Корабли, отправлявшиеся в Индии, с самого начала обычно плыли группой не только для взаимопомощи в бою или шторме, но и для объединения навигационных знаний. Опытных океанских штурманов было мало, и в работе даже самых лучших из них было очень много приблизительных оценок и предположений; поэтому штурманы флотилии кораблей часто консультировались друг с другом, и все чувствовали себя спокойнее. Если можно было обязать соблюдать минимальные размеры, нормы скорости и вооружения, тем лучше. Первые осторожные попытки ввести плавания с конвоями были предприняты в 1520-х годах. Регулярные конвои были организованы во время войны с Францией, которая снова началась в 1542 году (до 1544), и с 1543 года было запрещено отправляться в Индии в составе флотилии менее чем из 10 кораблей. В 1550-х годах – десятилетие ожесточенных и почти непрекращающихся сражений с французами (с 1551 по 1559) – по настоянию великого адмирала Альваро де Басана были приложены энергичные усилия к усовершенствованию галеона – специального боевого корабля, причем очертания его были с тяжелым бортовым вооружением водоизмещением зачастую 500 тонн и более изящнее, чем у торгового корабля. Эти грозные суда Басан применял для того, чтобы держать открытыми морские пути между Севильей, Канарскими и Азорскими островами; они могли при необходимости сопровождать в качестве охранения флотилии в Атлантическом океане. В 1560-х годах другим выдающимся адмиралом – Педро Менендесом де Авилесом, – не таким великим тактиком, как Басан, потому что он никогда не командовал флотом в крупном сражении, а морским стратегом, обладавшим большими талантом и дальновидностью, – для трансатлантических конвоев был разработан стандартный порядок. С 1564 года почти все корабли, отправлявшиеся в Индии в мирное или военное время, шли с вооруженным конвоем. Флотилия кораблей в Новую Испанию должна была выходить из Санлукара каждый год в мае, и обычно она попадала в воды Карибского моря через пролив Мона (восточнее острова Гаити). Оказавшись в Карибском море, корабли, направлявшиеся в Гондурас или на Большие Антильские острова, покидали флотилию; основная его часть проходила южнее Эспаньолы (Гаити) и Кубы через Юкатанский пролив и Мексиканский залив к Веракрусу. Флотилия, отправлявшаяся на перешеек, выходила из Санлукара в августе и шла чуть более южным курсом через Зондские острова. Некоторые корабли заходили в небольшие бухточки на материке, но основная их часть вставала на якорь в виду Номбре-де-Дьос, где разгружали товары для Перу и загружали серебро. Затем эти корабли уходили в защищенную гавань Картахены и брали на борт съестные припасы. Картахена была не торговой гаванью большого значения, а необходимой морской и военной базой, и во второй половине века она была хорошо укреплена. Оба флота обычно зимовали в Индиях. Флот с перешейка отправлялся в обратный путь в январе, держа курс на северо-запад – обычно это удобное направление с ветром по правому борту – до тех пор, пока не огибал мыс Сан-Антонио (западная оконечность острова Куба) и не заходил в другую укрытую гавань в Гаване. Тем временем мексиканский флот в феврале пускался в свой скучный трех– или четырехнедельный поход против пассата из Веракруса, чтобы успеть на встречу в Гаване в марте. Из-за преобладающего ветра Гавана охраняла единственный для отплывающих кораблей удобный выход из Мексиканского залива. Как и Картахена, этот город имел скорее военное, нежели торговое значение, и, как и Картахену, его пришлось в конце концов сильно укрепить. Скопление кораблей здесь напрямую способствовало торговому и политическому закату Санто-Доминго. Корабли ремонтировались и запасались продовольствием в Гаване и старались отплыть в Испанию в начале лета, чтобы выбраться из тропических вод до сезона ураганов. Они шли против ветра через Флоридский пролив – утомительный и опасный отрезок пути со встречным ветром и пиратами, притаившимися среди коралловых рифов Багамских островов, а затем придерживались северного направления до тех пор, пока не ловили западный ветер, чтобы пересечь Атлантический океан. Каждый караван судов сопровождали вооруженные галеоны – от 2 до 8 – в зависимости от международной обстановки и наличия кораблей; и эти военные корабли не только защищали торговые суда в караване, но и везли королевское серебро.
Главным недостатком такой системы была ее дороговизна. Неизбежные задержки караванов делали быстрый оборот и экономичное использование флотилий невозможными. Более того, стоимость сопровождения должна была быть покрыта большой дополнительной пошлиной – avería, – взимаемой с ввозимых товаров. Естественно, торговцы и капитаны кораблей вступали в сговор с продажными чиновниками, чтобы не платить этой пошлины. Осмотр товаров – помимо серебра – обычно был формальным, а оценка его стоимости – произвольной, так что расценки на законно задекларированные грузы были излишне высокими. Военные корабли везли незаконные грузы обычно для генерал-капитанов и их офицеров. Известный талантливый морской военачальник и строгий поборник дисциплины Менендес де Авилес сделал себе состояние на контрабанде. Сообщалось, что другой адмирал шел на флагманском корабле, который был так сильно нагружен, что его нижние амбразуры (порты) для пушек (естественно, закрытые) находились под водой. Коррумпированность морских офицеров и налоговых чиновников усилила то, что один современный французский писатель точно называет «психозом мошенника», и лишь увеличила расходы. Высокие транспортные издержки и пошлины, ограничительные правила, нехватка кораблей и портовых сооружений и хроническое мошенничество были заметными экономическими характеристиками Carrera de Indies. Тем не менее эта система служила своей цели. В общем, сила объединения и вес восторжествовали над маневренностью и скоростью. Доверие Филиппа II советам Менендеса было в целом оправданным. Довольно регулярные плавания продолжались на протяжении полутора веков. И хотя отставшие суда часто бывали захвачены, плавание в составе конвоя защищало от простых пиратов или отдельных каперов. Открытое нападение на караваны судов или главные гавани было слишком опасно для кого-либо, не имеющего мощного морского флота. Морская «дорога жизни» в Индии поддерживалась в рабочем состоянии, за исключением нескольких коротких интервалов, благодаря постоянному, отважному, хорошо организованному и чрезвычайно дорогостоящему проявлению силы.
Часть вторая. Ответственность Империи
Глава 7. Права и обязанности
Испанская корона в XVI веке правила своими обширными и разнообразными вице-королевствами посредством иерархии советов. Большинство этих органов состояло преимущественно из юристов – людей, изучавших в университете римское право. Юридические факультеты университетов были тренировочной площадкой королевских советников. Они обучали не только знанию закона, но и всепоглощающему интересу к юриспруденции – области, в которой Испания в XVI веке была впереди всей Европы. Испанские законоведы разрабатывали теории верховной власти, которые отличались как от узкого понимания монархической формы правления в Средние века, так и от необузданного абсолютизма, позднее описанного Гоббсом; теории конституционного государства, обладающего правом законотворчества и неограниченного в своей сфере деятельности, но ограниченного в осуществлении власти разработанными человеком законами и обычаями, равно как и естественным правом. Такие писатели, как Аспилькуэта и Коваррубиас, были, без сомнения, позади своего времени, описывая конституциональную монархию, которая на практике становилась все более и более абсолютной. Более наблюдательный Хуан де Мариана позднее отмечал и горько сожалел о том, что Cortés (кортесы) пришли в упадок; независимо от того, заметили ли они или нет признаки перемен, ужас перед абсолютизмом был характерен для них всех. На протяжении всего века книги, настойчиво требовавшие законных прав для свободных народов, а в крайних случаях – пропагандировавшие даже убийство тирана, продолжали свободное хождение; их читали не стыдясь, и они оказывали сильное влияние не только на мышление, но и на ведение дел.
