Прогрессирующее сокращение численности индейского населения привело к тому, что пограничные по плодородию земли были покинуты, а большая часть даже сравнительно плодородных земель оставалась невозделанной. Возникшая пустота была заполнена животными на выпасе, главным образом крупным рогатым скотом в низменностях и долинах, овцами в высокогорье, лошадьми, мулами и козами почти повсеместно. Эти домашние животные были завезены сюда испанцами и были чужеродными в Америках. Ввоз домашнего скота был особенно массовым в 1530-х годах. Будучи завезенными, домашние животные необыкновенно размножились на земле, на которой никогда никто не пасся. Они внесли разнообразие в экономику Новой Испании и вызвали революцию в использовании земли. В некоторой степени индейцы участвовали в этой революции. Помимо тех из них, которые работали пастухами у испанских хозяев, некоторые богатые индейцы и общины, особенно среди привилегированных предпринимателей Тласкалы, имели свои собственные стада овец. Здесь уже упоминались индейцы – погонщики мулов; и, вероятно, хотя о них и не было ничего написано, козы, пасущиеся на заднем дворе, не были чем-то необычным даже в 1530-х годах. С другой стороны, очень немногие индейцы занимались разведением скота на ранчо. Возможно, их останавливали неприязнь и даже страх перед крупными незнакомыми животными. Однако более вероятно, что они не занимались скотоводством из-за трудностей при получении права собственности на достаточно большие пастбища, чтобы это занятие было выгодным.
Пастбищное скотоводство дало новые товары и услуги, которые стали в ограниченной степени доступны индейцам. Использование вьючных животных все больше и больше вытесняло нерациональный спрос на людей-носильщиков по мере того, как депопуляция сокращала резервы носильщиков. Для тех, кто завел овец и коз, баранина и козлятина стала новым источником белка в режиме питания, до той поры почти постном. (В этой связи любопытно то, что, хотя индейцы до завоевания полагались главным образом на рыбу при получении животных белков, их ассортимент приспособлений для рыбной ловли – сети, ловушки, запруды, крючки, копья и так далее – был очень ограничен, и им не хватало изобретательности. Иберийские народы на протяжении многих веков владели замечательным набором таких приспособлений. Ловкость индейцев при рыбной ловле и ловле в силки chichicuilotes – птиц, живущих по берегам озера, сильно возросла в результате контактов с европейцами.) Говядина – главный продукт в испанском сообществе – была продуктом, который индейцы потребляли мало, за исключением тех мест, где они могли позволить себе купить ее или – что бывало чаще – ухитриться украсть. Испанские скотоводы на северной границе иногда жаловались на нелегальный забой скота «дикими» индейцами. Молоко не было важным продуктом. Индейцы либо не любили его, либо не могли его достать
[65]. Тощие козы, пасущиеся на заднем дворе, и полудикий, пасущийся в кустарнике крупный рогатый скот не могли дать многого. Более важным, чем смена режима питания, было изменение одежды. Начиная с 1530-х годов было построено много шерстяных фабрик; владельцами некоторых из них были индейцы, но большинства – испанцы. В высокогорье шерстяные плащи или одеяла – предшественники современного scrape – вскоре начали заменять традиционные manta (плащ), которые ткали из хлопка или другого растительного волокна. Хлопчатобумажная ткань была главным пунктом во многих оброчных списках во времена завоевания. Во второй половине века, когда оброк был заменен на денежные выплаты, эта форма налогообложения стала исчезать. Земельные площади, засаженные хлопком, в более теплых регионах страны увеличивались постепенно.
В колонизированной Новой Испании за сто лет между 1520 и 1620 годами правительство вице-королей официально выделило в общей сложности более 17 тысяч квадратных миль (44 тыс. кв. км) земель на estancias (фермы) для скота – почти все испанцам – и более 12 тысяч квадратных миль (31 тыс. кв. км) на овечьи фермы – часть индейцам, но большую часть испанцам. Вдобавок по крайней мере 2 тысячи квадратных миль (около 5180 кв. км) земель были выделены испанцам под пашню для производства либо таких зерновых, как пшеница, для потребления испанцами, либо фуража для домашнего скота. Так что гораздо больше 30 тысяч квадратных миль (около 78 тыс. кв. км) земли были официально предназначены для нового использования. Большую часть этой огромной площади во время завоевания обрабатывали индейцы; впоследствии она у них была либо отнята, либо – что скорее всего – освобождена ввиду уменьшения их численности. В течение XVI века произошла большая аграрная революция – массовая замена человеческого населения животными. Разрушительное воздействие этой революции на традиционное сельское хозяйство индейцев было на самом деле гораздо больше, чем дают понять цифры, так как стада паслись на гораздо больших по площади пастбищах, чем официально выделенные земли. Скотоводческая estancia представляла собой в теории квадратный участок земли, каждая сторона которого была длиной в одну кастильскую лигу – около 2,6 мили (4,2 км), значит, его площадь составляла 6,76 квадратной мили (17,5 кв. км). На этом участке человек, его получивший, имел право – то есть должен был – пасти 509 голов скота, то есть 74 головы скота на одну квадратную милю (около 2,6 кв. км). Соответствующая цифра для овец составляла 666 голов на квадратную милю, что даже для животных, пасущихся в кустах, означало сильное переедание. Каждая estancia должна была находиться на расстоянии одной лиги от своих ближайших соседей и от любой индейской деревни. Таким образом, она должна была быть окружена полосой пустой земли. Большое количество ввезенных животных и их быстрое естественное размножение делали эти территориальные «подушки» недостаточными. Площадь реальных пастбищ скота испанцев была, вероятно, в два или три раза больше, чем та, которая была включена в официальные гранты. Животные свободно бродили по этим полосам и забредали на засеянные поля индейцев, находящиеся за их пределами. В испанской практике такой ничем не ограниченный выпас животных в определенное время года был привычным и необходимым. В Испании по закону большая часть пахотных земель была открыта для выпаса скота после сбора урожая. В Новой Испании было введено это же правило. Но на практике обширные, полудикие, беспризорные стада на неогороженном пространстве могли вторгаться на обработанные земли в любое время года. Индейцы постоянно жаловались в суды на причиненный ущерб их посадкам. И Juzgado general, и audiencias издали много постановлений, запрещающих такие вторжения и обеспечивающих возмещение ущерба, но зачастую не было возможности их выполнять. Изгороди из кактусов, в настоящее время характерные для мексиканского сельского пейзажа, были запоздалой и недостаточной защитой от опустошительного вторжения. Многие индейские общины, видя, что их урожай раз за разом вытаптывается огромными стадами пасущихся животных, в отчаянии переставали возделывать эту землю.
На фоне этого уничтожения легче понять причины сокращения численности населения Новой Испании. К неуклонному истощению, вызванному подтачивающими здоровье болезнями и недоеданием, прибавились тяжелые и безвозвратные потери, вызванные крупными эпидемиями. Одна такая эпидемия опустошила всю Новую Испанию в 1545–1546 годах, в то время как колония по-прежнему была в состоянии неопределенности в отношении будущего системы encomienda. Невозможно с уверенностью сказать, какая именно это была болезнь, равно как и точно оценить процент смертности, но сообщения, достигшие Испании, настолько встревожили правительство, что принц Филипп (будущий Филипп II) в отсутствие императора Карла V приказал провести тщательную инспекцию всей колонии и отчетов об оброчном населении и ресурсов каждой индейской общины с ясным намерением заново провести оценку податей и услуг. Большое число visitas пришлось на 1548 год или приблизительно это время. Сохранившийся краткий обзор отчетов – Suma de Visitas охватывает около половины территории Новой Испании. Из содержащейся в нем информации и других источников недавно была проведена тщательная калькуляция всего населения индейцев Новой Испании в 1548 году. Эта цифра составила 6 миллионов 300 тысяч человек.
