Дебаты в Вальядолиде не были просто схоластическими упражнениями. Никто не знал, сколько мексиканцев или перуанцев еще ожидают своего открытия. А филиппинцы? А Эльдорадо? А «Семь городов Сиболы»? Карл V отнесся к этому вопросу серьезно и даже запретил дальнейшие завоевательные экспедиции до тех пор, пока вопрос о справедливой войне не будет решен. Он так и не был решен, но в третьей четверти XVI века интерес короны совпал, по крайней мере с некоторыми, идеями Лас Касаса. Империи нужен был период консолидации и мира, во время которого можно было эксплуатировать минеральные богатства Индий и улучшить управление ими. Чтобы сдерживать постоянные передвижения первых завоевателей и поселенцев, мешать им держать границы в постоянном напряжении и избежать повторения жестокостей вроде тех, которые имели место в ходе первых завоеваний и получили такую нежелательную огласку, было необходимо ограничить новые entradas (вторжения) и держать их под строгим контролем. С этой целью в 1573 году были опубликованы Ordenanzas sobre descubrimientos. Тогдашний председатель Совета по делам Индий Хуан де Овандо – необыкновенно компетентный и честный чиновник – был поклонником Лас Касаса (который умер в весьма преклонном возрасте в 1566 году). По распоряжению Овандо рукописи Лас Касаса были привезены из монастырского хранилища в Вальядолиде и использованы Советом по делам Индий при разработке нового свода законов. Ordenanzas не помешали полностью использованию силы против мятежников; также запрет в печати слова «завоевание» и замена его на слово «умиротворение» не обязательно обеспечивали применение мирных методов. Тем не менее новые правила подчеркивали – в выражениях, которые мог бы использовать сам Лас Касас, – предпочтение, которое отдавала королевская власть, убеждению и взаимному согласию при расширении границ власти испанцев и важность эффективного – потому что добровольного – обращения индейцев в христианство. Они устанавливали обязательные условия для выдачи разрешений на проведение новых экспедиций и строго запрещали несанкционированные entradas. По крайней мере, хотя бы так испанская корона отказалась от безжалостных методов, с помощью которых была приобретена большая часть ее владений в Индиях.
Оставался вопрос, касавшийся обращения с покоренными индейцами; гражданских прав тех, кто мирно жил под властью испанцев; духовного положения в обществе тех, кто принял христианство. Были и другие неразрешимые проблемы. Здесь были замешаны интересы власти. Законы об encomiendas могли провоцировать – и иногда провоцировали – опасные вспышки среди колонистов. Законы о принудительном труде затрагивали важный источник королевских доходов. В духовных делах многие честные священнослужители с трудом могли согласиться с утверждением Лас Касаса о том, что индейцы полностью способны понять принятую ими веру и имеют право на все ее таинства. И все же на сознание сменявших друг друга монархов и политику, поддерживаемую их советниками, не могли не повлиять веская аргументация, горячая пропаганда и резкое осуждение, которые раскололи богословов и правоведов в Испании и вызвали волнения по всем Индиям. Насколько эффективными были теоретики и пропагандисты в своем влиянии на государственную политику? До какой степени на деятельность и организацию церкви и государства в Индиях воздействовали рассуждения об ответственности по отношению к завоеванным народам?
Глава 8. Распространение веры
Первооткрывателями и завоевателями Америки были в основном религиозные люди, набожность которых принимала формы одновременно и общепринятые, и утилитарные. Из многих возможных форм религиозного рвения две особенно нравились им, а также правителям и инвесторам, которые их туда послали. Первой было простое желание, давно знакомое в Испании, обеспечить военными и политическими средствами безопасность и независимость своей собственной религиозной общины, а еще лучше – ее главенство над другими общинами, защищать верующих от вмешательств и нападений, убивать, унижать или подчинять себе неверующих. Второй формой было более глубокое желание обращать в христианскую веру – взывать к умам и сердцам отдельных неверующих путем проповедей, рассуждений или силой примера, любыми средствами убеждения, за исключением силы или угроз, и таким образом привести неверующих к вере. Эти две возможные линии поведения могли смешиваться или сочетаться; например, могло казаться благоразумным подчинить себе неверующих, чтобы обратить их в христиан. Однако, в общем, эти два способа выражения религиозного рвения в действии отчетливо присутствовали в умах людей. Первый, являясь выражением политико-милитаристских настроений, обеспечивал повод для широкомасштабных завоеваний и грабежей. Второй требовал больших усилий с небольшой вероятностью немедленного получения материального выигрыша. Если при обращении Америки в христианскую веру не меньшее, чем завоевание (скорее даже наоборот, большее значение), имел христианский долг, то на ком лежала ответственность за его выполнение? Только на преданном профессиональном духовенстве. Кто мог обеспечить организацию и руководство, необходимые для выполнения такой миссии, и взять на себя большие расходы, которых она неизбежно требовала? Безусловно, не конкистадоры. Действительно, некоторые наиболее думающие из них признавали и желательность, и осуществимость апостольской миссии по отношению к индейцам, а некоторые из наиболее набожных были щедрыми благотворителями церквей и монастырей. Но от временного правления военачальников и городских советов нельзя было ожидать, что они будут набирать, организовывать и обеспечивать большое количество обученных людей, необходимых для выполнения такой огромной задачи.
Главная ответственность за поддержание и организацию миссий к язычникам лежала на папской власти, но римские папы в те времена не имели достаточных ресурсов для выполнения этой задачи в Америке и достаточного количества обученных людей в своем распоряжении, чтобы взять на себя ее решение. Более того, им не хватало необходимых знаний. Даже для получения элементарной географической информации, необходимой для выбора места для церквей и определения границ епархий, они зависели от правительства Испании. В Америке, как и везде за пределами Центральной Италии, папы римские могли эффективно проводить в жизнь свою волю, только оказывая моральное давление на гражданских правителей. С самого начала они понимали, что апостольская миссия в Америке может быть организована только испанской короной.
Поручение заняться обращением в христианство аборигенов недавно открытых Индий было подробно изложено в булле Inter caetera («Между прочим») от 1493 года. Монархи должны были «послать… добродетельных и богобоязненных людей, имеющих подготовку, опыт и умение, с целью обучать местных жителей… и внушать им… христианскую веру и правильную мораль». В соответствии с нею Колумб взял с собой во второе плавание небольшую группу монахов, о которых мало что известно, кроме их имен. О брате Бернардо Буиле и его товарищах известно, что их выбрали монархи и что полученные ими указания – обучать местных жителей испанскому языку, проповедовать им и крестить их, хорошо обращаться с ними и так далее – исходили из королевской канцелярии. Корона оплатила поездку монахов в Индии и выплачивала им жалованье, пока они там находились. Именно в знак признания этой важной и растущей доли расходов против королевских доходов папа Александр VI в 1501 году издал последнюю из своих булл, имеющих отношение к Индиям, Eximiae devotionis, которая облекала испанских монархов властью получать десятину, взимаемую с их жителей. Овандо, назначенный в тот же год губернатором Эспаньолы от имени короны, получил распоряжение организовать сбор десятины. Последующие королевские письма к Овандо содержат подробные указания по руководству церковными делами – по выплате жалованья, разграничению приходов, даже по методам распространения христианства. Во всей этой переписке корона, вне всякого сомнения, полностью брала на себя контроль за развитием церкви в своих новых владениях.
