– Вы тоже хотите меня сосватать? – прямо спрашиваю я.
– А вас кто-то сватал?
– Да. Санаду демонам. И как я поняла, сразу троим.
Клэренс поднимает взгляд, но не на меня, а почти к потолку. Задумывается. После чего оглядывает меня, платье. И как спросит:
– А полуэльфа не предлагал?
Почему-то вопрос вызывает нервный смешок:
– Нет, что вы. Но даже если бы предложил, я жить хочу, а не с вампиршей-соседкой воевать. Тем более, они с Валей так хорошо спелись, он ей пирожки печёт, а вампиры не толстеют.
– Хм, – выдаёт Клэренс.
И дальнейшее обкладывание и тыканье меня кристаллами проходит в полном молчании, даже отрешённости: её лицо постепенно будто каменеет, выцветает… А я сначала думаю, что местным, наверное, и правда удобнее и дешевле иномирных студенток замуж отдавать, а потом…
Потом вспоминаю записку. И теперь уже она не идёт из головы.
А вдруг Санаду отправился на встречу с Марой? Или ответное послание на двадцати страницах пишет?
С трудом дотерпев до конца осмотра и получив вердикт «Здорова», выхожу на крыльцо и, вдохнув свежего воздуха, подношу академический браслет к губам. Шепчу:
– Покажи путь к Санаду.
Надо же подозреваемого в связях со злодеями проведать.
К сожалению, из-за абсолютного щита моё взаимодействие с академическим кристаллом оставляет желать лучшего, приходится вот так словами, а ответ получать надписями по узкому ободку или рывками в нужную сторону.
И сейчас меня тянет в сторону. Не к дому Санаду. И даже не в административный корпус.
Глава 55
Меня тянет за основной корпус и дальше – к воротам на полигон. Судя по грохоту, что-то там происходит. Может, состязание или представление? Вон охранники всем скопом в щель между створками смотрят, ещё и толкаются, чтобы место поудобнее занять.
Мне тоже интересно, по какому поводу ажиотаж. Подхожу ближе и локтем поддеваю самого удобно устроившегося охранника.
– Эй! – обалдевает он, а я втискиваюсь между ним и щелью в створках, нагло пользуясь тем, что здесь более джентльменские понятия: мужчины хоть и ропщут, но не отталкивают.
А мне больше и не надо. Оглядываюсь, насколько хватает обзора.
Из пузырящейся земли полигона торчат четырёхметровые каменные столбы. По узким пятачкам их наверший, то и дело сходясь ближе, скачут двое: белый шестилапый и многохвостый с двумя блестящими клинками – Шаантарэн, только в этот раз без крыльев. И одетый в чёрное Санаду с посохом – гибкий и вёрткий. Улыбаясь, он прыгает с одной площадки на другую и легко уклоняется от чуть изогнутых клинков кошака.
– А что происходит? – спрашиваю я.
В тот же миг половина столбов под сражающимися с грохотом обрушиваются в покрывающую стадион грязь. Санаду и Шаантарэн успевают перепрыгнуть на уцелевшие столбы. А обломки, выбираясь из хлюпающей жижи, снова начинают собираться в прежнюю форму.
– Дуэль, – потеснённый недовольно сопит у меня над ухом.
Да что они такие нервные-то? Я же маленькая, не так много места заняла.
– По какому поводу? – прикусываю губу: Шаантарэн запускает в Санаду сверкнувший клинок, но Санаду уворачивается.
А клинок, бумерангом развернувшись в полёте, возвращается в руку кошака этого драного.
– Да кто же знает.
Санаду выпрямляется на столбе и, судя по не сходящей с губ улыбке и жестикуляции, дразнит Шаантарэна. Жаль, слов не слышно.
– И зачем? – не понимаю я. – Архивампиры же очень быстрые, сама видела. У кошака нет шансов.
– Так на них ограничители. Соректор Санаду не может ускоряться, а лорд Шаантарэн – летать.
Под ними снова обваливаются столбы, и хотя кошак из них двоих Шаантарэн, но ловчее и грациознее перескакивает в безопасную зону именно Санаду.
Жаль, ту часть полигона неудобно рассматривать через щель.
– А почему столбы обваливаются?
– Условие такое. Они же… – потеснённый охранник как-то обречённо вздыхает, – ну, сильные очень. Если поставить их просто драться друг с другом без сложностей, то они много часов будут состязаться, а так есть шанс, что кто-нибудь сверзиться раньше.
– А-а… – я аж голову в створки протискиваю, чтобы посмотреть, как Санаду уворачивается от очередного полетевшего ему в голову клинка и опять что-то говорит, от чего все семь хвостов Шаантарэна встают дыбом.
В тусклом свете солнца вспыхивают выпущенные Шаантарэном когти и листовидные клинки мечей. Он бросается вперёд, а Санаду легко отпрыгивает от него со столба на столб (спиной вперёд! даже не оглядываясь!) и будто бы ведёт беседу, чем выводит кошака ещё сильнее.
Вообще не похоже, чтобы Санаду хотел драки: он пока не использовал тёмный посох, как оружие, только пару раз эффектно крутанул его в пальцах.
От давления тайных зрителей створки чуть подаются вперёд и их же усилиями отодвигаются назад. И сразу так некомфортно в щели между огромными дверями торчать… А рядом удобные трибуны, и я задаюсь вопросом: зачем топтаться здесь, если можно посмотреть дуэль нормально?
Тем более, на верхнем ряду ближней трибуны сидят знакомые маги: рыжий наставник щитовиков и громадный наставник боевиков. Секунданты, наверное.
Протиснувшись наружу, направляюсь к трибунам.
– Парни, может, тоже нормально посмотрим, а? – жалобно просит кто-то за моей спиной, но его строго одёргивают:
– Мы на дежурстве. А створки на время дуэли должны быть закрыты, поэтому радуйся и такой возможности посмотреть!
На трибуну лезу к преподавателям – если что, защитят. Киваю им приветственно, получаю в ответ слегка удивлённые взгляды и ответные кивки, присаживаюсь на край трибуны. Ветерок развевает мои кудри и подол.
Санаду бабочкой порхает вокруг пытающегося его догнать Шаантарэна, грохот регулярно падающих столбов смешивается с разъярённым кошачьим рыком. А я даже дышу через раз: невозможно же так двигаться. Просто невозможно… у Санаду нечеловеческая грация. Хотя это как раз естественно. Не знаю, что там за ограничители, но это…
У меня нет слов.
Перескочив с падающего столба на твёрдо стоящий, Санаду скользит взглядом по трибунам и замирает. Долю мгновения мы смотрим – глаза в глаза.
Порыв ветра перечёркивает его лицо чёрной прядью.
Шаантарэн оглядывается, замечает меня – и запускает клинок в Санаду. Впервые тот не уворачивается, а отбивает его посохом и, отпрыгнув в сторону, приветственно мне кланяется.
Кровь горячей волной приливает к моей голове, жар прокатывается по телу – до мурашек.
А Санаду разворачивается к оскалившемуся Шаантарэну и прокручивает посох в пальцах. Всё меняется молниеносно: из жестов Санаду уходит показная вальяжность, а весёлая, непроходящая улыбка становится жёстче.
