае, так мне сейчас кажется. Возможно, у ее матери не было выбора. Я вглядываюсь в нее пристальнее. Неудивительно, что я вначале не узнал ее. Ее волосы всегда были собраны в строгий пучок, теперь они мягкими волнами спускаются ей на плечи.
– Не уверен, что сегодня подходящий день, чтобы ей сообщать, – говорю я, больше всего на свете желая, чтобы то мое письмо никогда не было написано.
– Я все-таки хотела бы ее увидеть. – Надо же, как она упорствует. – И Джоша с Марни, просто чтобы поздороваться. Марни еще не приехала?
Ливия
ВОТ ЧЕМ ХОРОША ТАКАЯ МНОГОЛЮДНОСТЬ – никто и не заметил, что я на время исчезла. Я могла бы и дальше оставаться в шатре, но Лиз и ее кейтеры принесли туда угощение, и сейчас гости обслуживают себя сами. Я выныриваю из шатра, быстро озираюсь по сторонам. Джош рядом с Эми и Максом, а Роба, по счастью, нигде не видно. Но чем больше народу, тем безопаснее, и я, заприметив кучку своих коллег, присоединяюсь к их болтовне. Уговаривая их взять себе что-нибудь поесть, я гадаю, как Адам принял известие о том, что Джош не хочет ехать в Штаты. К счастью для Джоша, у его отца скоро появятся куда более серьезные причины для беспокойства.
Скрываясь в полном одиночестве в шатре, я размышляла, как мне лучше поступить. Может быть, дождаться, когда мы прилетим во Францию, и тогда уже рассказать Адаму про Марни и Роба? Я так и вижу, как он вскакивает на свой верный мотоцикл и мчится на поиски Роба, чтобы сделать из него отбивную. И хотя картина эта вызывает у меня злобную радость, нельзя допустить, чтобы он так и поступил. Если мы с Робом окажемся в этот момент в разных странах, последствия будут отсрочены и станут менее травматичными для обеих сторон. А кроме того, если я расскажу ему обо всем сразу после вечеринки, он может подумать, что раньше я ему ничего не говорила, потому что ни за что не хотела отказываться от праздника.
Я оглядываюсь по сторонам и вижу Клео – она сидит на садовой стенке, отдыхая после танцев. Я подхожу и сажусь рядом с ней.
– Ну, как поживает моя любимая крестница? – спрашиваю я, обнимая ее одной рукой.
– С днем рождения, Ливия, – говорит она, обнимая меня в ответ. – Ну что, хороший получился день рождения?
– Лучше не бывает, – отвечаю я.
– Извините, что я не поздоровалась, как только пришла, просто вы все время с кем-то беседовали.
– Все эти люди не так важны для меня, как ты. Спасибо тебе, что пришла. Мало того что Марни сейчас не с нами… – Я знаю, странно будет не спросить, как прошла ее поездка в Гонконг, но мне неприятно думать о том, что Роб взял ее с собой, только чтобы увидеться с Марни. – Хорошо провела время в Гонконге? – все-таки спрашиваю я.
– Да, было очень классно повидать Марни, хоть она и торчала в университете чаще, чем я рассчитывала. Да и папе в конце концов пришлось заняться работой, так что я все время оставалась одна.
Ну как ты могла, Марни, думаю я. Как ты могла?
– Ну а вообще как жизнь?
Она корчит гримасу:
– По-моему, Чарли мне изменяет. Ну а так все отлично.
– Ох ты, Клео. Мне очень жаль. Хочешь, я с ним разберусь? – говорю я, пытаясь разрядить обстановку.
Она улыбается:
– Вы говорите прямо как мой папа.
Ничего хуже она сказать не могла. При мысли, что Роб угрожает разобраться с бойфрендом своей дочери, который, возможно, ей изменяет, а сам замутил с моей дочерью, лучшей подругой его дочери, меня охватывает ярость.
– У тебя чудесное платье, – говорю я, чтобы не так бросалось в глаза, что я вдруг сорвалась с места. – Пойду-ка поищу Адама, а то я его почти не видела с самого начала праздника. Он так и норовит исчезнуть.
– Мама говорит, у него мигрень.
Я киваю:
– Может, если я уговорю его что-нибудь съесть, ему полегчает. Мы с тобой еще увидимся.
– Хорошего вам праздника! – кричит она мне вслед.
– Спасибо!
Я продвигаюсь к центру лужайки и медленно поворачиваюсь вокруг своей оси, ища глазами Адама. И тут чья-то рука змеей обвивается вокруг моей талии.
– Привет, именинница, – раздается знакомый голос. – Что же ты все бегаешь от меня?
