На фоне несколько примитивной сельской экономики Кастилии резко выделяется поразительный рост некоторых промышленных городов в XVI веке. Удвоение численности населения таких городов, как Бургос, Сеговия и Толедо, и даже еще более быстрое развитие Севильи указывали на развитие промышленности и торговли, которое, по крайней мере отчасти, следует приписать стимулирующему воздействию торговли с Индиями. Да, Испания оставалась, как и всегда, производителем сырья, экспортировала вино, оливковое масло и шерсть в обмен на иностранные товары; оливковое масло и вино были среди товаров основного спроса в Индиях. Однако в то же время производство шелка, шерстяных тканей, перчаток, кож и ножевых изделий не только обеспечивало большую часть внутреннего рынка, но и значительную долю экспорта в Индии. Даже каталонские ткани – в значительном количестве – пробили себе дорогу в Индии в середине XVI века через Медину-дель-Кампо и Севилью. Однако этот поразительный промышленный рост оказался временным явлением. Ни внутреннего потребления, ни спроса в Индиях не было достаточно для того, чтобы его поддерживать. Так как в конце XVI века спрос на промышленные товары в Индиях продолжал расти, неспособность испанской промышленности извлекать соответствующую прибыль требует объяснений.
Королевства в Индиях не стали эффективным экономическим дополнением Испании или Кастилии. Монополию Севильи часто обвиняли в необоснованном ограничении заокеанской торговли. И действительно, торговые монополии, как правило, предпочитают торговать ограниченным количеством товаров по высоким ценам. Севильская consulado (торговая гильдия) не была исключением. В период между 1529 и 1573 годами ряд других каналов был с юридической точки зрения открыт для экспортной торговли, но их мало использовали, так что юридические ограничения являются объяснением лишь отчасти. Следует вспомнить, что местное население Индий в XVI веке катастрофически сокращалось, и большинство индейцев имели низкую покупательную способность. Экспортная торговля с Индиями почти полностью представляла собой поставки товаров для продажи испанским колонистам. Изначальная зависимость колонистов-островитян от ввозимых из Европы продуктов питания, как мы уже видели, была главным фактором в превращении Севильи в торговую столицу Индий. Спрос на зерно со временем уменьшился отчасти потому, что испанцы начали выращивать пшеницу в благоприятных для этого регионах Индий, отчасти потому, что некоторые из них привыкли есть кукурузу. Устойчивый спрос на вино и оливковое масло продолжал приносить прибыль грузоотправителям из Севильи и Кадиса, а также андалусийским землевладельцам. Однако прибыль от такой торговли была сравнительно скромной по отношению к объему перевозимых товаров, и торговля подвергалась серьезным испытаниям погодными условиями. Тяжелые бочонки и кувшины трудно было перевозить по суше в порты отправки или к речным причалам; сырая зима могла серьезно задержать, а отчасти и помешать загрузке кораблей, отправлявшихся в Индии. С промышленными товарами было проще и более выгодно иметь дело. Некоторые промышленные товары, пользовавшиеся высоким спросом в Индиях, – глиняная посуда, шорные изделия, шелк – производились в Севилье и других андалусийских городах и экспортировались из Гвадалквивира в значительных количествах. Ограничения на расширение этого экспорта были не столько юридическими и были обусловлены не столько транспортными трудностями, сколько американской конкуренцией. Производство керамических изделий европейского типа вскоре возникло и в Индиях, и в большинстве американских провинций производились огромные количества кож, часть которых использовалась там же шорниками-эмигрантами. Во второй половине XVI века европейские керамика и кожи только лучшего качества находили себе сбыт в Индиях, а обычные – делали местные мастера. Что касается шелка, то богатые люди в Индиях свободно использовали его для шитья одежды. Попытки создать шелковое производство в Новой Испании после многообещающего начала в конечном счете потерпели неудачу. Но с конца XVI века колонисты Новой Испании – и на какое-то время Перу – имели доступ через Манилу к поставкам китайского шелка, который был дешевле и лучшего качества, чем привозимый из Европы.
Из других промышленных товаров европейского происхождения, пользовавшихся большим спросом в Индиях, – шерстяных и льняных тканей и одежды, инструментов, оружия и металлических изделий вообще, стекла, бумаги и книг – немногое производилось в Андалусии. Шерстяные изделия, особенно высокого качества, продавались хорошо. Грубые шерстяные одеяла, которыми пользовались индейцы, во второй половине XVI века изготавливались в основном в Индиях. Главные центры высококачественного шерстяного ткачества находились в Каталонии и Старой Кастилии – далеко от Гвадалквивира и любой гавани, откуда товары можно было легко отправлять в Америку. Внутренние коммуникации в Испании даже по обычным европейским стандартам того времени были чрезвычайно плохими, и в конце XVI века кастильская шерстяная промышленность переживала спад по другим причинам. Более того, внутренние таможенные пошлины не поощряли производителей из других регионов Испании отправлять свои товары в колонии через Севилью. Севильские купцы обнаружили, что гораздо выгоднее импортировать ткани для отправки в Индии морем из Нидерландов или Франции. В производстве чугуна и стали история была аналогичная. Продукция из Бильбао и Толедо была отличного качества, но высокая цена и транспортные трудности делали их неконкурентоспособными. Аналогичные товары, привезенные в Севилью на голландских кораблях из Северной Европы, неуклонно заменяли их в торговле с Индиями. Поэтому уже в конце XVI века значительная доля товаров, отправляемых из Севильи в Индии, – за неизменным исключением вина и оливкового масла – была иностранного происхождения. В XVII веке население и промышленная активность почти всех испанских городов, за исключением Мадрида, резко сократились. Колонистам в Индиях тогда пришлось ввозить большую часть промышленных товаров из других мест. Голландские и английские контрабандисты вели процветающую и все расширяющуюся торговлю в портах Карибского бассейна. Иностранные суда незаконно переправляли свои грузы, зачастую с попустительства портовых чиновников, на корабли направлявшихся на запад флотов. Легальный экспорт промышленных товаров, за которые платили пошлины и открыто вывозили из Севильи, обычно был французского происхождения. Во второй половине XVII века французы фактически контролировали большую часть официальной торговли. Торговые дома севильской consulado одалживали им свои названия и за вознаграждение выступали в роли представителей французских фирм.
Помимо европейских продуктов питания и изделий, колонисты в Индиях требовали африканских рабов. У испанцев не было законного доступа к побережью Гвинейского залива – основному источнику их поставок. Португальцы, которые были основными работорговцами в XVI веке, не имели законного доступа в Индии. До 1580 года, не считая контрабанды и редких краткосрочных индивидуальных лицензий, рабовладельцам приходилось покупать себе рабов у португальских посредников с одобрения Севильи. Последующие издержки, неудобства и задержки повышали смертность рабов в пути и цену на них по их прибытии. Из этой дилеммы в 1580 года союзом двух корон был предложен выход. В 1595 году испанское правительство согласилось на первый из длинного ряда Asientos по поводу работорговли. Это был договор на перепоручение работорговли или ее большей части португальскому подрядчику, который должен был организовать весь бизнес и содержать свои собственные базы в Испании, Африке и Индиях. Он и его субподрядчики могли отправлять рабов прямо из Африки в Америку, самостоятельно организуя караван судов и его сопровождение в случае необходимости. Порт Буэнос-Айрес, который уже являлся каналом тайной торговли peruleiro между Бразилией и Верхним Перу, был официально открыт для приема рабов. В обмен на эту уступку поставщик гарантировал отправку определенного количества рабов в порты, указанные короной, где рабы были нужны срочно. В начале XVII века значительное количество рабов было доставлено в испанские Индии на португальских кораблях на таких условиях, но Бразилия тоже сильно нуждалась в рабах, которых никогда не было достаточно. Участие в испанской работорговле было единственной компенсацией, полученной португальцами за утрату национальной независимости и бе́ды, обрушившиеся на их империю под властью испанцев. Испанская корона, в свою очередь, стала зависеть в обеспечении необходимой рабочей силой рудников и плантаций в Индиях от группы полуиностранцев, которые были временно и против своей воли ее подданными и которым самим суждено было вскоре утратить контроль за главными источниками снабжения.
