Настаивая на личной свободе индейцев, корона одержала значительную победу. Но, как мы уже видели, эта свобода не означала свободу не работать. Колонии не могли существовать без рабочих рук, и оставалась проблема: как заставить индейцев работать за плату. Во время обсуждения Новых законов произошли два события, которые еще больше, чем когда-либо, обострили эту проблему: обнаружение серебряных жил в Потоси и Сакатекасе, которое сильно повысило спрос на трудовые ресурсы, и катастрофическая эпидемия 1545 года (особенно в Новой Испании), которая сильно сократила эти ресурсы. Один за другим корона запретила привычные методы персонального принуждения к труду; теперь она не могла избежать применения общественного принуждения. Указ от 1549 года требовал, чтобы все неработающие индейцы, будь они данниками короны или encomenderos, предлагали себя для найма на выполнение общественных работ в своих регионах, который должен был происходить «без надоедания или нажима, за исключением самого необходимого, чтобы заставить их работать». Они должны были трудиться на работодателей по своему выбору на протяжении промежутка времени, определенного свободным контрактом, и получать заработную плату согласно шкале, установленной вице-королем или местным губернатором. Как и можно было ожидать, этот наивный указ не возымел большого непосредственного действия и, безусловно, не привлек рабочие руки на рудники. Нужна была более специфическая форма принудительного набора рабочей силы, и такая форма была найдена в системе, известной в Перу (где она была унаследована от инков) как mita, а в Новой Испании – repartimiento. По сути это была барщина. Это не было чем-то новым; ее давно использовали неофициально в каких-либо случаях, чтобы набрать работников из королевских селений на общественные работы, но в конце XVI века ее сделали постоянной, регулярной и всеобщей. Каждый индейский город или деревня через своих вождей должен был посылать определенную часть своего мужского населения на работы на определенное число недель попеременно в течение года. Набранные таким образом работники выделялись местным должностным лицом, известным как juez repartidor, на работы, для которых был разрешен труд по системе repartimiento. Общественные работы на дорогах, мостах, в общественных зданиях, а также в церквах, монастырях и больницах обычно выполнялись в первую очередь. Но добыча серебра считалась трудом на благо общества в рамках repartimiento на усмотрение колониальных властей; repartimientos могли быть разрешены на крупных производствах, таких как производство тканей и сахара, а также в поместьях и для переноски грузов. Жалованье работникам выплачивалось по расценкам, установленным колониальными властями; и, как можно было ожидать, расценки были низкими. Работодатели в привилегированных отраслях, таким образом, получали дешевую и регулярно поставляемую, но постоянно сменяющуюся рабочую силу. Индейцы были вынуждены часть года выполнять чуждую им работу в незнакомой обстановке зачастую далеко от дома; а деревенские жители теряли часть мужчин, которые могли бы трудиться на общинных полях, а тем, которые оставались дома, приходилось работать больше, чтобы прожить и удовлетворить постоянные неумолимые требования податей.
Использование рабочих рук в рамках repartimiento было привилегией, для получения которой в каждом конкретном случае требовалось специальное распоряжение властей. Такие распоряжения могли отдавать вице-короли, главные audiencias или – в Новой Испании Juzgado general de Indios – особый суд упрощенного судопроизводства, созданный после второй крупной эпидемии в 1576 году для того, чтобы заниматься делами индейцев. Обязанность сельских жителей предоставлять рабочие руки определялась теми же властями. Эти нормативы, нечасто пересматриваемые, имели тенденцию превращаться в местные традиции, такие же сложные, как и те, которые в былые времена управляли трудовой повинностью в европейских деревнях. Однако в 1609 году Совет по делам Индий сделал решительную попытку узаконить эти правила, и в том же году законодательство с небольшими изменениями осталось в силе еще приблизительно на двести лет. Количество людей, которое требовалось от каждой деревни в каждом конкретном случае, было ограничено одной седьмой частью мужского населения, а для работы на рудниках – 4 %. Повседневный труд в бригадах не годился для квалифицированного или полуквалифицированного труда на рудниках, и их владельцы были готовы платить сравнительно высокую заработную плату квалифицированным работникам-индейцам. Для тяжелой работы они предпочитали брать рабов-негров, когда им удавалось их достать. Корона поощряла это отчасти для того, чтобы облегчить бремя принудительного труда для индейцев, а отчасти для того, чтобы повысить доходы от ввозной пошлины на рабов. Бригады работников по системе repartimiento, безусловно, использовались на рудниках – рудники Потоси имели особенно зловещую репутацию «пожирателей» mitayos (работники по системе mita), – но только из-за нехватки рабов или свободных работников, получавших заработную плату. Труд по системе repartimiento был запрещен кодексом 1609 года на определенных тяжелых или вредных для здоровья работах: на сахарных заводах, в текстильных мастерских, на добыче жемчуга и работах на ручных насосах для откачивания воды из горных шахт. Эти работы предназначались, очевидно, для рабов или осужденных; хотя в XVII веке ручной насос для откачивания воды из горных шахт часто заменял ворот, приводимый в движение животными или malacate. Наём индейцев в качестве носильщиков, за исключением определенных особых обстоятельств, также был запрещен. К этому времени мулов было достаточно много, чтобы такие правила были разумными, хотя и не обязательно осуществимыми. На практике носильщики продолжали переносить грузы; в некоторых местах они это делают до сих пор. Испанские торговцы часто жаловались, что их индейские конкуренты, не стесненные сентиментальными предрассудками, продолжали нанимать носильщиков и получали благодаря этому несправедливое преимущество, но официальная точка зрения оставалась непоколебимой – против использования свободных людей в качестве вьючных животных. Сельское хозяйство и скотоводство, с другой стороны, считались очень подходящими занятиями для индейцев. Поместья, находившиеся в собственности испанцев в конце XVI века, сильно зависели от рабочих рук repartimiento. Вице-королям была дана полная свобода действий изменять легальные квоты, и, естественно, самый большой спрос на рабочие руки был в периоды проведения сельскохозяйственных работ, когда индейцы должны были работать на своих собственных землях.
Обязанность предоставлять работников была возложена не на отдельных индейцев, а на pueblo (поселок), город или деревню, где они жили. Следует помнить, что принудительный труд был не только экономически удобен для испанских поселенцев; он также считался частью цивилизующего, испанизирующего процесса. Для испанцев цивилизованная жизнь означала жизнь в городах, и насаждение систематической привычки к труду было связано в официальном понимании с созданием должным образом организованного государственного устройства для индейцев. Конечно, многие индейцы до завоевания уже жили в организованных поселениях. В этих поселениях цель колониальной политики состояла в том, чтобы привести городское управление как можно в более близкое соответствие знакомому образцу в испанских городах, заменить традиционную власть вождей, или касиков, которые зачастую были скорее блюстителями священных обрядов, чем политическими лидерами, – городскими советами испанского образца, побуждать эти советы выбирать мировых судей и констеблей, которые должны были отвечать перед местными испанскими губернаторами за сбор податей, организацию работ и поддержание мира. Для тех индейцев – в некоторых регионах их было огромное большинство, – которые жили разрозненно среди своих полей, была разработана более радикальная политика их объединения в городах или деревнях, распланированных с самого начала наподобие испанских. Нищенствующие монахи, как мы уже видели, давно уже придерживались такой политики для облегчения своей миссионерской работы. Во второй половине XVI века, когда их влияние в заселенных регионах ослабло, задачу собрать индейцев в города или деревни подхватили гражданские власти, хотя, конечно, строительство церкви и наличие священника были неотъемлемыми чертами любого нового поселения. В Перу повсеместное переселение разрозненных индейцев осуществлял вице-король Франсиско де Толедо в 1570-х годах. Самая амбициозная «конгрегация» была предпринята в Новой Испании после неоднократных тычков из Мадрида Луисом де Веласко-младшим и графом де Монтеррей в конце XVI – начале XVII века. Этот процесс охватил всю территорию колонизированной Новой Испании, в том числе Халиско. Помимо общеполитических соображений, сокращение численности населения во владениях вице-короля в результате череды эпидемий сделали концентрацию оставшегося в живых населения насущной необходимостью. Существовавшие небольшие города образовывали ядра этих «конгрегаций», в которые вливались люди, перемещенные из близлежащих деревень. Но возникали и совершенно новые деревни, которые в настоящее время являются процветающими общинами – свидетельство тщательности, с которой выбирались места их основания. Некоторые поселения были намеренно организованы – по вполне понятным причинам – вблизи поселков горняков. Переселение, безусловно, привело к огромному подъему в жизни индейцев, которых оно коснулось. Инструкции, данные уполномоченным инспекторам, запрещали им использовать силу при перемещении людей в новые населенные пункты, но большинство индейцев, придерживавшихся консервативных традиций и любивших свою землю, не хотели переезжать добровольно. Единственный рассказ об этом процессе содержится в Monarquía Indiana Торквемады. Торквемада был монахом нищенствующего ордена и недружелюбным свидетелем происходивших процессов. К его свидетельским показаниям, как и рассказу Лас Касаса поколением раньше, следует относиться с осторожностью. Но он, вероятно, был недалек от истины, когда утверждал, что индейцев вынуждали переселяться в новые дома, намеренно разрушая старые.
